Русь и варяги

Слишком уж это предание отзывается сказками.

Перейду сразу к делу, возьму быка за рога, без лишних предисловий. Что же в нем говорится? «Ведьмы, как мы увидим ниже, переселились именно на Черторыю, при Чертовом беремище, и пленили собой враждебную Готам силу. Иорнанд утвердительно говорит, что вражья сила, бродя по степям (spiritus immondi per eremum vagantes), сочеталась с ведьмами и произвела на свет то зверское племя, которое сначала было очень ничтожно и принадлежало к числу людей, только по имени, означающем словеных. Это сказочное предание, как мы уже заметили, напоминает и повествования Геродота о Скифах, произшедших от союза Иракла с русалкой Эхидной, полудевой, полурыбой, и о Сарматах, произшедших от сочетания благорожденных (????????) Скифов с Амазонками (????????).

Странно верить в существоваше Амазонок; но нельзя же и не верить, зная, что История полна метаморфоз. В иносказательных преданиях часто скрывается истина, как святыня от изуверов и как сокровище от хищников».

Но перейдем к рассказам о тех временах более серьезных историков. Погрузимся в глубь веков, откуда ключ жизни идет: «Славянское племя сохранило предание о своем первоначальном пребывании на берегах Дуная, о движении оттуда на север и потом о вторичном движении на север и восток, вследствие натиска какого-то сильного врага». Случилось это дело в VII веке.

Данные археологии подтверждают начало миграции славян на восток именно в это время.

О самих скитаниях славян известно мало. Но нас интересуют не столько сами скитания, сколько конечная цель их похода.

Куда они отправились?

«Одни сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах; далее сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами; некоторые сели на Двине и назвались полочанами, от имени речки Полоты, впадающей в Двину. Часть славян села также около озера Ильменя и прозвалась своим именем – славянами, эти славяне построили город и назвали его Новгородом, остальные славяне сели по Десне, по Семи, по Суле и назвались севером или северянами».

Но и это был еще не конечный итог: «…от полочан» расселились кривичи по верховьям Волги, Двины и Днепра – «от них же кривичи», от кривичей на юг, по Днепру и его притокам – северяне. Следовательно, если принимать буквально известие летописца, то выйдет, что славянское народонаселение двигалось по западной стороне Днепра на север и потом спускалось на юг по восточной стороне этой реки. О других племенах – дулебах, бужанах, угличах и тиверцах, радимичах и вятичах – летописец сначала не упоминает ни в первом, ни во втором известии».

«Каждый жил с своим родом, отдельно, на своих местах, каждый владел родом своим».

«У восточных славян, очевидно, не позже VIII века появились свои княжения. У полян было свое княженье, у древлян – свое, у дреговичей – свое, у славян – свое в Новгороде, у полочан – свое» (С.М. Соловьев).

О других славянских племенах поговорим позже. Когда придет их черед. Вернемся к полянам. Это племя среди других славянских племен имеет для нас особое значение, потому что основанный полянами Киев со временем стал главным городом Русской земли.

Адам Бременский так и пишет: «этот столичный город Руссов Hunigard называет Chiven».

И хотя Софийская Новгородская летопись пытается уверить нас в том, что город Киев построили варяги, не поверим ей и воспримем эту запись как досадное недоразумение. Составитель просто совершенно неправильно истолковал происходящее.

О построении Киева есть и другие версии. «Стриковский и некоторые другие писатели полагают, что Kиев построен около 430 года». «Но мы не видим нужды отвергать сказание Нестора, который приписывает строение Киева Славянским Полянам (следственно не Варяги, как сказано в Софийской Новгородской и в некоторых новейших летописях, а Славяне были первыми жителями сего города)» (Н.М. Карамзин).

По мнению Нестора, Kиев основан тремя братьями: Кием, Щеком и Хоривом, у которых была сестра Лыбедь.

«И был около града (Kиева) лес и бор великий, и они (братья-жители) занимались звериным промыслом; ибо были мудры и смыслени; от них Поляне-Кыевы и до сего дни».

Из трудов польских историков, Длугоша и Стриковского, можно также узнать и другие подробности о том, что «Щек создал город Щековицу, Хорив Хоривицу или Вышегород, а сестра их город Лыбедь». Николай Михайлович Карамзин приходит по этому поводу в негодование. «Совершенная басня! Таких городов не бывало в России; и Нестор пишет, что все три брата построили один Киев» (Н.М. Карамзин). Известного русского историка легко понять.

«На речке Лыбеди стоит загородный дом нынешнего Киевского Митрополита. Сие место называется Шулявшино, окружено рощею и служит гуляньем для Киевских жителей» (Н.М. Карамзин).

Братья Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь.

Старинная гравюра

При Киеве, продолжает Нестор, «был перевоз на ту сторону Днепра; почему и думают, что Кий был простой перевощик. Если б он был перевощик, то не ходил бы к Царюграду; но он княжил в роду своем (т. е. был Kиевским князем). Когда он ходил к Царюграду и при котором царе – не ведаем; но ведаем только о том, по сказаниям, что он принял великую почесть от царя».

