Дотянуть до горизонта

Да это-то ладно, это можно и пережить. Но только сейчас мне, вот пятой точкой чую, всё те же вопросы начнут задавать… Отвечать на которые совершенно не хочется. От слова совсем не хочется. Нет у меня такого жгучего желания… Как бы тут пограмотнее советом Марии Фёдоровны воспользоваться? И сам Остроумов, похоже, мне на помощь приходить не собирается. Раскраснелся, коньячку принял, чуть в сторону отвернулся, разговор с подошедшим Николаем Оттовичем завязал…

Вот и прав я оказался. Угадал с вопросами. Но и ничего конкретного отвечать не собираюсь, отделаюсь ничего не значащими фразами. Вот такими, например: «В тылу просидел, под крылом самолёта проспал…» Или как в том кино… Откуда у вас седина и новые шрамы на лице? «Шёл, поскользнулся, упал, гипс…» Достаточно…

Отшутился, слава богу. И интерес к моей персоне наконец-то пропал у хозяйки. Можно и ретираду играть потихоньку. Откланялся, получил на прощание снисходительный небрежный кивок и поспешил отойти прочь.

Уже при отходе поймал вопросительный взгляд Остроумова и в ответ слегка приподнял бровь. Пусть понимает, как хочет.

Скрылся за колонной, оперся спиной на полированный мрамор и глубоко выдохнул. Уф-ф, только теперь напряжение и скованность отпустили…

А всё дело, как понял, в этой девушке с серыми глазами. И густыми пушистыми ресницами… Кажется, Лизой её зовут? Дочка Остроумова. Старшая. Знакомили нас на корабле – всплыло внезапно очередное воспоминание. И тот самый момент, когда мы в узком дверном проёме еле-еле разминулись… Ну, почти разминулись… Да-а, красивая девушка… И глаза такие… Такие… Весьма выразительные. Вот только в самом конце нашего с её маменькой короткого разговора промелькнуло в них… Нет, не сожаление какое-то непонятное, а скорее, разочарование? И отголосок жалости? Скорее всего, именно так… Не мог я ошибиться!

И сразу стало легче. Пропало окончательно давящее чувство в груди, осмотрелся уже совершенно спокойно, опомнился, оценил обстановку. Подумаешь, высший свет! Верхний, скорее всего… До высшего ему как до того далёкого государства на карачках добираться! И чего я так занервничал-то при входе в этот зал? Или эту встречу предчувствовал? Ну да, скорее всего, именно так. Ведь ничего не стоит связать Остроумова-старшего и эту вот его старшую дочь. Вот где-то глубоко в сознании я и связал… Только дошло до меня это лишь сейчас, как до того жирафа… Ясно теперь, что меня тревожило – подспудно ожидал я этой встречи. И приезд в столицу связывал с этой встречей…

И что теперь? Ну, встретился вот… И дальше-то что? А ничего! Олень я комнатный! Растерялся, язык проглотил! На что только надеялся… Стоп, стоп, стоп! А надеялся ли? Или вновь тороплю события? А ведь она просто меня жалеет! Мои ранения, мою седину, моё несуразное поведение… Мой измятый в полёте костюм… Отсюда и разочарование…

И тут же окончательно успокоился. Да и бог с ним. И с ней. Ну и со мной, это само собой. Как будет, так и будет. Всё равно моё место не здесь, не среди этой разодетой публики в лампасах и бриллиантах, а там, в небе, среди облаков и самолётов противника. Или даже в так ненавистных мне горах… А сейчас мне и впрямь лучше уйти. Пока все разговорами заняты, пока никому я не интересен…

Так и пошёл вдоль стеночки, не выходя из-за колонн. Вот и дверь спасительная. Распахивается по моему жесту и тут же плотно прикрывается, отсекая все звуки банкетного зала за спиной. А дальше проще, можно в зимнем саду затеряться, отдышаться, успокоиться. И на выход… Так, не забыть бы расплатиться за обед и можно выбираться на улицу. И кой чёрт дёрнул нас праздновать именно в «Астории»? Ведь вон же оно, Адмиралтейство… Рукой подать, два шага сделать, два квартала пройти…

На выход, пока ещё кто-нибудь не задержал. Тот же Джунковский. Нет сегодня у меня никакого желания с кем-либо ещё общаться. Довольно! На год вперёд наобщался!

Запрыгнул в свободную пролётку, толкнул в спину извозчика: «Пошёл!»

Хлопнули по лошадиному крупу вожжи, зацокали по булыжнику кованые копыта… Откинулся на потёртую кожаную спинку сиденья, опустился пониже, сделал вид, что не услышал за спиной торопливого оклика поручика Свирского. Опоздал адъютант Джунковского, не успел меня перехватить! Говорю же, всё на сегодня. Выбран лимит общения! А вот завтра пусть меня ищут, вызывают. Глядишь, и поговорим с генералом… На свежую голову…

Глава 5

– Ты почему так рано уехал? – постучался в дверь моей комнаты Игорь. Всего-то часа два – два с половиной минуло после моего поспешного отъезда (это чтобы не сказать большего, например, бегства) из ресторана, только-только с прогулки вернулся, расслабился и на тебе. – Остроумовы весьма сокрушались по этому поводу. Пришлось мне за тебя извиняться.

