Русь и варяги

Русь и варяги
Владимир Валерьевич Филиппов

Неведомая Русь
Вопрос о связях Древнерусского государства, и даже больше, восточнославянских племен еще до его образования, и скандинавов, известных у нас как варяги (они же норманны, они же викинги), чем-то схож с вопросом о первенстве курицы и яйца. Пусть порой кажется, что ответить на него невозможно или что все давным-давно ясно, попытки переосмыслить и разобраться с ним предпринимались и будут предприниматься не раз. И не все они обречены на неудачу. Хочется верить, что перед вами работа, автору которой удается сказать свое слово по данной теме. Вы непременно найдете в ней интересные идеи и версии.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Владимир Филиппов

Русь и варяги

© Филиппов В.В., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Глава 1

Викинги

Наше повествование берет свое начало в эпоху раннего Средневековья. В то самое время, которое любят называть эпохой викингов. Шведский ученый, академик Шведской академии наук Андерс Стринггольм в своем двухтомнике «Походы викингов, государственное устройство, нравы и обычаи древних скандинавов» даже вывел точку отсчета, от которой эта самая эпоха взяла свое начало: 753 год. Дата, когда викинги впервые появились у берегов Англии и ограбили остров Танет, расположенный в северо-восточном углу исторического графства Кент. Однако не все его коллеги были с этим определением согласны, большая часть историков ведет отсчет этой эпохи от 8 июня 793 года – времени, когда викинги напали на основанный ирландскими и шотландскими миссионерами монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарн у восточного побережья Англии.

Для нашей книги эта дата, как и следующая, никакой существенной роли не играет, она лишь обозначает условные временные границы, в которые должны уложиться основные события данного повествования.

И раз уж мы обозначили начальную точку отсчета, то поставим и конечную. Завершилась эпоха викингов во второй половине XI века, в 1066 году, в битве у английского города Стэмфордбриджа, после гибели норвежского конунга Харальда Сурового.

Викинги… Так в Скандинавии именовали воинов, совершавших походы в другие страны. Что конкретно означает название «викинг» (v?kingr) для науки, до сих пор остается не вполне ясным. А раз так, то и мы гадать не будем. Главное, что можно сказать с уверенностью: слово «викинг» в те далекие времена едва ли можно было считать комплиментом. В исландских сагах XIII века викингами называют необузданных и кровожадных людей, занятых лишь грабежом и пиратством. Вряд ли кого-то в те времена ненавидели больше, чем викингов – и поделом, среди них было немало жестокосердых подонков, и они действительно умели быть и злобными, и жестокими. Наверное, было что-то такое в тамошнем воздухе.

Невольно создается ощущение, что Скандинавия, будто желая избавиться от самой агрессивной части своих народов, высылает в разных направлениях многочисленные толпы пиратов, которым нет места на родной земле.

Ничего удивительного в этом нет. В VIII веке в Скандинавии цивилизация существовала на крошечной территории, значительно меньшей, чем географические пределы развитых европейских стран, а как проще всего исправить несправедливость суровой скандинавской природы? Ограбить богатого ближнего.

Так скандинавы и поступали.

Известный средневековый хронист Адам Бременский в своих «Деяниях понтификов Гамбургской церкви» (около 1075) писал: «Движимые недостатком дела на родине, они обходят весь мир и посредством пиратских набегов на всевозможные земли добывают богатства, которые привозят домой, восполняя таким образом неудобства своей страны» (Adam, lib. IV, сар. XXX, перевод В.В. Рыбакова и М.Б. Свердлова).

Если верить самим викингам, то причины, по которым они пускались в пиратские набеги, выглядели очень похоже, о чем и повествуют рунные камни, и заключались они в тяге к славе и богатству. Викинги любили драгоценности за их красоту, и эта любовь порождала в них алчность, особенно привлекало их серебро, которого в Скандинавии не было. А прибрежные рынки Западной Европы к IX веку действительно внушали зависть любому: они были буквально завалены предметами роскоши. Содержимое многих шведских захоронений того времени свидетельствует об этом.

К тому же сильных мужей Скандинавии всегда влекло море. Никогда не путешествовали они посуху, ежели можно было добраться до места по воде. Северные воины отточили свое искусство в кораблевождении настолько, что гонимые ветрами и одетые пеной корабли осмеливались заплывать все дальше и дальше в открытое море, к неведомым берегам и гаваням. Таким образом викинги исходили вдоль и поперек все доступные в те времена земли и набрались огромного опыта. На своих кораблях под полосатыми или красными парусами, украшенных резными головами драконов и хищных зверей на высоко вздымавшихся форштевнях, викинги надолго нарушили покой Западной Европы.

Пейзаж. Фьорд. Художник Э. А. Норман

Западные хронисты называли скандинавских воинов норманнами, что переводится как «северные люди».

