Саша

– Жду. Конец связи.

У солдат было разное настроение: одни были очень довольны, что, наконец, можно будет покинуть эту дыру, другие продолжали ворчать ещё сильнее, чем прежде на погоду и офицеров, Майтанова не стеснялись.

Когда Саша вышел, на улице уже стало совсем темно и снегопад прекратился. Ощутимо легче от этого не стало, так как всё равно приходилось пробираться к ангару через сугробы высотой в пол метра. Это было проблемой, так как приходилось ступать очень осторожно по мягкому снегу, под которым попадались железные острые останки мирной жизни, один из них проткнувший стопу солдату на глазах Майтанова two week ago, пришлось с ногой провозится 10 минут, пока извлекли ногу из прутика под присмотром холода. Ситуация не из приятных.

Майтанов вёл ребят по безлюдным улицам города к Зернице – так называли солдаты зону, в которой хранились основные запасы продовольствия. Эта зона представляла собой огороженную забором хорошо охраняемую территорию, находящуюся в самом безопасном от обстрелов районе города, которые всё реже и реже стали тревожить город, снаряды заканчивались, и противник решил попусту не тратить ограниченный ресурс.

Рядом с защищённой зоной впритык к ограждению стоял ангар, его никто не охранял. При желании в нём могло поместиться 10 танков, так что удивительно, что снаружи он был необитаемым островом. Впрочем, это недопущение было принято для того, чтобы лишний раз не обращали на него внимание, который считался плацдармом для проведения секретных операций и усиленно охранялись под видом серого здания.

Саша зашёл в ангар, приказав солдатам ждать его снаружи. Как только Майтанов очутился внутри, он почувствовал резкий машинный запах и увидел, как к нему мгновенно подошли 3 солдата и спросили документы. Старший лейтенант их показал и его провели к капитану, который облокотившись о громадное колесо грузовика говорил с водителем.

– Добрый вечер, – поздоровался с водителем Майтанов.

– Добрый, – удивился такому неформальному приветствию старшего по рангу человека толстенький водитель.

– Добрый вечер, – кивнул головой капитан.

– Мы сейчас будем выезжать, всё готово?

– Да, всё тип топ… Ах, да, забыл самое главное. Ваня, открой салон, чтобы показать груз, который мы ведём.

Грузовик этот был обвит бронёй, Саша зашёл через дверь сбоку в кузове, в котором было очень темно, так как отсутствовали оконные отверстия, а включать лампочку не было необходимости. В дальнем углу лежали 2 больших чёрных ящика.

– Что в них? – с трудом разглядел ящики Майтанов, не без помощи фонарика.

– Не знаю, – сказал тёзка, – это наш груз и его надо охранять, бережно.

– Тёмные ящики-то?

– Да, я пришёл час назад сюда от майора Литвицкого, ящики были уже тут.

– Я тогда схожу, прикажу своим очистить снег, намело знатно, – сказал Майтанов и вышел вслед за капитаном из кузова, затем, проходя мимо уже заведённых БТР, вышел на улицу к своим ребятам и наблюдал, как солдаты чистят пространство перед воротами ангара, как затем ворота открылись и из них выехали БТР, которые немного утрамбовали ещё снег (не спрашивайте меня, зачем солдатам нужно было очищать лопатами снег, это армия, хорошо хоть лопатами работали) и лишь затем как высокопоставленные чиновник выплыл грузовик, в который не церемонясь попрыгали солдаты. В ходячей крепости было холодно, но так как военные поработали руками, то не ощутили поначалу этого, а потом уже своими телами согрели салон.

– Интересно, сколько мы, как кильки в банке, будем мотаться в этой хуйне? – задал риторический вопрос солдат спустя 40 минут езды, когда понял, что покинул город по завершению вечных остановок на проверочных пунктах.

– Столько, сколько будем ехать.

– Надеюсь это столько, сколько нужно не будет очень долго.

– Нам же говорили, что будем сдавать ящики, – ткнул пальцем в угол уже другой солдат, – в город С, это ещё 4 часа, мы только выехали из города.

– Дольше, сейчас жуткий снег, будем медленнее двигаться и обязательно где-нибудь застрянем… вот, я же говорил! – сказал боец, почувствовав, как буксует на месте грузовик. Солдатам повезло, грузовик справился с нагрузкой.

