Голубятня на желтой поляне

– Здесь недалеко есть ещё одна интересная комната. С камином.

– Пошли, – согласился Яр.

Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решёткой у пола) был сложен из грубо отёсанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была Нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.

– Это Тик в прошлом году нарисовал, – объяснил Алька. – Мы здесь картошку пекли.

– Лицо, как у бормотунчика, – сказала Данка.

Алька подскочил:

– А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!

– Правда, давайте! – подхватил Игнатик.

– А песок-то подходящий? – спросила Данка.

– Да, я смотрел, – кивнул Чита. – Я сейчас принесу.

И он убежал.

– А что за бормотунчик? – недоумённо спросил Яр.

– Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? – удивился Игнатик.

– М-м… не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?

– Ну, это такая штука… Такой… – сбивчиво заторопился Алька.

Данка объяснила:

– Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг… Игнатик их делает лучше всех на свете.

Игнатик скромно промолчал, отошёл и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.

Пришёл Чита, принёс в подоле рубашки песок. Спросил :

– А из чего делать?

– Может, из моей рубашки? – самоотверженно сказал Алька. – Я могу подол оторвать.

– А мама оторвёт тебе голову, – подал голос Игнатик.

– А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, – победоносно сообщил Алька.

– Оторвёт, когда приедет, – уточнила Данка. – Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?

– Не очень…

Платок расстелили на каменном полу. Игнатик насыпал напето горку песка. Завязал в узелок. Получился белый мешочек размером с большое яблоко. Игнатик подобрал в очаге обугленную щепочку. Любовно нарисовал на мешочке круглые глазки, нос-пятачок, весёлый рот. Из кусков алюминиевой проволоки смастерил витые ножки, потом ручки с растопыренными пальцами. Оттянул на узелке с песком материю, прикрутил ручки там, где у рожицы должны быть уши. А ножки приделал к подбородку.

Получилось удивительное существо – не то четырёхлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.

– Надо цеплялку, – вполголоса сказал Игнатик.

Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.

Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.

У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про всё, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?

Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, лёгкий треск, шёпот. Словно включился маленький расстроенный приёмник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:

Раз-два-три-четыре-пять,
Я иду искать.
Если кто не спрятался,
Я не виноват…

Голос был механический, как у старинного магнитофончика.

– Какая-то незнакомая считалка,– проговорил Алька.

– Знакомая, – сказал Яр.

Бормотунчик шевельнулся и произнёс:

– С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам ещё?

– Сказку, – тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. – Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…

В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:

– Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?..

Яр вздрогнул.

– Ты меня откуда знаешь?

Бормотунчик беспокойно задёргался:

– Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором – крак – разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?

– Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, – торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: – Он про многое знает, бормотунчики все такие…

Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:

Та-ра-ра, та-ра-ра,
Очень странная игра,