– И как? Успешно? – пришлось встать с кресла и отложить в сторону газету. Ну и поморщиться, не без этого, от разошедшегося по комнате острого алкогольного запаха. И это от двух бокалов шампанского-то?

– Смейся, смейся… Мог бы и предупредить. Вместе бы и уехали. А так пришлось за двоих отдуваться. Конечно, не моё это дело, но после твоего внезапного ухода Елизавета Сергеевна заметно взволновалась… Всё через маменьку старалась выведать у меня: и где же это мой разлюбезный друг умудрился такие страшные раны заполучить? Даже на кавалеров никакого внимания не обращала…

– А зачем на них внимание обращать? И почему это сразу «бегства»? – не удержался я от вопросов и повёлся на эту явную провокацию. Да ещё весьма и весьма заинтересовал меня в этот момент такой факт: с чего бы это Игорь ни с того ни с сего про дочку генерала заговорил? Вроде бы я ему никакого повода подозревать что-то подобное не давал… И вообще, ведь правильно же сказал, не его это дело.

– Впрочем, зря она так, – Посмотрел я на несколько растерявшегося товарища, продолжил скучным равнодушным голосом: – Девушка молодая, симпатичная, с положением, опять же. Ей кавалеры по возрасту и статусу положены.

– Хочешь сказать, что тебе всё равно? – явно удивился Сикорский.

– Игорь, остынь! – осадил разошедшегося товарища взглядом. (Это личное и другим, даже друзьям, ни к чему сюда лезть!) Казалось бы! Это я так подумал, что осадил. Наивный! Похоже, товарищ решил активно поучаствовать в обустройстве моего личного счастья… Интересно, кто же ему такую мысль в голову вложил? Но уж коли осадить товарища не получается, то остаётся только сглаживать углы. – Да, ты прав… Мне совершенно всё равно!

– Ну и… Твоё дело! Но хочу тебе заметить, не один я ваш взаимный друг к другу интерес заметил… – махнул Сикорский рукой, покачался на ногах с пятки на носок, нашёл взглядом соседнее с моим кресло, добрался до него в три шага и просто упал в его кожаные объятья. Рухнул. Потёр ладонью лоб, пожаловался: – Ох! Как я устал… Та рюмка шустовского на выпитое ранее шампанское явно для меня оказалась лишней.

– Какой такой интерес? Это ты о чём сейчас? – вот ведь, выпивший-то он выпивший, а логики в своих рассуждениях не потерял и в вопросах не сбивается…

К счастью, разговор этот никакого дальнейшего продолжения не получил. В дверь постучались тихонько.

Ну поскольку я так на ногах и находился, а до дверей всего-то несколько шагов сделать, поэтому ничего говорить не стал, а просто пошёл и распахнул створку.

Слава богу! Я-то ожидал самого худшего! Например, посыльных Джунковского или ещё кого повыше и поважнее, а это оказалась моя спасительница от чрезмерно разговорившегося товарища. Супруга Сикорского собственной персоной. Извинилась за беспокойство, потянула за собой мужа, заставила его выбраться из кресла и, извинившись ещё раз, утянула его в коридор.

Уже за закрытыми дверями начала ему негромко выговаривать за неподобающее поведение, в ответ что-то забубнил Игорь, голоса быстро отдалились и затихли.

Нужно было всё-таки по приезде не поддаваться на уговоры погостить, а сразу в гостиницу ехать. А теперь и съезжать неудобно.

А я ещё раз прокрутил в голове только что услышанное. Неужели и впрямь кто-то что-то сумел заметить? Это, на самом деле, не есть хорошо. Ладно я, с меня как с гуся вода. А вот репутация девушки может пострадать, если по столице начнут гулять подобные слухи. Хотя это вряд ли. Что там Игорь про кавалеров-то говорил? Отбоя от них не было? Так что за слухи переживать не стоит! Как и за репутацию девушки. И без меня хватает тех, кто должен беспокоиться по такому поводу…

Подошёл к зеркалу, глянул на своё собственное отражение… Да, далеко не красавец… Если на седину ещё можно внимания не обращать, то шрамы, изуродовавшие щёку, так взгляд и притягивают! Чужой жалости мне только не хватало!

Всё, довольно пялиться! Решил же недавно, что хватит! Только небо, только самолёты! И война…

И я отвернулся от зеркала, отошёл и постарался выкинуть из головы все посторонние мысли. Правда, сначала всё-таки разобрался, что же меня так зацепило? Неужели выказанное столь явное пренебрежение? Или это мне только показалось? Да, скорее всего, именно это. Жаль. Жаль, что то, что не успело начаться, вот таким вот образом и закончилось… И сразу стало легче на душе, стоило только определиться и поставить окончательную точку в своих выводах.