Саша готов был погрузится в сон, солдаты вечно недосыпали, но не мог, продувало ноги и сильно трясло. Впрочем, не всем это мешало, кто был здоровьем покрепче, тут же отправил душу погулять в мир фантазий, поэтому в транспорте царила тишина. Это задание – мечта для солдата, если бы не одно но, в виде сугроба, чтобы из которого вылезти всем пришлось покинуть транспорт. Дорога по понятной причине была не очищена, так что БТР также имели некоторые стеснения в передвижении.

Два часа всего пути прошли спокойно, если не считать 3-х разовую остановку колонны по причине увязания в снегу боевых машин. И вот, когда Саша, несмотря на мучивший его сквозняк, почти заснул, впереди колонны раздался оглушительный взрыв – на мину наехал БТР. Следом за ним тут же раздались ещё 3 взрыва. Сонность, естественно, как рукой сняло, все как по команде вскочили, из-за чего грузовик качнулся и почти перевернулся. Грузовая машина врезалась в впереди взорванный горящий БТР. Солдат трухнуло. Они секунд 30 просто молчали и стояли, ошеломлённые, чувствуя себя птичками в клетке. За стенкой ничего не происходило, никакой звук не просачивался внутрь грузовика то ли из-за плотности деталей машины, то ли оттого, что все громко дышали через рот, как после тяжёлой изнурительной тренировки.

– Вань, есть там кто? – первым нарушил тишину капитан Агутин.

– Да нет вроде, наши БТР взорваны, – услышали тяжёлый голос водителя солдаты из-за перегородки грузовика.

– Нет, тут должны быть люди, сначала взорвались впереди машины, затем сзади, это засада, не должны были БТР сзади быть уничтожены… – вслух размышлял капитан.

– Надо выбираться отсюда, – решительно заявил усатый сержант.

– Легко сказать мы в ловушке.

– Гений, блядь, как ты до этого додумался!

– Завались!

– Нас сдали, надо найти суку, она должна быть здесь!

– Заткнитесь все… сейчас это уже неважно, наши дела плохи и у нас есть только один выход. Надо попытаться выбраться из грузовика с одной стороны и боем пробраться к лесу, – выдвигал идею Майтанов.

– Да, другого выхода нет. Все вооружайтесь, а ты, Архип, – ткнул пальцем на молодого, но опытного солдата Агутин, – будешь первым идти с левого края. Все идут по очереди и встаньте так, чтобы вас трудно было прострелить через боковую дверь грузовика. Вслед за Архипом пойду я, потом Зайцев, Немеча и Пушков, остальные сами решите. За сохранность груза отвечает Майтанов. С богом!

И Агутин открыл дверь, из которой пулей вылетел Архип и сразу же прыгнул в снег, сосредоточенно глядя впереди лежащие сугробы. По нему не было сделано ни одного выстрела, как и по Агутину, а вот Немече и Пушков встретились с железом. Немеча был ранен в бок, но стиснув зубы в снегу начал палить по хорошо вырисовывающимся огням. Участь Кирилла печальна – его прошили сразу 6 пуль, поэтому упал замертво.

Агутин увидел небольшой земляной пригорок и вместе с Архипом сразу рванулся за него, укрылись за ним и начали отстреливаться. Этот пригорок был рядом с горящим БТР, поэтому хорошо закрывал солдат. Немеча тоже к ним присоединился, но из-за раны продолжал лежать в незащищённом пространстве, за что быстро получил пулю в лоб.

Из грузовика также вёлся огонь, но никто не выходил, слишком сильно было давление на солдат. Саша понимал, что скоро будут обходить враги грузовик со всех сторон, если вообще уже не обошли, поэтому спустя минуту канонады он приказал открыть другие двери и не прогадал. Из них были видны тёмные силуэты, двигающиеся по направлению к солдатам не прячась за укрытия. По ним тут же был открыт огонь и, покончив с этой группой, выпрыгнули сразу 5 человек, но ситуация была патовая, ведь, когда противник стрелял по нашим солдатам, высовывающимися из одной двери, он попадал по другим военным, ведущим огонь из другой двери, противники имели большую численность. Так Саша получил пулю в лопатку, из-за чего сразу просился в угол грузовика к ящикам. Старший лейтенант подозвал к себе одного из рядовых и попросил помочь с тем, чтобы выбросить ящики. Они оказались очень тяжёлыми и очень неудобными для переноски, поэтому эту затею незамедлительно отменили. Тем временем сослуживцы Майтанова смогли как будто справиться, благодаря своей хорошей стрельбе, отчаянию загнанного кролика и дикой неосторожности противника с правого фланга, а вот левый всё ещё хромал, Архип и Агутин были мертвы. Майтанов уже потерял 20 человек из 40, большая часть из которых валялись в грузовике, водитель убит.

