Алый проток

В какой-то момент амплитуда перестала походить на синусоиду и больше не поднималась, а стабильно уходила все ниже и ниже, во все более отрицательные значения. Признаки цивилизации развитого центра практически перестали встречаться на пути, время остановилось и пошло вспять.

Покровский достал мобильник, открыл известный сервис бронирования отелей, который нашел ему приличную гостиницу… семьюдесятью километрами ранее.

– М-да, круто. Ну что ж, значит будем пробовать по старинке.

Проехав несколько мест, которые судя по количеству огромных тяжеленых фур были полностью забиты дальнобойщиками, Лев начал окончательно впадать в уныние. Но тут из-за горизонта выпрыгнула ярко-синяя неоновая вывеска: «.ИНА, НОЧЛЕ., РЕСТОРАН», которая словно возненавидела буквы «Н» и «Г» за когда-то освещавшие их, но давно перегоревшие лампы. Вывеска принадлежала чистому двухэтажному зданию из белого камня.

– Так, лучше я уже не найду, надо здесь тормозить.

Он припарковал машину на пустой парковке недалеко от входа в здание. Внешних камер не было, поэтому шифроваться не пришлось. На всякий случай он напялил кепку, полупрозрачные очки, приготовил паспорт на другое имя. Взял вещи и зашел в это подобие отеля.

«Ресепшн» больше походил на барную стойку: позади от администратора располагались подсвеченные, подвешенной сверху неоновой красной лампой, бутылки различных крепких алкогольных напитков, самыми пыльными из которых были немногочисленные дорогие сорта алкоголя. Перед администратором стояла массивная белая касса тридцатилетней давности, а также компьютер, судя по внешнему виду – того же возраста. Не хватало только деревянных счетов и свечей вместо электричества.

«Администратор» представляла из себя объемную светловолосую женщину в фартуке синего цвета. Это был тот тип женщин, по которым было невозможно определить даже приблизительный возраст: морщин практически нет, но дешевая косметика нанесена небрежно и слишком вычурно; глаза белые, не тронутые переживаниями и трудностями, но лицо и фигура выглядели очень взросло и не ухожено. Ее возраст спокойно мог варьироваться от тридцати до сорока пяти лет. Казалось, что она только что прибежала с мясной лавки на рынке и просто не успела сменить гардероб, макияж, внешность…

«Интерьер» очень давно нуждался в обновлении: в некоторых местах отваливались куски штукатурки; барная стойка была сильно потерта, а также украшена редкими вырезанными надписи и именами бывших постояльцев; где-то была паутинка; ковер имел несколько едва заметных в тусклом свете дырок. В принципе, кавычки тут можно было бы применить практически к любому элементу, атрибуту, который в нормальном отеле выглядел бы совершено по-иному. Но здесь слово «нормальный» решили, видимо, заметно поиметь.

При входе Покровского администратор удостоила его радушным гостеприимством, бросив на него презрительный взгляд, как на влетевшую муху, и продолжила что-то жевать, держа в руке сборник кроссвордов.

– Здравствуйте, у вас есть свободные комнаты? – поинтересовался Лев.

– Ммм, даже не знаю, – саркастически протянула администратор, демонстративно посмотрев на парковку, а также на полностью заполненную стойку ключей позади себя, – Надо посмотреть, мооожет что-нибудь придумаем.

– Ладно, дайте тогда лучший номер, – понял издевку Покровский.

– Еще и лучший! Ну это прям ооочень сложно, – ответила администратор, которую, судя по засаленному бейджику, звали Любовь.

Она смачно сплюнула жвачку в ведро, взяла ключи под номером тринадцать один и положила их на стол.

– Вот. Давай паспорт.

– А у Вас можно здесь где-нибудь поужинать? – уже не надеявшись на положительный ответ спросил Покровский.

– Где-нибудь можно. Картошку с котлетой будешь?

– А что-нибудь есть еще?

– Картошка без котлеты или котлета без картошки.

– Понятно. Тогда картошку с котлетой.

– Держи свой паспорт, проходи на второй этаж налево. Еда будет через 15 минут здесь внизу, – указала Любовь на стол у окна.

– Спасибо, – процедил Покровский.

Воодушевленный этим замечательным сервисом, доброжелательностью персонала и обширным выбором, Лев поднялся на второй этаж, который представлял собой длинный коридор из расположенных друг напротив друга дверей и настенных тусклых фонарей. По всему коридору вытянулась старая узорчатая ковровая дорожка, преимущественно красного цвета, жутко гармонировавшая с обоями в красно-белую полоску. Тишина была гробовая, слышно было только приглушенное жужжание лампочек и противное тиканье старых настенных пластиковых часов на батарейках.