Адам Бременский пишет: «Даны и шведы, которых мы зовем нордманны…» Точно так же поступают и другие франкские историки. Данов, шведов, а подчас и другие народы, живущие за пределами Дании, именуют норманнами. Английские источники говорят о данах, даже когда речь идет о норвежцах и шведах. Такое заключение напрашивается.

Европейцы весьма смутно представляли себе географию северных земель, зато принимали как очевидную истину, что у скандинавов существует куда больше общих черт, нежели отличий. Именно поэтому, говоря о северянах, они без всяческих лишних раздумий и колебаний использовали в их обозначении какое-нибудь одно слово. Собирательное. Для них этого было вполне достаточно.

Именно по этой причине датские и норвежские историки до сих пор отчаянно спорят о том, чьи конкретно предки образовали герцогство Нормандия. Каждый настаивает на своем, и каждый по-своему прав.

Ирландские анналисты первыми сделали попытку классифицировать норманнов, взяв за основу принцип цветовой гаммы. «Светлых чужеземцев», пришедших с севера, они определили как норвежцев, «темных чужеземцев» – как данов, другим народам Севера места в этом делении не нашлось. Правда, нужно сказать, что успеха они не добились, больше ни в одной стране такая классификация не прижилась.

Среди викингов было немало мастеров рукопашного боя. Они владели многими видами оружия: мечами, топорами, копьями и кинжалами. Постепенно у их противников создавалось ощущение, что все до одного мужчины Скандинавского полуострова ночью и днем жили в постоянном состоянии войны, и никогда не расставались с оружием.

Вооружение викингов, как вы уже поняли, было простым и необременительным: деревянные щиты, копья, дротики, топоры или чеканы, боевые ножи, лук со стрелами, длинные узкие обоюдоострые мечи, кольчуги, круглые или конические шлемы с надбровьем или забралом. Любимым оружием считались топор и секира. Оружие, похожее в употреблении. Именно с него начиналось обучение будущих воинов, поэтому владели им все без исключения. Вес секиры достигал 9 килограммов, длина рукоятки доходила до 1 метра. Причем рукоятка была окована железом, что делало удары, наносимые по противнику, максимально сокрушительными.

Что касается мечей, то тут тоже наблюдалось некоторое разнообразие, например, мечи с одинаковой длиной клинка имели рукояти под одну или две руки. Бывали случаи, когда, закинув щит за спину, викинги брали меч в две руки и рубились. Вполне возможно, это было по той причине, что мечи викингов были очень тяжелыми, иногда во время длительного боя его приходилось держать обеими руками, в таких ситуациях ответные удары противника отражали щитоносцы.

Мечи имели гарды и навершия (части эфеса, предохраняющие кисть руки), как правило, имели правильные геометрические формы, делались из железа и украшались накладками из меди или серебра. Навершия зачастую были снабжены крюками, которыми можно было атаковать, отведя в сторону основной клинок противника. Длина их в среднем составляла 90 сантиметров, они имели характерное сужение к острию и глубокий желоб вдоль клинка. Лезвия изготавливались из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, которые во время ковки сплющивались воедино. Такая техника делала меч гибким и очень прочным.

Среди мечей особо ценились булатные, которые менялись на драгоценные металлы по весу. Такие мечи передавались из поколения в поколение и наделялись сверхъестественной силой. Это оружие очень берегли, храня его в деревянных или кожаных ножнах. Мечам даже специально присваивались звонкие имена. Украшения клинков, выдавливаемые в процессе ковки, были незатейливы и представляли собой либо простые орнаменты, либо имя хозяина.

Мечи могли иметь только зажиточные викинги, обладающие к тому же недюжинной силой.

Копья викингов были двух типов: метательные и для рукопашного боя. У метательных копий длина древка была небольшая с закрепленном на нем металлическим кольцом, обозначавшим центр тяжести и помогающим воину придать броску правильное направление. Копья, предназначенные для сухопутного боя, были массивными, с длиной древка 3 метра. Для строевого боя использовались четырех – пятиметровые копья, а, чтобы они были подъемными, диаметр древка не превышал 2,5 сантиметра. Изготавливали древки в основном из ясеня и украшали аппликациями из бронзы, серебра или золота.

Стрелы VII–IX веков имели широкие и тяжелые металлические наконечники. Лук делался из одного куска дерева, обычно тиса, ясеня или вяза, тетивой служили сплетенные волосы.

