– Тута всё колхозное, тута всё моё.
Попадались идущие навстречу тентованные грузовички. Борины клиенты развозили товар по всей округе.
– У нас там много пустующих помещений, – с довольным видом сообщил Боря. – Выберешь, где будете снимать.
С его слов я уже знал, что приобретённое им сооружение имеет циклопические размеры, но в полной мере представить себе не мог, пока не увидел воочию.
С небольшой, залитой бетоном площадки в чрево земли вёл огромный туннель, в который мы въехали прямо на Бориной машине. Здесь светились фонари, и тут и там сновали люди. Мы въехали в огромный, похожий на ангар зал, забитый выстроенными в штабеля ящиками. Среди ящиков обнаружились несколько машин. Их загружали с помощью автопогрузчиков.
– Конверсия по-русски, – прокомментировал Боря. – Раньше здесь хранились ракеты, а сейчас польские консервы.
Мы миновали этот зал без остановки, проехали следующий, не меньший по размерам, и только в третьем, оказавшемся пустым, Боря остановил машину. Свет фар выхватывал из темноты уходящие вверх стены и змеящиеся по этим стенам трубы.
– Вот, – сказал Боря. – Отличное место.
Я молчал.
– Снимайте, сколько хотите, – продолжал гостеприимный Боря. – Никто вам не будет мешать.
– А нет ли зала поменьше? – осведомился я.
Я уже прикинул, во что нам обойдутся декорации в таком огромном зале, и понял, что такие затраты нам не осилить. По миру пойдём.
– Что такое? – не понял Боря.
– Великовата кольчужка.
– Идём! – Боря вывалился из машины и быстро-быстро засеменил прочь, подсвечивая себе фонариком.
Я едва за ним успевал.
Мы вошли в широкий коридор, конца которому не было видно, и примерно метров через тридцать справа по ходу обнаружилась металлическая дверь. Боря не без труда её отодвинул, ржавые петли при этом угрожающе заскрипели. За дверью был зал – много меньший, чем тот, из которого мы пришли. Вот здесь было хорошо. Просто великолепно. Я прошёл через зал по диагонали. Прикинул, что и где мы разместим. Всё должно получиться превосходно.
– Ну как? – спросил Боря.
– Мне нравится.
Он кивнул, будто и не ожидал иного ответа.
– Путь, по которому мы попали сюда – единственный? – спросил я.
– Да.
Что-то придётся придумать. Будем вести нашего героя к месту съёмок, и очень важно, чтобы он не рассмотрел упакованные в ящики продукты и суетящихся вокруг загружаемых "Газелей" экспедиторов. Выручить может микроавтобус с зашторенными окнами.
– Надеюсь, мы не доставим вам слишком больших неудобств, – сказал я.
– О чём речь! Какие неудобства?
Борис махнул рукой.
– Костян попросил – я для Костяна что хочешь сделаю.
– Вы друзья?
– Да. Хотя в бизнесе друзей не бывает. Но он – особая статья.
Борис повел рукой вокруг.
– Всего этого у меня запросто могло бы и не быть. Я когда-то здорово подсел. Задолжал, в общем, меня уже в лес вывозили, я сам себе могилу копал. Дважды. На третий раз должны были точно убить. Но Костян нашёл деньги.
Он рассказывал об этом так запросто, будто речь шла о совсем пустячных делах. Как если бы у Бориса просто разболелась голова, а Жихарев выручил его, предложив "Панадол".
– Я потом отдал, конечно. Но дело не только в деньгах, ты же понимаешь.
Я понимал.
– Когда будете снимать? – очнулся от горестных дум Борис.
– На следующей неделе. У нас всё готово, но надо смонтировать декорации.
Борис согласно кивнул и пошёл к машине.
– Он и вам помогает, да?
Я понял, что он спрашивает о Жихареве.
– Да.
– Я так и думал.
* * *
– Ты бы приехал, – сказал мне Мартынов.
Позвонил по телефону – и сказал.
– Когда?
– Завтра в десять. Сможешь?
– Конечно.
Он не стал мне ничего объяснять, а я ни о чём не спрашивал. Понятно же – как-то связано с тем, с чем я к нему приходил.
Я приехал в прокуратуру на следующий день. Пропуск на меня оформлен не был. С проходной я позвонил Мартынову.
– Я сейчас выйду, – сказал он. – Подожди минутку.