Рассказ Лега РМ

– Куда катится этот мир, – тяжело вздохнул Первый.

– Апокалипсец! – согласно кивнул Второй.

– Бедная Нонна, – вздохнул Первый ещё протяжнее. Кажется, судьба шести отравленных, и то, что среди этих отравленных могли быть и они, его нисколько не печалило. Его беспокоило только то, что теперь им придётся покупать спиртное в магазине, и количество выпивки уменьшается в пять раз, по сравнению с объёмом, который они могли бы приобрести у Ноннки.

– Беспредел, – возмущённо буркнул Второй.

– Остались мы без завтрака, мон ами, – обратился Первый к своему товарищу. – Такая закуска пропадает.

– А что там у вас? – вдруг заинтересовался Евгений и двинулся к калитке.

– Огурчики, помидорки, салатик, зелень, – пояснил Первый, – трэ бьян.

Второй перекинул руки с пакетом через калитку, открыл его перед Евгением и задал резонный вопрос: – Это всухомятку?

Вместе с Евгением в пакет заглянул и дядя Коля, который не усидел в беседке. Евгений загадочно улыбнулся, вернулся в беседку, шепнул что-то на ухо Ольге, та засмеялась, и они с Евгением направились в дом.

– Се ля ви, – угрюмо прохрипел Первый и вдруг, с надеждой посмотрел на дядю Колю. – Отец, бери пакет. Цены ниже рыночных.

– Пенсионерам скидки, – добавил Второй.

– Нет, ребятки, – улыбнулся дядя Коля, – вам витамины самим понадобятся.

– Нет, нам они уже ни к чему, – выдохнул Первый, – забирай так, отец.

Второй протянул пакет дядя Коле, и пояснил:

– Не полезет.

– Бери, отец, – настаивал Первый, – у нас всё равно соли нет.

– Тоже мне, беда, – фыркнул старик и повернулся к беседке. – Анюта, насыпь ребяткам соли.

Тётя Аня повнимательней взглянула на двух бедолаг. В целлофановый пакетик она сложила всё, что было из мясной нарезки. В другой она положила конфет, печенье и баранки. Потом она взяла со стола солонку с крышкой. Отдавать всю солонку она не собиралась, и высматривала, во что бы можно было пересыпать соль. И тут её рука машинально опустилась в карман безрукавки, и она достала, уже дважды за сегодняшнее утро попадавшийся ей на глаза листок Даниила Андреева с криптограммой о грядущем появлении Антихриста. Тётя Аня ещё раз рассмотрела листок и незаметно улыбнулась: «Вот и пригодился!» Ещё она подумала о том, что как же это мудро устроено Богом на Земле, что каждый предмет находит своё предназначение, надо только различать подсказки свыше. Чрезвычайно довольная собой, она свернула из листка кулёк и высыпала в него соль.

И вот тут, наступил момент, которого так ждала Татьяна, и о котором говорил редакционный предсказатель. Я просто поражён. Должен признаться, что до этого момента, я, как и главный редактор «Алконоста», считал того медиума обыкновенным аферистом, может, чуть более удачливым, чем его коллеги-экстрасенсы, не более того. Но этот день показал, что этот человек действительно обладает даром предвидения. Судите сами: он сразу угадал, что написавший письмо Дмитрий Алексеевич уже умер, – это раз. Он говорил, что листок содержит важнейшую информацию, которая может повлиять на ход истории, – это два. Что листок ещё находится во Владимире у родственницы автора письма, – три. Что листок Андреева проявит себя около полудня, – четыре. И наконец, что прикоснуться к документу, из всех редакторских помощников, сможет только Татьяна. И в этом он оказался прав. Так и случилось.

Тётя Аня протянула пакеты и кулёк, свёрнутый из Андреевского листка, сидящей рядом Татьяне со словами

– Танечка, дочка, сделай доброе дело.

