Камень заклятия

За завтраком она как бы между прочим спросила, может ли она иногда приглашать меня на ужин, и снова я не поинтересовался – а почему бы мне самому иногда не приходить к ней.

И наши странные отношения продолжались. Обычно Ольга звонила через месяц-другой, но, бывало, и через полмесяца. Я стал как бы мужчиной по вызову, но это совсем не задевало мое самолюбие, хотя в других случаях я очень щепетилен, когда чувствую, что затронуты мое достоинство, гордость. Было бы хуже, если бы Ольга совсем прервала со мной связь. Ее устраивала такая жизнь, и я должен был с этим считаться. И старался не думать о том, что она поделывает, когда не зовет меня.

Задерживался я у нее на сутки-трое, не больше и уходил всегда сам, без напоминания. Налюбившись, мы вели в кровати долгие беседы. Ее удивило, что я окончил филологическое отделение.

– Я думала, ты там, где опасности – милиция, спецназ, ты весь такой… железный, – Ольга шутливо схватила меня за одно место. – Довольно странный выбор для такого мужчины, как ты. Думаешь о писательстве?

– Все гораздо проще, с детства любил читать, любимое занятие – завалиться с хорошей книжкой на диван, вот и решил совместить хобби и профессию, – я понимал, ответ получился не совсем удачным, но очень трудно выразить словами, почему мы принимаем то или иное решение в своей жизни.

– Я тоже чтение предпочитаю другому виду отдыха, но пошла на экономический. Я, между прочим, даже помню свою первую книжку. Угадай, какую?

– Сказки Пушкина?

– Нет. Первой книгой, которую я самостоятельно прочитала, были стихи Агнии Барто.

– А я, не умея читать, наизусть выучил стихотворение про человека рассеянного с улицы…

– Бассейновой. Мне оно тоже нравилось.

После этого в перерывах между сексом мы только и делали, что говорили о литературе.

И лишь в годовщину со дня нашей первой встречи, которую мы тоже провели в постели, Ольга наконец-то сказала о причине наших нестандартных отношений. Причина оказалась до банальности проста – Ольга боялась ко мне привыкнуть, прикипеть сердцем, чтоб после не страдать в случае разрыва:

– Хватит с меня, два раза была замужем. Первый раз влюбилась, как дура, а он оказался бабником, но какой подлец был красивый, а фигура – атлет. Он был моим первым мужчиной, и я так страдала, когда узнала об изменах, – устраивала такие сцены ревности. Потом переспала с другим мужчиной, смогла сравнить, и, оказалось, муж был просто ничтожеством, его хватало обычно минуты на полторы, не успеешь хорошенько улечься, а он уже закончил. Ему бы с такими возможностями сидеть дома да думать, как ублажить жену, а он бегал по другим бабам.

– Видимо, был философом, надеялся, что когда-нибудь количество перейдет в качество, – сказал я, чтоб поддержать разговор.

– Второй был школьным другом, умница, два высших образования, прожили месяц, и он ушел в запой. Скрыл, что алкоголик. Мне было жаль с ним расставаться, я терпела год, потом выгнала. Первое время приходил, просил… нет, не разрешения остаться, денег на водку. После этого я сказала – хватит, супружеская жизнь не для меня, а для секса я всегда найду партнера. Я разучилась верить и не хочу больше обманываться. И меня вполне устраивает нынешнее положение вещей. Я хочу быть свободной женщиной.

После ее откровения она, возможно, ждала каких-то слов от меня, но я уже втянулся в роль мужчины по вызову, да и ее последние слова отбивали всякую охоту что-либо говорить. И я промолчал, хотя сказать хотелось многое.

И по-прежнему бежал к ней по первому звонку, даже когда уже имел подружку. Все прекратилось, стоило мне сойтись с нежным, застенчивым созданием – Ниной. И я на очередное предложение Ольги поужинать, пересилив себя, буркнул, что почти женат и прийти не могу.

Ольга молча положила трубку.

И все прошедшее время – около года – мы не виделись. Пока она не появилась в нужный момент и не спасла от ареста, вернее, отсрочила его. Рано или поздно меня арестуют, но зато появилась возможность подумать: есть ли шанс выпутаться из этой ситуации. Чем я сейчас и занимаюсь, сидя на кухне и поедая приготовленный для меня завтрак: глазунья с ветчиной и кофе. В холодильнике ждут своей очереди две бутылки пива. О том, что остался без работы, не жалею, ее я менял уже несколько раз. Сначала поработал охранником в магазине, потом Костин отец, в прошлом заведующий отделом в обкоме, устроил меня в одну из газет, что так расплодились в городе в последнее время. Интересы ее вертелись вокруг жизни известных людей города и области – что едят, куда ездят отдыхать, как одеваются, с кем в данное время трахаются. Обязательно криминал, чуть-чуть о политической жизни города – особенно связанные с этим скандалы, немного о спорте. Трудовые коллективы, их деятельность оставались вне поля зрения, кроме ЖКХ – с осени до весны в каждом номере. У главного редактора, кроме возраста, не было ничего значительного, может, поэтому он каждый день напоминал нам о нем:

– Мне шестьдесят лет, и я знаю, что говорю. У нас наконец-то нет коммунистической цензуры, так что смелее пользуйтесь демократической свободой в своей работе. Смелее!

