Пригодятся в будущей схватке
рук следы на казённом бланке:
надо знать, чьих же пальцев хватка
придушила филёров Охранки.
Ненаписанные стихи
Чей это всхлип или тихий смешок
там, во тьме заоконной?
Вот он опять, этот странный стишок,
так и не сочиненный.
Только уснешь – разгоняет сон
струнный, серебряный звон,
а за окном нарастает гул —
грозный, со всех сторон.
Лбом о стекло ледяное – шарах!
– Кто там? Не видно ни зги...
Мягко во мраке крадется страх,
молча сужает круги.
Звезды блеснули, не слышно вдали
звона и гула,
только тревога туже петли
горло стянула.
Звезды блеснули хищно и зло —
демон стоглавый.
Ночи расплавленное стекло
струится лавой.
Выбежать прочь и завыть как пёс:
песня моя убита!
Вон она, сброшена под откос,
кровью залита!
Это она кричала в ночи,
в окошко билась...
Не надо, сердце, молчи, молчи,
тебе приснилось.
Просто донесся чей-то смешок,
просто во мрак заоконный
снова ушел этот странный стишок
так и не сочиненный.
Поэты
День голода, огня, чумы
идет на нас в огне столетий.
Поэзии свободной дети,
что можем мы?
Из берегов выходят воды,
тоска теснит нам грудь.
К распутью, друг свободы,
и выбери свой путь!
На нас идет беда —
жестокая история:
жгут села, рушат города,
громят лаборатории.
Мгновенно расползается
в развалинах зараза,
народ бежать кидается,
отравлен газом.
Когда, тупы и бледны,
чудовища лезут на свет,
становятся ох как нужны
слова!
Твоё слово, поэт!
Хор I
В страшный час помолимся снова
пока не в бездне, а в яви.
Да вострепещет виновный.
Бог нас оставил.
Хор II
Ни вины, ни бога не знаем,
нам неведом страх пораженья!
В руинах живут дела, и
разум ведет к свершеньям!
Хор I
Злые орды, как вороны,
Знамён полотнища рвут.
В какую рвануться сторону?
Мир кровью залит по грудь.
Хор II
В нас меры и эталоны.
Души ясны.
Это нашей знамёна
кровью красны.