Он прошел практически до конца коридора с не покидающим ощущением, что он здесь не один, что помимо Любови здесь присутствуют еще люди или их воспоминания, сила которых создавала ощутимую энергию присутствия.

«М-да, оставаться здесь надолго нельзя, особенно книгу писать, можно с ума сойти», – пришла в голову Покровского странная мысль.

Лев открыл дверь в комнату, включил свет. В принципе, неплохой с виду номер: двуспальная кровать, кресло, светильник, душевая, хороший метраж. Правда телевизора не было, но это, наверное, была бы уже неслыханная роскошь. Единственный негативный аспект – в комнате давно никто не жил, несколько месяцев, было довольно пыльно и затхло. Лев сразу открыл окно на проветривание, положил вещи и, взяв с собой пистолет и ценные предметы, вышел из комнаты, спустился вниз – трапезничать.

На ранее указанном Любовью столике уже стояли обещанные и дымящиеся картошка с котлетой. Выглядели вполне сносно.

– А что у вас есть попить?

– Попить – вода и черный чай, выпить – вот, – ответила Любовь, указав на батарею бутылок позади себя.

– Можно мне стакан воды и… виски, двойную порцию, – неуверенно произнес Покровский.

– Двойную? Это как, два стакана? – показала администратор на граненый стакан приличного размера.

– Полстакана, – удивившись особенностям местной метрической системы, ответил Лев.

– Так и говори, полпорции.

– А Вай-фай у вас есть?

– Че?

– Понятно, дайте стакан воды и полстакана виски. Платить при выезде?

– Нет, блин, через неделю. Сейчас, конечно же, умник.

Лев расплатился, взял два граненых стакана с водой и виски, сел за стол. Еда на вкус оказалась вполне съедобной, очевидно, домашней и не полуфабрикатом, хотя откуда ему здесь взяться. Любовь периодически оценивающе поглядывала на гостя, видимо, следила за реакцией на ее стряпню.

– Добавки надо? У меня еще есть.

– Нет, спасибо большое, я наелся.

– Точно? Все свеженькое, сама делала.

– Нет, спасибо! – более уверенным тоном повторил Покровский.

– Ну, сам смотри. Ночью меня не буди потом, чтобы еще пожрать принесла, – выдала Любовь довольно странную фразу.

Доев ужин и запив его водой, Лев принялся неспеша попивать вискарь и погружаться в грустные вечерние думы.

«Странное это дело, конечно… ехать за каким-то алкашом, непонятно куда, участвуя в этих подковерных играх в надежде, что в итоге ты не окажешься просто мальчиком на побегушках… просто инструментом в борьбе больших дядечек… который, когда затупится, будет в лучшем случае забыт и заменен на новый, в худшем – сломан об оппонента и выброшен… Хотя нет… Стоп! О чем я думаю? Это же Андреевский! Уволить – может, но подставить… Хотя кто знает, он вон и мыслить начал по-другому. Раньше бы никогда таким не занимался. Может и в этот раз поступит иначе… Я же его огромные «инвестиции» в меня все не оправдываю и не оправдываю… Да бред!.. Черт, какая-то каша в башке… Ясно одно – от их политики лучше огородиться, слишком рискованно… Эх… Она бы снова сказала, что я трачу время зря и нахожусь не на своем месте, зарабатывая деньги и славу другим, а не себе…»

Последняя фраза внутреннего диалога отозвалась в организме сильной болью, как от воткнутого кинжала воспоминаний, проделавшим небольшую дыру в слабой эмоциональной оболочке. В результате одна капля из ядреной смеси жалости, сожаления и страдания вытекла из правого глаза, давая понять, что и вся дамба, удерживающая море горьких слез, в любой момент может треснуть. Угроза была устранена моментально подоспевшим, укрепляющим материалом в виде ощутимого глотка виски, который оттянул на себя все одеяло человеческих рецепторов, полностью отвлекая от каких-либо переживаний.

– Эй! С тобой все в порядке? – спросила Любовь, все это время очевидно наблюдая за Львом.

– Да, со мной все хорошо. Налейте мне, пожалуйста, еще полстакана, я пока покурю, – ответил Покровский, заметив вспышку нежелательного для него внимания со стороны Администраторши.

– Как скажешь, дорогой.