Что главный под этим подразумевал, оставалось загадкой, так как критические материалы он не пропускал, и газета была похожа на несоленый суп, к тому же без мяса. И через полгода, не желая работать под началом такого «повара», я перешел в другую газету, посолиднее, к тому же редактор был намного моложе. Но, увы, и здесь царил тот же порядок – этих не критиковать, этих не хвалить и так далее. Единственное отличие было в том, что в этой газете разрешалось «кусать» тех, кого в прежней велено было хвалить. Я продержался год и четыре месяца, окончательно понял, журналистика в таком виде не для меня, и устроился охранником в ресторан. Но и там царили такие же порядки, что и в газетах. Выходило, вся страна играла в одну и ту же игру. Кажется, что может быть проще, следи за порядком, нарушителей выводи, пьяных не пускай. Так оно, пожалуй, и было раньше. Но теперь – этих не трогай (местный пахан с братвой), этих тоже (прокурорские паханы) и этих нельзя (паханы из правительства и областной думы). Директор ресторана долго втолковывал мне эти правила, потом их продублировал начальник охраны – не питейное заведение, а дипкорпус. Но так даже было лучше, меньше забот, меньше приключений на свою ж…, ввязываться в драки мне совсем не хотелось. Хотя без них не обходился ни один вечер. Платили в ресторане нормально, к тому же было на что посмотреть, это было место, где бомонд, бандиты и политики старались показать себя. А я после разговора с Ольгой подумывал о писательстве и рассматривал посетителей как поставщиков сюжетов, попадались презанятные морды.

Но вчера перед закрытием подъехал джип, и шофер повел в ресторан крепко поддатого пассажира. Я остановил их в дверях и вежливо объяснил – пьяных ресторан не обслуживает. Поддатый тут же обложил меня отборным матом и ударил в лицо, я отвел удар и правой двинул ему по скуле, он завалился вместе с шофером. И шофер начал истерически кричать: «Ты знаешь, кого ударил?! Это сам Х-в, он тебя живьем в землю зароет…» И тут же вызвал милицию. Прибежал директор, чуть не поцеловал Х-ва в задницу и объявил мне, что я уволен. А милиция уже мчалась на всех парах – слышно было, как надрывается сирена. И тут знакомый голос:

– Андрей! Андрей!..

Оглянулся, у машины стоит Ольга и машет, давай, мол, сюда. И привезла к себе. То, что сразу не взяли, хорошо – здоровье мне Ольга точно сохранила. В милиции по горячке устроили бы мне бойню, Костя порассказал, как это делается. Костя! Вот кто может что-то посоветовать. Я набрал номер его мобильника. Услышав мой голос, Костя завопил:

– Ты хоть знаешь, кого ударил? Тебя вся милиция ищет, Х-в обид не прощает. Если хочешь сдаться, приходи в милицию вместе с адвокатом, желательно известным, и предварительно пройди медицинское освидетельствование, о чем адвокат пусть заявит в милиции, а то там из тебя отбивную сделают. Но мой совет – уезжай. Если решишь уехать – позвони, я тебя из города вывезу. Могу и деньжат подбросить. Пока, – Костя прервал связь.

Я достал бутылку «Баварии» и включил телевизор, смотрю я только мультики, исключительно наши, и новости, остальную блевотину не выношу. Включил удачно, как раз к началу фильма «Бобик в гостях у Барбоса», посмотрел с удовольствием. А Костя прав, надо или сдаваться или подаваться в бега, и лучше всего на Кавказ. Х-в очень большая шишка, даже если не изуродуют, то посадят обязательно.

Подумал и, как обычно делала Скарлетт, решение этой задачи перенес на завтра. На душе сразу стало легче, и я принялся за вторую бутылку.

Позвонила Ольга, спросила, чем я занимаюсь, сказала, что поесть на обед, и пообещала купить вина. Думаю, она позвонила, чтобы проверить, не ушел ли я. Вчера, отъехав от ресторана, она поинтересовалась, куда меня отвезти. Домой возвращаться было нежелательно, могла нагрянуть милиция, и я спросил, не может ли она прямо сейчас пригласить меня на ужин. Нельзя сказать, что Ольга тут же согласилась, некоторое время мы ехали молча, потом она холодно произнесла:

– Боюсь, нечем будет угощать, – это не было похоже на отказ, но не походило и на приглашение.

– Кофе хотя бы найдется? – я как бы уточнял, что имел в виду, напрашиваясь в гости.

– Кофе есть.

– Вот и отлично.

Мы остановились возле ее дома.