Плюхнулся в кресло, подхватил газету. Мысли ещё какое-то время пытались вернуться к недавней теме, но я успешно заставлял их анализировать текст прочитанных заметок и статей, вспоминал сегодняшний полёт.

Так и переключился потихоньку. А там стало проще. И спать я уже лёг с мыслями о завтрашнем дне, прочь отбросив всякие романтические бредни. И спал, кстати, как младенец. Слишком много было сегодня переживаний и волнений. В результате наложилось одно на другое, ноль в итоге и получился.

Утром за завтраком с удовольствием увидел слегка помятое лицо Игоря, выслушал от него сбивчивые извинения за вчерашнее поведение:

– Вчера я, кажется, позволил себе лишнее?

– Позволил, – нахмурился в ответ. А что? Почему бы и не отыграться за свои вчерашние переживания? И ведь на самом деле позволил, разбередил душу, полез туда, куда его не просили. Да ещё и на нетрезвую голову…

– Прошу прощения, – чопорно поклонился Сикорский. И это над столом-то! Над тарелками! Как ещё носом не макнул…

Вот зуб даю, это супруга его постаралась. Но простил, куда же я денусь. Надеюсь, в будущем подобного себе не позволит. И тут же хмыкнул про себя: «Если, конечно, “Шустовский” на шампанское не ляжет…» А вот дальше застольная беседа пошла по интересному руслу…

– Кстати, его высокопревосходительство… – Игорь прервался, заметив мою лёгкую гримасу. (Не дай бог, снова намеревается мне настроение испортить продолжением вчерашнего разговора!) И поспешил уточнить: – Владимир Фёдорович Джунковский… Настойчиво рекомендовал нам обоим прибыть сегодня во второй половине дня к нему на приём…

И многозначительно так покосился на навострившую ушки супругу. Понятно, больше ничего интересного на эту тему я от него не услышу. Но и супруга у Игоря далеко не простая барышня с улицы. Прекрасно поняла многозначительные гримасы мужа, покосилась на него, чуть улыбнулась и завершила завтрак. Сослалась на неотложные дела по хозяйству и откланялась, отослав предварительно прочь прислугу, – оставила нас одних в столовой. На удивление, Сикорский не стал сразу рассказывать подробности приглашения, а тихонечко встал, прошёл на цыпочках к двери, приник ухом к филёнке, прислушался. Похоже, ничего крамольного за дверью не услышал, так как уже более свободно и расслабленно вернулся назад, за стол. Но всё равно стул переставил чуть ближе к моему. Интере-есно… Ну и мне пришлось проделать то же самое. Со стулом, имею в виду.

– Так уж вышло, что я немного в курсе предполагаемой темы нашей сегодняшней встречи, – не удовлетворился Игорь тишиной за дверью и наклонился ко мне как можно ближе. Почти губами к уху прижался. Тайна мадридского двора, право слово! – Ты же знаешь, что в Германии революция? Не до войны им сейчас. Кайзер за власть цепляется всеми силами, хочет мира, а наши союзники упёрлись. Николай собирается разорвать союзнические обязательства и отказаться от участия в войне. Ох, что будет…

– А ничего не будет. Утрутся. Если Николай действительно примет такое решение, то всё правильно сделает. У России только два верных союзника, это собственная армия и флот! Помнишь любимую фразу его отца – Александра Третьего? То-то… Только я пока не понимаю, я-то тут при чём? – Нет, кое-какие догадки в свете услышанного у меня сразу же нарисовались. Но это всего лишь догадки, их к делу не пришьёшь…

– И ты при чём, и я с тобой вместе. Предполагаю, что Владимир Фёдорович на сегодняшней встрече выдаст предварительные инструкции на предстоящую нам с тобой задачу.

Тут я не выдержал и отстранился. Ну, во-первых, щекотно уху. А, во-вторых, всё-таки подобные вещи дома лучше не обсуждать. Если, конечно, всё так и обстоит на самом-то деле. Так и ответил. И тоже тихонько, не повышая голоса.

– Ладно, согласен. Это у меня ещё вчерашнее шампанское в голове играет, – не стал настаивать на продолжении разговора Игорь. – Так что? Собираемся?

– Куда в такую рань? Ты на часы-то глянь.

– Как куда? На аэродром. А я разве не предупреждал? Будешь осваивать до обеда новый самолёт. Возможно, и небольшой кружок вокруг аэродрома сделать успеешь. Так что собирайся, собирайся, если на самом деле полетать хочешь.

– Погоди, – и пояснил в ответ на встречный удивлённый взгляд. – Да я-то уже собран… Объясни, с чего вдруг такая спешка?

– Вот после обеда его высокопревосходительство всё тебе и объяснит. Ты что? Так и будешь сидеть? Что ж, можем никуда и не ездить, мне сейчас и дома хорошо будет.