Очень возможно, что Кий назван перевозчиком только по той причине, что контролировал переправу через Днепр. Переправа через водное препятствие была по тем временам делом прибыльным. И это совершенно не значит, что Кию самому нужно было перевозить путешественников, их товары и грузы. Для этого у него были люди.

Продолжу отрывок: «При возвращении из Царьграда, ему (Kию) понравилась местность на Дунае где он и срубил небольшой городок (т. е. крепостцу) и намерен был поселиться тут с родом своим; но близ живущие воспротивились этому. Дунайцы и до ныне называют это место Городище Kиевец».

Оставим пока полян с Киевом и перейдем к повествованию о славянском племени, первом из всех вступившем в тесный контакт с варягами.

Славяне ильменские – так называли жителей Ладоги и окрестных мест. Они удерживали родовое название, отличающее их от чужеплеменников-финнов, которыми были окружены. «Чудь, меря, весь, мурома, черемись, мордва, пермь, печора, ямь», сюда же можно добавить не меньший список народов скандинавского происхождения. Все их соседи были сплошь инородцы.

Ильменские – потому что именно на берегах мирно спящего озера Ильмень, чьи истоки – в глубине времен и безмерности пространств и чья безбрежная водная гладь повергла в изумление пришедших славян, пришедшие основали свое первое поселение и стали жить у его тихих темных вод, отражавших яркий свет ночных звезд. Может быть, молочных рек, что текли бы между медовыми берегами по изумрудам и сапфирам, здесь не наблюдалось, серебро и золото не стлались на поверхности земли, но зато воздух был чист, небо ясно, жизнь беспредельна.

Чего же, кажется, лучше?

Славяне, прочно обосновываясь на северо-западной окраине Руси, заселили все побережье, расселяясь в лесистых поймах вокруг, на холмах и в лесах.

Со временем в этих местах оказались и шведы. Они появились на побережьях Ботнического залива и в Восточной Прибалтике, на Ладожском озере, по берегам Днепра и Волги незадолго до 839 года. Определить время их прибытия с точностью до года сложно, практически невозможно. «Сага о Инглингах» упоминает о шведских конунгах, которые ходили войной в те края. Снорри Стурлусон, главный сказочник Скандинавии на тот период, рассказывая о полулегендарном Иваре Широкие Объятия, приписывает ему власть не только над Швецией, Данией и Нортумбрией, но и завоевание чуть ли не всей Германии, а заодно и русских земель в районе Ладоги. Однако, мне думается, вероятность подобного чрезвычайно мала. Нельзя все, что говорит Снорри, принимать за чистую монету, во многом можно и усомниться. Его главное дело – вплетать дела земные в многоцветный ковер истории, его как скальда, как истинного художника, больше волнует, чтобы история, рассказанная им, была как минимум занимательна, а уж насколько правдива она… Каждый рассказчик знает, что красиво не приврать – истории не рассказать. Снорри умел рассказывать, поэтому его имя известно и в наши дни. Может, он и не Гомер, но тем, кого интересуют старинные саги Севера, подвиги и приключения, его имя говорит о многом.

Одним словом, шведы прибыли и стали понемногу обживаться. Так земли ильменских славян невольно стали граничить с разрозненными поселениями варягов, и те, закрепившись на местах, возжелали земель, занятых их соседями. Ненависть и постоянная борьба были еще впереди.

Предания молчат о том, как восприняли славяне весть о приходе нового врага. Может быть, они не испытывали ни малейших опасений, думая, что при необходимости без труда отправят пришельцев туда, откуда они пришли. За море.

Славяне, гордые и независимые, были хорошо знакомы с оружием, они готовы были дать отпор любому обидчику, будь то викинги, дикие звери или даже их собственные сородичи из других мест, претендующие на занятые ими территории.

Известий об этом периоде славянской истории крайне мало, они больше смахивают на легенды, однако все укладываются в общую линию того, о чем написано ранее. Настоящей дружбы между двумя народами не получилось, но некоторые выгоды от общения были.

Глава 4

Викинги и море

Шведы не сидели дома. По всей Скандинавии было в те времена множество неспокойных мужчин, жаждущих приключений и риска, мужчин, которых тянуло на подвиги, чтобы измерить силу свою и доблесть свою, не желавших мириться с застывшими рамками не только внутренних границ, но и внешних. Для Скандинавии это вообще была эпоха, породившая вождей, обладавших невероятной энергией и отвагой. Людей со страшной жаждой жизни, беззаветно любивших чужое богатство и при этом способных долгие месяцы подвергать себя лишениям, связанным с воинскими и торговыми походами. Они готовы были даже на жертвы, лишь бы избежать затхлой, по их мнению, из-за своей неподвижности мирной, оседлой жизни.

