Страшный суд над богом и дьяволом

– Дружба! – икнуло второе. – Песок кайф, а?

– Родина, блянах, – пустило слезу первое.

На горизонте показалось множество ям, заполненных лавой. Существа, похожие на двуногих быков с козлиными рогами, равнодушно окунали в лаву обнаженных людей. Заунывный вой иногда разбавлялся пронзительным визжанием.

Гориллоподобное существо в черной шкуре с поклоном поднесло младенца к группе быкообразных существ, стоящих с вилами наперевес.

– Господин инкуб, соул! – рыкнуло существо в черной шкуре.

– Он мертв или жив? – прищурившись, спросил один из инкубов.

– Какая разница? – хохотнул другой инкуб. Он деловито оглядел младенца и ткнул его вилами. Не обращая внимания на вопли малыша, он достал откуда-то лист пергамента и смочил его кровью младенца.

– Сам! – вдруг рявкнул инкуб и заглянул в глазки крошечному существу. – Сам, обезьяна!

Младенец притих, мазнул палец в собственной крови и доверчиво коснулся пальцем пергамента. Как только ребенок совершил необходимое действие, инкуб брезгливо его отшвырнул. Тем же жестом он швырнул гориллообразному существу пару глиняных фляг.

– Бабу! – попросило существо в черной шкуре. Рыжеватое существо его поддержало.

– Час! – строго сказал инкуб и выволок красивую молодую женщину из ямы с лавой. Ожоги на ее теле волшебным образом затянулись. Красавица открыла глаза и отчаянно завопила. Подобия горилл обступили ее.

– За что? – она всхлипнула, слезы лились из ее глаз. – Я простая девушка, я жила, как все!

– Именно за это, – усмехнулся инкуб. – За свою простоту ответят все! Особенно те, кто притворялся простым, будучи сложным…

– Кто это? – пролепетала женщина, с ужасом косясь на пристраивающихся к ней существ.

– Ваши очень простые потомки, – оскалился инкуб и повернулся к материализовавшемуся Роману Монтекову.

– Права не имеете! – орала женщина. – Я член партии с восьмого года!

– Ладно, два часа, – разрешил инкуб потомкам члена партии. Существо в козлиной шкуре поклонилось и поцеловало инкубу копыто.

– Это прошлое или будущее? – с интересом спросил Монтеков.

– Это вечность, – сказал инкуб и окунул Романа в яму с лавой. Роман молчал, корежась от боли.

– Дело не в том, когда преисподняя – в прошлом, в будущем или в вечности. Отсеките мелочи. Преисподняя в пространстве и она не иллюзорна, – подтвердил Жак Ренар, появившись рядом с инкубом.

– Я… не вас… хотел… видеть… – простонал Роман.

– Какое значение имеет оболочка? – Ренар недовольно щелкнул пальцами и принял свой истинный облик. – Зачем я вам понадобился? Вы ведь знали, что ваш отказ приведет ко мне.

Женщина заорала под парой существ.

– Не… кричите… игнорируйте… тогда… не так… больно, – процедил Роман.

– Кого вы учите, Монтеков? – улыбнулся Асмодей.

– Мучителей… выживанию… милосердие, – прохрипел Роман. – Неестественное… вымученное… милосердие… противное разуму и сердцу. Но… иначе… я стану вашим…

– Милосердие – игра! – щелкнул пальцами Асмодей. – Все игра, как бы вы к ней не относились! Купюру номиналом в жизнь вкладывают и разменивают. Глупо ее жечь, не потратив. Не будьте столь убийственно серьезны, сыграйте!

– Купюры номиналом в жизнь изначально разного достоинства. Я хочу играть с вами… не со слугами, – пробормотал Монтеков.

– Ах, вот зачем вам такой страшный эпизод. Не во имя опыта, а во имя гордыни. Нет, Роман. Не заигрывайте с дьяволом, ему не до вас. Вы ему не нравитесь, не тем что недовольны им, а тем, что пытаетесь ему уподобиться. Интеллект, поступки и власть вам не помогут. Вы родились человеком, да еще продолжаете им оставаться. Итак, я даю вам три секунды. Вакуум боли или вакуум слов? Просто слов…

– Не… умею. Не… против, хотя… противно. Но… не умею.

– Будьте собой. Но сыграйте. Отгородится нечем, убежать некуда.

– На «зеро», – скривился Роман.

– Нет, на черное. Оно точно выиграет. Я – ваша гарантия.

– И на «зеро»…

– Мудруете, Монтеков. Правильно делаете. Можете заодно и на красное. Главное, не забудьте поставить на черное.

– На черное! – взвыл Роман.

Существо в черной шкуре взревело. Женщина вновь завизжала. Рыжеватое существо впилось ей в горло.

Инкуб выволок Монтекова из ямы. Боль Романа утихла.

– Если девушка меня не слушается, то так ей и надо, – отряхнулся от грязи Монтеков. – Что дальше, Асмодей Адамович?

– Работайте, Роман. Именно труд сделал из человека обезьяну в шкуре! – Князь инкубата вновь щелкнул пальцами.

***

Планета Земля, Россия, Москва.

Роман ощутил себя на кожаном диване. Потряс головой. Белая, как в морге, стена, возвышалась над ним. Прохладное, скудное и безжизненное помещение логически увенчивалось дубовым столом, безликой девицей и анонимной дверью.

– Я в тюрьме или в сумасшедшем доме? – спросил Монтеков.

– Вы в офисе! – процедила девица.

– Гибрид лучше целого, – сказал Роман. – Чей же это офис?

– Что вы придуриваетесь! – вспылила девушка. – Прямо по типу наказание какое-то. Что вы из себя строите? Вы кто такой?

– Наверное, для вас – я изобретатель межпланетного портала.

– Какой вы изобретатель! – девушка залилась искусственным смехом. – У вас по типу мания величия просто. Вы – старший аналитик, и все!

– Кто же тогда изобретатель?