В квартире она повела себя не так, как в прежние времена, – была дружелюбна, но не более. Я прошелся по комнатам, вдыхая запах ее любимых духов, и воспоминания о наших встречах нахлынули на меня, и охватило такое сильное желание обладать Ольгой, хотелось сорвать с нее одежду, бросить на кровать… но я сдержался. Ведь именно я год назад ответил отказом на ее приглашение. И что же, теперь как ни в чем не бывало пытаться залезть к ней в кровать?

– Так тебе кофе или, может, налить вина? – Ольга не смотрела мне в глаза.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду, – я и в самом деле понял, мне здесь не место.

– Может, сначала все же выпьешь кофе?

– Не могу. Я так сильно хочу тебя, что мне лучше уйти, – пересохшими от волнения и желания губами произнес я и шагнул к двери…

Ольга загородила дорогу, мы обнялись и начали бешено целоваться, помогая друг другу снимать одежду и двигаясь к кровати…

Я достал из холодильника курицу – приготовлю ее на ужин, нашел на книжной полке «Улисс» Джойса в суперобложке, издательство «Республика», год выпуска 1993, дома у меня точно такой же, и завалился с ним на диван. Я начинаю читать этот роман, наверное, раз шестой-седьмой, дохожу обычно до двадцать первой страницы, где написано, что «рыжие бабы блудливы, как козы», и сразу начинаю думать, блудливость наследственная или приходит с окрасом волос, вспоминаю знакомых женщин с рыжими волосами, таких, как ни странно, оказывается с десяток. Некоторые подходят под определение автора романа, но точно сказать, блудливость наследственная или нет, – невозможно. Для этого надо выяснить, у кого волосы окрашены, а у кого нет. После этого мысли принимают другой оборот, другое направление, что для женщин окраска волос, макияж и прочие женские хитрости как для солдата камуфляж, с одной лишь разницей – солдат хочет, чтоб его не заметил противник, женщина, наоборот, старается привлечь внимание… В конце концов я откладываю книгу и возвращаюсь к ней через месяц, а то и через полгода. Однажды дочитал до сорок пятой страницы, где Леопольд Блум с удовольствием ел «бараньи почки на углях, которые оставляли во рту тонкий привкус с отдаленным ароматом мочи». И сразу вспомнил, как Петька Соловьев ел ложками аджику – перекрученные помидоры с чесноком и перцем. Ядерная штука. А когда жили в деревне, сосед Махонин делал себе тюрю, крошил хлеб в водку и ел как суп. Вкусовые пристрастия людей вновь уводили меня от чтения, и я откладывал книгу. Я понимал, что это шедевр, кстати, на титульном листе так и написано: «Шедевры», и даже стыдно, что до сих пор не прочитал, а вот не получается.

В этот раз я даже не дошел до «блудливых баб», зазвонил телефон. Оказалось, не Ольга. Мужской голос вежливо произнес:

– Здравствуйте, Андрей Анатольевич! Извините, что побеспокоил, не мешало бы нам встретиться. Не могли бы прямо сейчас подойти, скажем, к фонтану? Вам недалеко, да и мне рядышком.

– А вы, собственно, кто? – спросил я, недоумевая. О том, что я с Ольгой прежде встречался, знал только Костя.

– Это неважно. Я просто хочу вам помочь выпутаться из ситуации, в которую вы так глупо попали. А бежать не советую – это бессмысленно.

Ясно было одно, меня нашли, и сидеть и ждать, когда начнут выламывать дверь, не имело смысла. И я согласился на встречу. На вопрос, как я его узнаю, мужчина произнес:

– Достаточно, что мы вас узнаем.

Я не спеша поставил «Улисс» на полку, возможно, я так и не узнаю, чем закончится прогулка Блума по городу, у меня начинается собственная одиссея. Я облачился в то, в чем приехал к Ольге, черные брюки, белая рубашка, черные туфли, и вышел из квартиры.

Думал, арестуют во дворе, но этого не произошло, и я благополучно добрался до площади, ребятня каталась на роликах, две девчушки брызгались струями фонтана, на скамеечках мурлыкали пары. Того, кто мне звонил, здесь явно не было. Я сел на свободную скамью, закинул ногу на ногу и раскинул руки на спинку. Ждать пришлось недолго, ко мне подошел, похлопывая свернутой в трубочку газетой по ноге, мужчина лет сорока, со стрижкой бобриком. Ничем особо он не выделялся, так, человек из толпы, лоб, нос, уши – обыкновенные, ни усов, ни бороды, светло-серая футболка без рисунков и надписей (я тоже ношу такие, не хочу быть чьей-то рекламой), вельветовые темно-синие брюки. И все же в этом самом обыкновенном человеке что-то поразило меня. Чуть позже я понял – глаза. Холодные, пронизывающие.

Он присел рядом и задал неожиданный вопрос:

– Вы родом из Жердяевки и фамилия ваша Балаев?