– Майтанов, ящики забирать?! – закричал один из оставшихся солдат в грузовике.

– Нет, к чёрту… выходим из машины, будем двигаться в лес через левый фланг, там меньше огня, машину взорвать!

Колонна машин находилась на дороге, по бокам которой раскинулся хвойный лес, располагающийся метрах в 30 от пути. Саша захотел в нём укрыться, и поэтому при поддержке товарищей начал ковылять к лесу что есть силы. Грузовик взорвали, так и не посмотрев, что в ящика. Осталось 14 человек в живых, 3-м из которых помогали передвигаться из-за ранений. Солдатам приходилось пробираться по огромным сугробам, высотою в пол человеческого роста, хорошо, что стрельба временно прекратилась, всех убили на левом фланге.

– Ребята, мы не уйдём от этих пидарасов, надо сделать засаду, – крикнул крупный мужик, держащий измученного повисшего на плечах товарища, уже не осознававшего, что происходит, – они найдут нас по следам, мы не сможем уйти, даже если бросим раненных товарищей, враги здесь выросли и прекрасно знают каждую веточку. Если и подыхать так с боем!

– А есть варианты выжить?

– Никаких, если только душа бессмертна.

– В таком случае, лучше уж умру окончательно, меня ждет только ад.

– Рассредоточитесь за деревьями, будем встречать этих обезьян, – приказал Майтанов, на что не получил ни одного возражение, все так устали, что не хотели совсем говорить. Саша сам дошёл до самого дальнего от дороги за спинами солдат дерева и начал смотреть в бинокль. Прошло 15 минут, а их всё нет и нет. Вполне возможно, противник осматривал грузовик, пытаясь найти ценный груз, а может просто действовали на нервы армейским служакам. Каждый солдат знал, что нет более худшего момента, чем ожидание боя.

Ночь выдалась светлой, ни одной тучки на небе и ни упало ни одной снежинки от ветра с иголок пихт. Саша стоял за деревом и умирал от холода, усугублялось это полученной раной, пальцы закоченели, перчатки пропали, но надо было держать автомат.

Враг окружил солдат полукругом и одновременно начал пальбу. Военные пытались отстреливаться, но бой был неравный. Саша сразу это понял, поэтому вместо того, чтобы ответить огнём на огонь, увидев, как упал замертво его товарищ, очень быстро начал отходить назад. Майтанов как можно сильнее пригнулся и изо всех сил грёб ногами. Покак враг был отвлечён на военных, Саша смог уже достаточно далеко уйти вглубь леса. Судьба не пожалела товарищей Саши.

За старшим лейтенантом неприятель почему-то не погнался – видимо решил, что ради одного раненного солдата не стоит мёрзнуть лишний час. Тем более ему на надо было делать, учитывая тот факт, что вблизи нет подконтрольных правительству страны точек. Поэтому противник просто забрал оружие, вещи у умерших и покинул лесную зону.

Майтанову пришлось не сладко. Он абсолютно не понимал, где находится и куда идти. Это осознание пришло только через час усиленного хода, подгоняемого страхом за жизнь, как покинул место бойни. Саша, обессилев от раны и холода, бросился в снег от чувства безысходности, не понимая, как ему побороть опасность. Он ударился головой о камень, который из-за снега хоть и не причинил сильной боли, но напомнил через неё (Саша не чувствовал боль от раны, все чувства притупились), что ты всё ещё живой человек и тебе надо себя спасать. Выживание – прежде всего психологическая борьба, нежели физическая, и это касается не только тех редких ситуаций, когда речь идет о непосредственно чрезвычайных ситуациях, далеко не про них.

Буквально за секунду из состояния бегства от реальности через полное безразличие к происходящему Саша пришёл к осознанию важности своей жизни. Он оценил обстановку и понял, что для него сейчас жизненно необходим костёр, чтобы согреть свои замёрзшие конечности, ночью мороз только крепчал. Спички у него были, а вот с подходящими ветками была беда-беда – они утонули в снегу, а сорвать с пихты не позволяла стамина.