Дотянуть до горизонта

Хорошо хоть хозяин объявился, в холл выскочил, на меня виновато глянул и за дверной засов ухватился. Пришлось на ноги взгромождаться, выпрямляться, придерживаясь за стеночку. Что-то после завтрака меня немного развезло на старые дрожжи.

Ба-а, дела… Это ведь именно по мою душу визитёр оказался. Давешний знакомец из моего, так сказать, личного сопровождения из-за плеча Игоря выглянул, пальцы к шляпе приложил в приветствии и виновато вымолвил:

– Господин полковник, велено вам передать нигде не задерживаться и срочно явиться к его превосходительству…

И карточку визитную мне подаёт. Исхитрился каким-то образом мимо хозяина проскользнуть, протиснуться. Передал прямоугольный кусочек плотной бумаги и сразу отступил назад:

– Прощенья просим за беспокойство. – А сам уже успел цепким взглядом охватить и оценить и мой помятый вид, и то, что я к выходу уже готов. – Разрешите откланяться?

И, не дождавшись оного разрешения, быстро скатился вниз по лестнице. И для чего тогда спрашивал? Для порядка, наверное…

Ну и мы с выходом не задержались. К счастью, больше никаких срочных дел у Игоря в доме не нашлось.

Вышли из парадной, вслед за Игорем раскланялся с городовым (что-то многовато чинов возле дома собралось), совместными усилиями запустили мотор, прогрели и переглянулись:

– Куда?

– На Фурштатскую приглашают, – достал из кармашка и показал давешнюю карточку.

Сикорский глянул вроде бы как и мельком, но нужную информацию мигом считал. Хмыкнул многозначительно, но тему дальше развивать не стал. Только кивнул головой согласно.

И мы поехали по знакомому адресу. Что самое интересное, так это мои сопровождающие тоже не заставили себя ждать, сразу же на другую сторону дороги метнулись и споро так в автомобиль загрузились. Развернулись и следом за нами пристроились. А те ребята из другого неизвестного пока мне ведомства в экипаж запрыгнули. Ишь, как все подготовились…

Доехали быстро и без проволочек. Игорь, по понятным причинам, внизу остался, а я поднялся на крыльцо и потянул на себя тяжёлую створку двери. А дальше дежурному представился, и направили меня не в кабинет, а в личные апартаменты генерала. Голова моя за время поездки проветрилась, поэтому сразу сообразил, что беседа ожидается сугубо неформальная. Хотя какая может быть неформальность в разговоре с человеком подобного масштаба и такого же чина с должностью? Правильно, никакая.

Видимо, о моём прибытии генерала уже уведомили. Так как не успел я подойти к квартире Джунковского, как высокая резная створка двери приветливо распахнулась и в проёме самолично хозяин объявился.

– А я вас заждался, Сергей Викторович… – И улыбается так многозначительно. И улыбка такая хитрая. Чего это он заждался? Я же только вчера приехал. Да и то ближе к вечеру. А сегодня я уже тут и почти сразу с утра… Как только карточку и приглашение передали, так я и прибыл. Зачем же меня укорять за промедление?

– Проходите, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Сейчас нам чаю подадут.

Зашли в столовую.

– Думаю, моей сестре вас представлять не нужно? Вы же знакомы?

– Так точно! – я с какого-то перепугу коротко поклонился и даже каблуками прищёлкнул. – Здравствуйте, Евдокия Фёдоровна. Вы, как всегда, обворожительны…

С перепугу или не с перепугу, а поклониться да комплимент даме сказать ещё никому не помешало. Сразу же и подтверждение этой расхожей истины увидел.

Сидящая за столом молодая женщина засмеялась довольно, кивнула мне благосклонно и указала на стул:

– Присаживайтесь, господин полковник. Или вы мне разрешите называть вас по-простому? Серёжей, например? Или лучше Сержем?

– Почту за честь. Но лучше Сергеем, – не замедлил с ответом и вслед за генералом прошёл к столу. Я хоть и младше их обоих по возрасту, но если уж и разрешать обращение к себе по имени, так на то, от которого душу не воротит. Ну и уселся на указанное место. Само собой, после хозяина дома.

Однако перехожу на новый уровень, на тот, что повыше будет. Уже и по имени ко мне обращаются… Прямо-таки расту, словно та пресловутая репка на той пресловутой грядке…

– Чаю не желаете? – женщина продолжала играть роль хлебосольной хозяйки.

– Благодарю вас. С превеликим удовольствием!

Вот только чаю не дали отхлебнуть. Евдокия Фёдоровна мне полную чашку протянула и тут же, одновременно, очередной вопрос задала. Точно такой же, который мне все мои знакомые в последнее время задают. Мол, где же я столько времени пропадал? Похоже, придётся мне в очередной раз рассказывать о своих весенне-летних похождениях под внимательными взглядами хозяев. Ну и, само собой, отвечать на уточняющие вопросы.

Единственное, что сделал перед тем, как рассказ начинать, так это незаметно (как мне показалось) на Владимира Фёдоровича глянул. Вопросительно. Генерал взгляд мой истолковал правильно и веки чуть прикрыл. Тем самым явно давая мне разрешение говорить.

А с другой стороны, почему бы и не рассказать? Сестра у него, насколько я знаю, фрейлина Высочайшего двора, самой Марии Фёдоровне служила. И Александре Фёдоровне. Но супруги-то государя сейчас в столице нет, она же вроде как в Крыму должна была находиться… Или я чего-то не знаю? И с каких это пор моя скромная персона стала интересна Аликс? И в столицу ведь меня чьим-то Высочайшим распоряжением выдернули… Получается, это не государю я понадобился, а… Неужели у неё появилось желание пристроить меня на освободившееся место Распутина возле своей семьи? Да не дай бог! Ничего у неё с этим не выйдет!

