Хранить вечно

– Саксум!!.. Эй, Саксум!! – послышалось снизу.

Из-под веток могучего кедра выскочила и засуетилась фигурка человека в ярко-красном плаще.

– Что?!! – крикнул декурион. – Чего тебе, Кепа?!!

Фигурка призывно замахала руками:

– Саксум!! Скорей!!.. Спускайся!! Есть новости!!

– Что-то случилось, – сказал декурион Такфаринасу, и они вдвоём стали торопливо спускаться по крутому склону, прыгая с камня на камень и хватаясь за ветки кустов.

– А сын совсем не похож на тебя, – оглянувшись и на мгновенье останавливаясь, сказал Саксум. – Наверно, в мать?

– Да… – кивнул Такфаринас. – В мать… Она была очень красивая.

– Была?

– Да… – Такфаринас тоже на мгновенье остановился. – Её убили. Вместе с моим младшим сыном.

– Прости, – сказал Саксум. – Я не знал…

– Ничего… – отозвался Такфаринас, он уже опять прыгал вниз по склону. – Это уже было давно… Шесть лет назад!

– Прости!.. – снова сказал декурион и поспешил следом.

Внизу, приплясывая от нетерпения, их ожидал Олус Кепа. Помимо ярко-красного гвардейского плаща, на нём был надет надраенный до нестерпимого блеска торакс с распластанным на груди могучим золочёным орлом и шлем с поперечным – кентурионским – гребнем. Торакс показался Саксуму знакомым. Помнится, точно в таком же любил разъезжать по Тубуску трибун-латиклавий Гай Корнелий Рет. Торакс был Кепе явно велик. Несмотря на то, что бывший помощник декуриона, а ныне командир турмы разведчиков, затянул до упора все имевшиеся на тораксе ремни, панцирь сидел на нём, как конское седло на молодом ослике. При желании в промежуток между нагрудной частью торакса и тщедушным телом свежеиспечённого прима можно было бы всунуть ещё одного такого же Олуса Кепу. Впрочем, ниспадающий с Кепиных плеч роскошный плащ по большей части скрывал все недостатки амуниции, и, в общем и целом, командир турмы разведчиков смотрелся очень даже внушительно.

– Кепа! – завидев увенчанного имперским орлом своего бывшего помощника, расхохотался декурион. – Ты неисправим! Где ты взял этот торакс?! И шлем! Настоящий кентурионский шлем!

– А что? – самодовольно оглядывая себя, сказал Кепа. – Выиграл. В «чёт-нечёт». Правда, красиво?!

– Красиво! Да! – тут же откликнулся Танан, с нескрываемой завистью глядя на командира разведчиков; он уже держал в руках лук и колчан со стрелами, но почему-то медлил уходить. – Моя такой хотеть! Моя стать воин – такой носить!

– Вот видишь! – воскликнул Кепа, указывая Саксуму на юношу. – Народ понимает истинную красоту!

– Народ!.. – хмыкнул декурион. – Ладно, давай выкладывай, что там у тебя? Что за срочность?

Кепа опять оглянулся на Танана, но теперь уже нетерпеливо. Такфаринас повернулся к своему сыну:

– Ты чего ждёшь, Танан? Поспеши! А то упустишь свою добычу!

– Эта… – нерешительно сказал юноша. – Моя спросить.

– Спрашивай.

– Ты! – ткнул Танан луком в сторону декуриона и сильно покраснел. – Твоя звать Симон. Почему он, – Танан перевёл лук в сторону Кепы, – почему он звать тебя не так? Почему он звать тебя… эта… Саксум? Почему?!

– Ну, потому что у меня два имени, – сказал декурион. – Понимаешь? Родители назвали меня Симоном. А в легионе солдаты прозвали Саксумом. Саксум – это прозвище. Отец ведь тоже иногда называет тебя «аги?лас» – леопард. Я слышал.

– Эта… потому, что моя быстро бегать и… эта… моя ловкий, – не без гордости сказал Танан. – А что есть Саксум? Моя хотеть знать.

– Экеди?, – вмешался в разговор Такфаринас. – Саксум – это значит экеди.

– О-о!.. – уважительно протянул Танан. – Экеди! – он показал рукой в сторону недалёких скал. – Большой человек! Твёрдый человек! Моя понимать!

