Страна Соболинка

– Нет у меня никакой правды! Никого я не привез! Некогда мне, идти надо… – отрезал Анатолий, закрывая ворота и удаляясь от навязчивой соседки. А в голове толкутся комары: «Еще одна проблема! А если в городе узнают, что черноглазая у меня?»

Все же он понял, откуда ветер дует. Понял, кто все наружу вывалил. Закипел злостью, сжал кулаки, зашагал по улице в сторону Шуриного дома.

Жена Александра, Татьяна, встретила его на крыльце, скрестила на груди руки, зашипела гадюкой:

– Что, и тебе морду начистили? Тоже пустым из города приехал? И как вы с энтим придурком на проституток всех соболей спустили? Ну-ка, расскажи! Ты себе еще и про запас притащил! Своих, поселковых, не хватает?

– Да на каких… Да не так дело было! – попытался оправдаться Толик, но последняя не стала его слушать, круто повернулась, хлопнула дверью, задвинула засов, убежала в дом.

– А где?.. – крикнул он ей вслед, но умолк на полуслове. Понятно, где сейчас проживает Шура.

Заслышав шум и перебранку, Александр выглянул из бани, узнал голоса, тут же спрятался назад. Знает кот, чью колбасу съел! Понял Шура, что серьезного разговора с товарищем не избежать, закрылся на кованый крюк, притих мышкой.

Чтобы как-то оправдаться перед женой за соболей, Александр сделал ход конем: как приехал, решил замаслить уши строгой супруге, сразу рассказал о новоявленной принцессе Толика. Первые минуты общения жена согласно кивала головой: «Правильно сделал. Пусть женится! Может, хорошая попалась. Третий год мужик один мается!» Но как дело дошло до кошелька, Татьяна решительно сменила позицию, обрушилась на мужа горной лавиной. Не помогла ему завалявшаяся в кармане конфетка, которую Шура привез дочке в гостинец из города. Обвинительная речь и ухват в руках возымели должный эффект. Шура стремительно ретировался в баню, где он иногда проживал во время семейных конфликтов: от греха подальше, пусть остынет.

Однако Татьяна не желала остывать. Негодуя и бесчинствуя, разгневанная супруга порубила топором дверь предбанника, выбила окно и пыталась спалить баню вместе с мужем-дураком. Хорошо, что под рукой не оказалось спичек. На следующий день, когда открылись двери торгового заведения, Татьяна доложила подругам все, о чем знала и догадывалась. При этом обиженная женщина плакала навзрыд: «Ох, горе! Весь охотничий сезон насмарку… Как жить дальше? В доме нет куска хлеба…» Подруги утешали Татьяну, обещали: «Поможем!» А сами, шушукаясь, стремительно передавали небывалые новости дальше.

Анатолий подошел к бане, пнул дверь:

– Шура, открывай, разговор есть!

В ответ – тишина. Грозный голос товарища не сулил ничего хорошего, Александр притих: может, пронесет? Толик повторил попытку, для острастки выдернул из чурки топор, трахнул по дереву обухом. Шура понял, что встречи не избежать, тонко откликнулся:

– Кто там?

– Открывай, говорю! Выходи!

– Я моюсь!

– Я тебя сам помою! – не на шутку разозлился Толик и ударил топором так, что полетели щепки из косяка.

Предчувствуя самое плохое, Шура закричал о помощи:

– Танечка, спасай! Он меня убьет!

На крыльцо выскочила супруга, подперла руками бока:

– А ну, уйди оттуда! Не тронь моего Сашу! Сам во всем виноват!

Анатолий, не обращая на нее внимания, продолжал выбивать дверь. Татьяна исчезла, вернулась с ружьем в руках, показательно щелкнула курками двустволки:

– Уберись оттель, кому сказано? Щас бахну между ног!

Толик покосился на женщину, а та подкинула вверх стволы, нажала на курок. Выстрел переполошил всех собак. Анатолий откинул топор в сторону: «Эта точно выстрелит». Женщина взвела второй курок, повелительно приказала:

– Давай двигай на выход!

Толя сплюнул на снег, повернулся, прежде чем уйти, бросил через плечо:

– Трепач и подкаблучник!

– Сам такой! У меня-то хоть жена есть, а ты свою проохотил! – откликнулся в разбитое окно повеселевший Шура.

– Встречу, не обижайся! – пригрозил Анатолий.

– А ты сначала встреть! – отозвался тот.

Возвращаясь назад, Анатолий выслушал шквал нелицеприяных обвинений из уст круглолицей полуторацентнеровой Татьяны, которая визжала опаздывающей электричкой. Чего только ни выслушал он за минуту, пока проходил мимо на улицу! Оказалось, что он был никудышный неудачник, правильно, что от него ушла жена, и прочие недостатки и унижения. Уже за воротами Анатолий довольно вздохнул: «Хорошо, что у меня нет супруги! Теперь точно никогда ни за что не буду жениться!»

А за его спиной уже слышались возгласы воспользовавшегося ситуацией Шурика. Его товарищ обнимался с Татьяной, жалуясь, как ему было холодно одному в бане ночами.

А дома еще лохмаче! Любопытная соседка тетка Наталья чай пьет с черноглазой! Как только Анатолий ушел, она назад, к нему в ограду, открыла дом: «Что там? Замок-то не на ключе, сам открылся!» – и на кухню. Ну, а там «дело техники». Найти человека в комнатах проще простого, не иголка от елки. Встретились с черноглазой, познакомились, чайник вскипятили да присели за столом у окошечка. Тетка Наталья – медовая чарка! На лице – довольная коровья улыбка, в глазах – волнение деревьев под ветром, лоб – пасхальное яичко, лоснится от волнения, рот не закрывается. Сотни вопросов, как и ответов, льются мягким бархатом молодой отавы. Сама спрашивает и тут же отвечает, не дает слово сказать:

– Кто ты, откуда, девонька? Да уж знаю, что из города. Как приехала? Ох, ведь видела, как приехала. А как познакомились-то? Дык, понятно, что на улице, – и тут же, исполняя роль свахи, молвит словечко за хозяина дома: – А он хороший мужик-то, хозяйственный, и пьет мало, токо по праздникам. Одна беда: в тайгу надолго ходит. А кака баба долгую разлуку стерпит? Не всякая. Вон у меня Федор тоже всю жисть по горам прокосолапил, промышлял. Так я его ждала и до сих пор жду. Так, на этот счет, времена другие были. А сейчас – бабам воля! Вон, и Толика не дождалась. А тоже вроде как умилялась: любить буду до гробовой доски! Да, видать, еще те доски не напилили, сбежала, пока он на промысле был. Подогнала к воротам грузовик – голые стены оставила, табуретку да умывальник. Еще посмеялась: «Мойся, Толя, я на воле!» А вы-то, может, еще и жить будете…