Кораблевождение, как и торговля со всеми, до кого только можно доплыть, – это всегда авантюра, ставящая на карту не только товар, но и саму жизнь. Для успеха предприятия нужны были крепкие нервы и железная воля. Морские просторы и речные артерии стали испытанием мужского характера, а заодно – школой для отсева и отбора лидеров. Заставить себя подняться на корабли и отправиться в рискованный военный поход по чужой, враждебной земле отважится далеко не каждый.

Викинги, ведомые собственной удачей и личным мужеством, на быстрых судах избороздили вдоль и поперек все доступные в те времена земли. На своих кораблях они заплывали так далеко, как только могли. И расстояния были солидные. Так что скандинавским народам заслуженно принадлежала слава лучших мореходов того времени.

«Олай Верелий в Герворар саге (стр. 47) сказал: “Для тогдашнего века нормой было, что чаще оружие употребляли, чем в причинах разобраться пытались, и мира сносить не могли. Когда же намерение к тому имели и случая с соседями драться не было, то на море разбойничали, в далекие места заплывали. Была у них превеликая способность к плаванию не только на берегах моря Балтийского и Западного, но и между всею Скандинавиею в больших и малых озерах, и больше они жили на воде, нежели на полях”» (В.Н. Татищев).

Викинги. Художник У. Ричел

Смерть представлялась большинству из них чем-то далеким и нереальным, почти невероятным. Что такое Скандинавия того времени? Холод, долгие темные зимы, огромные расстояния, волки, но скандинавы были стойки и выносливы, они пережили морозы, не испугались волков и выдержали все то, что им пришлось претерпеть друг от друга, именно в этих местах вызревала мечта о власти и величии. По их верованиям Бог Один собирает души умерших воинов у себя за столом и место, где они пируют, зовется Вальгалла. Один думал об этом и наделил их большой выносливостью и силой. Твердые волей, стойкие, упрямые, скорые в дружбе и в гневе, коварные, неутомимо трудолюбивые, легко переносящие боль, голод и лишения – вот что отличает скандинавов среди других европейских народов.

И если на территории Скандинавии таким людям не находилось места, то они должны были либо погибнуть, либо найти себе другое место для жизни. Были и те, кто покидал суровый полуостров не навсегда, им было куда вернуться, но они хотели отобрать или купить у ближних и дальних соседей то, что помогло бы им скрасить жизнь на Родине.

Одно из направлений их экспансии проследить даже сейчас несложно: Готланд, Прибалтика, а затем – к русским рекам, и по ним – к Черному и Каспийскому морям. Пока варяги появлялись на великом водном пути из Балтийского моря в Черное только в виде малочисленных дружин, искавших мелкой добычи, без мысли основать прочное владение в землях, лежащих по восточному пути.

Торговые, как и воинские, походы требовали хороших кораблей и хороших моряков. Скандинавы имели в изобилии и то и другое. Они сооружали превосходные суда, легкие и маневренные, прекрасно подходившие для набегов на побережья. Такие корабли могли покрывать 120 миль в день, а небольшая осадка корабля позволяла им спокойно войти в самую мелкую реку и пристать к берегу в любом месте, где вздумалось бы высадиться команде. Благодаря жесткому массивному килю и подвижным соединениям корпуса корабли викингов были прочными, но гибкими.

Высеченные в камне изображения, относящиеся к началу VIII века, запечатлели на своей поверхности корабли викингов, летящие по волнам под квадратными парусами. Такой парус был сделан из тяжелой шерстяной ткани и укреплялся сетью канатов. При необходимости парус можно было укоротить. Такой корабль мог плыть даже против ветра.

Надо сказать, что полагались викинги не только на одни паруса, но и на крепость рук. Гребцы располагались по бортам с каждой стороны, а весла были подобраны так, что касались воды одновременно. Они были не закреплены в уключинах, а вставлены в специальные отверстия, которые при необходимости можно задраить. Весла были очень длинными. Работа с ними требовала большой физической силы и умения. Грести на таких тяжелых судах было невероятно трудно. Необходима была полная согласованность движений всех гребцов, иначе весла натыкались друг на друга, и вся система превращалась в отчаянную неразбериху. Одновременность и ритмичность гребков достигали совершенства. Десяток длиннейших лопастей в один и тот же миг шлепались в воду. Вероятно, требовалось немало времени, чтобы достичь такого высокого мастерства. Помимо длительной тренировки, это искусство требовало еще и железной дисциплины. Каждый гребец корабля был в большом почете.

Набег викингов. Художник Ф. Леке

Только физически развитые мужчины, под обветренной кожей которых играли стальные мускулы, обладающие чувством ритма, решившие связать свою жизнь с морем и бродить по свету в поисках различных приключений, становились гребцами на драккарах (так еще называли корабли викингов). Часто именно эти пути превращали их в ломающих гребни волн могучими веслами героев.

К тому же корабли управлялись обладавшими большим мужеством и искусством людьми.