– Ну ладно, беги! – сказал ему отец. – Горный козёл ждать тебя не будет!

– Да! – воскликнул Танан. – Моя бежать!

Он сорвался с места.

– Подходи к нему против ветра! – крикнул ему вдогон Такфаринас. – Слышишь?! Чтоб он тебя не учуял!

– Ладно! – не оглядываясь, крикнул на ходу Танан.

– Ну! Что там у тебя?!

– Говори! – одновременно повернулись к Кепе Саксум и Такфаринас.

– За рекой всадники, – негромко сказал Кепа, тревожно переводя взгляд с одного своего собеседника на другого. – Много всадников. Несколько сотен как минимум. Не наши. Судя по одежде и оружию, – мавретанцы.

– А?! Что я тебе говорил?! – повернулся к Саксуму Такфаринас, и в его голосе зазвенело торжество. – Они пришли! Как и договаривались!.. Ну что, Долабелла, – на лице вождя мусуламиев проступило злорадное выражение, – теперь повоюем?! Теперь посмотрим, кто кого завяжет в мешок?!.. Это – свои! – объяснил он Кепе, всё ещё непонимающе хлопающего глазами. – Это – армия мавретанцев. Они – за нас… Слушай меня внимательно! Сейчас же найди Фертора Лэта и вместе с ним отправляйся к ним. Реку переходите выше развалин. Возле обгоревшего кедра. Увидите. Там брод… У мавретанцев найдёте Амезва?ра – он у них главный – скажете, вас отведут. Пусть Фертор Лэт объяснит ему ситуацию, даст расклад: кто где – где Долабелла, где мы, где ещё две когорты, где Птолемей – короче, всё! Понял? – Кепа кивнул. – Завтра с утра пусть переправляются на этот берег. Прямо с рассветом. Без промедления! Скажешь Амезвару: Такфаринас передаёт своё почтение и просит действовать без промедления. На! Вот это отдашь ему… – Такфаринас вынул из седельной сумки и вручил Кепе бу?ллу – крохотный папирусный свиток со свисающей с него на шнурке свинцовой лепёшкой, на которой была оттиснута фигурка конного воина. – Всё понял?.. – Кепа опять кивнул. – Всё! Тогда давай, не задерживайся!

Кепа бережно принял буллу, сунул её под торакс и, не без лихости взлетев в седло, рванул коня с места в галоп.

– Толковый парень, – провожая глазами быстро удаляющегося всадника, отметил Такфаринас. – Форсить только уж очень любит. Но ничего, это – от молодости. Это пройдёт.

– Пройдёт, – согласился с ним Саксум. – На мой взгляд, командирство пошло ему на пользу. Серьёзней он стал. Гораздо серьёзней. Да и болтать, понимаешь, стал меньше. Так что спасибо тебе!

– Кстати, как там моя Хавива, моя тинтадефи?? – неожиданно спросил Такфаринас. – Что-то я её давненько не видел.

– А что? – тут же насторожился декурион. – С ней всё в порядке. Надеюсь, ты не собираешься забрать её обратно?

– Да нет, что ты! – рассмеялся Такфаринас. – Подарки назад не забирают. Хорош бы я был, если бы отбирал уже подаренное!.. Мне сказали, что вы поладили. Хорошо поладили. Это так?

– Да… – несколько смущённо ответил Саксум. – Так… Мы ведь, понимаешь, всё-таки земляки. Так что нам было просто поладить… Она хорошая девушка… Мы поладили… Да…

Такфаринас не прерывал, продолжая молча смотреть на декуриона. Саксум почувствовал, что у него заполыхали уши.

– Мне кажется, – улыбаясь, сказал наконец Такфаринас, – что каменное сердце Саксума дало трещину. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Ладно тебе, Юст, – смущённо отмахнулся декурион. – Ты меня, понимаешь, прям как мальчишку, в краску вогнал.

– По-нашему это называется «тера» – любовь, – сказал Такфаринас.

– Я знаю, – ответил декурион и, посмотрев на улыбающегося вождя мусуламиев, тоже широко улыбнулся. – Знаю…

– Обними меня, – шёпотом попросила Хавива.