Впрочем, чего это я разошёлся, занервничал? Давно ведь для себя всё решил – от ближнего окружения государя я по-любому буду держаться как можно дальше! Как там говорят-то? «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь»? Вот то-то и оно! Меня вполне устраивает сложившееся на сегодняшний день положение вещей… Есть у меня прямой контакт с Джунковским и Марией Фёдоровной, и этого достаточно. А с кем и как они дальше контактируют, это их дело и по большому счёту меня мало касается… И тут же додумал свою мысль. Вот только обольщаться не нужно. Ещё как касается! Может так коснуться, что и завтрашнего дня не увижу! Или сегодняшнего вечера. Слишком малая я величина, чтобы считаться с моими интересами и чаяниями… Вон в сегодняшней же утренней газете прочитал о безвременной кончине князя Львова. Якобы от болезни… Ага, поскользнулся на ровном месте и пять раз виском о бордюр ударился… Если уж такие люди за жизнь удержаться не могут, то что мне-то говорить… Но государь молодец, очищает потихоньку Россию…

И аккуратнее тут нужно. А то слишком уж я категоричен – выйдет, не выйдет… Тут с Джунковского нужно пример брать – извернуться в случае чего по-лисьи. Чтобы и мордочка в масле была, и никого резким отказом не обидеть…

Вот такие мысли-думки и посетили мою голову. Хорошо хоть пауза получилась практически незаметная со стороны, коротенькая совсем пауза.

И, чтобы как-то замять эту паузу, я к чашечке потянулся, к себе ближе пододвинул.

Так, что-то я совсем в размышления ударился. Увлёкся, задумался. Пора бы и начинать что-то рассказывать. Что именно? Главное, это то, что нужно и можно отвечать на вопрос. А генерал таким образом нескольких зайцев… Или кроликов? Тут, сознаюсь, от пришедшей в голову мысли-воспоминания я не сдержался и хмыкнул. А меня услышали и посмотрели с удивлением. Ну да, виноват, не сдержался. Вырвалось вот. Зато как удивительно к месту воспоминание пришлось… Тем не менее мысль свою додумал до конца: «Поймать хочет…»

А, вообще, что-то не то со мной после нашего с Игорем вчерашнего застолья происходит. Словно бы контроль над собой в какой-то мере утерял. Понимаю же прекрасно, где нахожусь, а в голову лезет не пойми что… Вновь последствия травмы сказываются? Недаром же говорят, что голова предмет тёмный, малоизученный… А ведь так я могу запросто и до каких-нибудь неприятностей доразмышляться… Да это-то ещё ладно, лишь бы вслух что-то подобное не ляпнуть… Где не надо…

Так, нужно напрячься, собраться, отбросить прочь посторонние мысли и дотянуть до логического завершения этот разговор. Чтобы осталась возможность поехать потом на завод вместе с Игорем…

Однако приступим…

В процессе подзатянувшегося рассказа чай и выпил. А затем и вторую чашку налил. Сам. Слуг в кабинете нет, потому как разговор очень уж приватный. Впрочем, их вообще нет. Да ещё и словно как на грех – чашечки-то очень уж малюсенькие, на пару глоточков (на кофейные похожи), а горло после вчерашнего так и сушит.

Вот бы мне ещё и некий кабинет посетить, а то после утреннего морсу что-то сильное желание на подобное посещение появилось. Но пока терплю, вида не подаю – неудобно же. Хотя будь мы наедине с генералом, я бы уже давно свою просьбу озвучил. Потому как отношения у меня с ним, смею надеяться, дружественные. Особенно после моих так называемых предсказаний. Это когда я ему о его будущем занятии по разведению кроликов рассказал…

Лиза

Воистину перст судьбы… Иначе как объяснить, что сегодняшняя утренняя газета волшебным образом взяла и попалась на глаза? Да ещё и словно специально оказалась раскрыта на той самой странице… Со снимком, хоть и ужасного качества, но на котором сразу узнала такое знакомое, да лишь бы не подумать большего, лицо.

Осторожно взяла в руки чуть помятый ворох шуршащих листков, вчиталась в текст под снимком. И чем дальше вчитывалась, тем сильнее начинало трепетать в груди сердечко. Живой!

– Барышня, вас к завтраку просят, – голос горничной испугал, заставил вздрогнуть. Слишком уж неожиданно он прозвучал.

Газета вернулась на прежнее место, а девушка на какое-то короткое время замерла на месте и смогла лишь кивнуть в ответ. Ещё через мгновение поняла, что смотрит на своё отражение в зеркале и ничего не видит. Встряхнула чуть-чуть головой, с досадой заметила нервный румянец на щеках, постаралась успокоиться…

Какое там! Глаза вновь сами по себе нашли газетный снимок, прикипели к милым чертам… И зачем ему эта ужасная папаха? Чистый разбойник в ней, настоящий абрек!

– Лизонька? – забота и любовь в голосе отца прозвучала столь явственно, что дочь смутилась ещё больше. – Ты почему к завтраку не выходишь? Что углядела-то?

Сергей Васильевич заглянул через девичье плечо:

– И ты удивилась? Я вот тоже никогда не верил слухам о возможной гибели Грачёва. И весьма доволен, что эти слухи оказались беспочвенными. Никогда! Ты слышишь меня, Лизонька? Никогда не верь тому, что эти газетные мараки пишут!

Остроумов приобнял дочь за плечи, мягко, но настойчиво увлёк прочь из холла:

– Пора завтракать. Или я на службу опоздаю…