Щиты обычно не превышали 90 сантиметров в диаметре и делались из одного слоя досок толщиной 6—10 миллиметров, скрепленных между собой, а сверху покрывались кожей. Прочность этой конструкции придавали умбон, рукоять и обод щита. Что такое умбон? Это полусферическая или коническая железная бляха, защищающая руку воина, обычно их прибивали к щиту железными гвоздями, которые с обратной стороны заклепывались. Рукоять для удерживания щита делалась из дерева по принципу коромысла, она пересекала внутреннюю сторону щита – в центре была массивной, а ближе к краям становилась тоньше. На нее накладывалась железная планка, часто инкрустированная серебром или бронзой. Для усиления щита по краю проходила металлическая полоса, прибитая железными гвоздями или скобами и сверху прикрытая кожей. Кожаный покров иногда раскрашивали цветными узорами.

Защитные кольчужные рубахи – бирмы, состоящие из тысяч переплетенных колец, представляли для викингов большую ценность и тоже передавались по наследству. Понятно, иметь их могли позволить себе только богатые викинги. Большая часть бойцов в целях защиты носили кожаные куртки или кожаные панцири, а порой обходились даже без них. Поножей или наручей викинги не признавали.

Шлемы викингов – металлические и кожаные – имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную – с прямой носовой планкой. Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра. Рогатые шлемы никогда в бою не применялись, это вещь чисто ритуальная.

Сражались викинги под рокот бубнов или грохот барабанов, что производило дополнительное воздействие на психику врага, а управление в бою и отдача команд осуществлялась не только голосом, но и с помощью боевых рожков, а также сигнальных стрел.

Среди викингов выделялся особый тип бойца, их называли берсерками. По толкованию некоторых исследователей, Berserker (берсеркер, берсерк) переводится как «медвежья шкура» или «в медвежьей шкуре». Но это выражение не точное и не единственное.

Берсерки обладали не только дикой отвагой, но и страшной силой и несокрушимой мощью. Они всегда шли напролом, не уклоняясь и не отступая. Любая попытка встать им поперек дороги приводила их в злобное исступление. Именно в такие моменты на губах берсерков выступает пена, и они начинают нервно кусать край щита.

В рассказах о ранней истории Скандинавии подтверждение такому поведению берсерков найти несложно: в «Саге об Инглингах» можно найти описание, что в бою берсерки «рвались вперед без доспехов, грызли края щитов как бешеные собаки или волки, пуская пену изо рта, и были сильными, словно медведи или быки. Они убивали врагов с одного удара, но ни огонь, ни железо не могли ранить их самих. Они нападали стаей с ужасными воплями и воем, как дикие звери, и никто не мог их остановить».

Скальд Торбьерн Хорнклов в своей драпе (длинном стихотворении) о победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве при Хаврсфьорде состоявшейся предположительно в 872 году, сказал следующее: «Берсерки рычали, / битва кипела, / облаченные в волчьи шкуры выли / и потрясали мечами».

Правда, их легендарная неуязвимость была точно очерчена простой и любому понятной формулой: берсерка нельзя ранить железом, и сжечь его тоже нельзя, зато можно насмерть забить крепкой дубиной, что часто и делалось. Если с мечами и были проблемы, то дубин было в избытке, и при необходимости найти крепкую дубину труда не составляло.

Саксон Грамматик связывал любое странное явление с колдовскими чарами, поэтому полагал, что ярость берсерков вызывалась напитком троллей. Сейчас это представляется невероятным, но до какого-то времени это объяснение многих устраивало. Никто не сомневался, что тролли могут запросто сварить что-то подобное. Со временем это обьяснение перестало быть убедительным, а интерес к феномену остался.

В 1784 году С. Эдман, сославшись на обычаи некоторых восточносибирских племен, высказал догадку, что и берсерки одурманивали себя настоем из мухоморов. Эта догадка так и не подтверждена никакими фактами, ибо в сагах нет упоминаний о психотропных средствах, но сама по себе теория понравилась и имеет немало сторонников до сих пор.

Разговоры на тему «Берсерки и мухоморы» продолжаются, и сторонники этого утверждения находят соблазнительные параллели между буйством берсерков под воздействием напитка из мухоморов и действиями, вызванными гашишем, грибами и современными наркотиками.

Так же расходятся и оценки, которые дают берсеркам.

В сагах о древних временах берсерки – отборные воины, телохранители короля (самый известный например – «Сага о Хрольве Жердинке»), но в родовых сагах, или в сагах об исландцах, они только мародеры и насильники.

В «Круге земном» («Историях норвежских королей», которые служат основным источником для скандинавских историков) Снорри Стурлусона есть такой отрывок: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка». Снорри Стурлусон практически открыто причисляет берсерков к людям одноглазого Одина.

У Николая Михайловича Карамзина по поводу достоверности рассказов Снорри сложилось, в отличие от историков скандинавских, совершенно иное мнение. «От летописей, достойных уважения, надобно отличать исландские саги, или сказки, весьма недостоверные».