Татьяна взглянула на тётю Аню немного растеряно. Лицо тёти Ани оставалось по-прежнему серьёзным и невозмутимым, но теперь Татьяна увидела её настоящие глаза: добрые, мудрые, немного озорные. С просьбами о добром деле, к Татьяне обращались и раньше. Эти просьбы звучали от её коллег по редакции, и подразумевалось под этим одалживание денег до получки. Но сейчас она столкнулась с какой-то новой интерпретацией понятия «доброго дела», да и дочкой её никто никогда не называл. Даже мать. Татьяна прижала пакеты с кульком к груди и вышла из беседки. К калитке она подходила странно улыбаясь. Все её мысли в этот момент, я озвучить не берусь, потому что это был настоящий мыслительный фонтан (или мысленный?). Ну, в общем, всё перемешалось в её голове: осколки чужих идей, которые уже не могли быть её идеями, картинки из прошлого, мольбы о радости и утешении, и предвкушение подступающей счастливой развязки, и много чего ещё. У Татьяны слёзы подступили к глазам. Второй раз за этот день.

Дядя Коля остановил Татьяну за шаг до калитки и забрал у неё пакеты и кулёк. Он не мог допустить, чтобы молодая неопытная барышня общалась с Ноннкиными клиентами. Но опасался дядя Коля не за Татьяну, а за двух горемык. Таких, дядя Коля называл «маятниками». Потому, что большую часть своей жизни они маются: от невнимания людей, от жизненного неустройства, от осознания своей ненужности. А Татьяна, по своему неведению, легко могла обидеть этих бедолаг; им было бы достаточно одного неласкового взгляда. Дядя Коля подождал, пока Татьяна вернётся в беседку, открыл калитку и передал принесённое Татьяной Посланцам Небес:

– Не побрезгуйте нашим угощением.

Первый и Второй на мгновение потупились, но взглянув на простодушное лицо старика, приняли пакеты.

– Же ремерси! – Первый приподнял шляпу.

– Отец! – приложил руку к груди Второй.

Дядя Коля поманил друзей склониться к нему и шёпотом произнёс то, что от старика они услышать никак не ожидали, но это сразу заставило их улыбнуться. Посланники ещё раз поблагодарили дядю Колю и неспешно двинулись прочь.

Тут, со скоростью пассажира опаздывающего на регистрацию вылета, из Ольгиного дома выскочил по направлению к калитке Евгений:

– Ну-ка, стойте! – Евгений подбежал к Посланникам. – Держите, вам привет от мадам Клико. – Евгений протянул им две бутылки шампанского – Уже охлаждённое.

Посланники смущённо переглянулись. Первый потеребил поля шляпы и приняв горделивую осанку, обратился к своему другу:

– А что? Пуркуа па бы, и не па? – Он взял у Евгения бутылки и кивнул: – Мерси боку, шевалье!

– Брат! – хлопнул себя в грудь Второй.

– Силь ву пле, – Евгений кивнул в ответ.

– Новый год? – весело взглянул на бутылки Второй.

– А может, новая жизнь? – задумчиво изрёк Первый.

Посланники чинно, без суеты, направились в сторону оврага, унося с собой, среди прочих даров, манускрипт Даниила Андреева. В кульке, сделанного из документа, который мог послужить в неведомом для нас деле, неведомую для нас роль, была обыкновенная поваренная соль. Ну, согласитесь, неплохо вышло. Можно сказать – забавно.

Эпилог, в котором, надеюсь, всё прояснится

Эпилога в этой книге не предусматривалось. И, тем не менее, вы его можете видеть перед собой. Его появление стало результатом многодневных переговоров. С кем? Вот на этот вопрос очень непросто ответить. По многим причинам.

Во-первых, я должен признаться, что я, пишущий эти строки, автором всего вышеизложенного в этой книге не являюсь. Всё, что написано до эпилога, сочинил не я.

Во-вторых, назвав вам истинного рассказчика этой истории (а я всё-таки решился на это), я, с вашей стороны, рискую быть заподозренным в душевном нездоровье.

В-третьих, знакомить вас с историей написания этой книги, я не собирался потому, что не намеревался её обнародовать. А теперь придётся ломать голову, как вам объяснить появление на свет этих записок.

Самое интересное, я не уверен, нужно ли вам знать все подлинные обстоятельства появления этой книги. Но это нужно мне.

Двенадцать лет назад в московском книжном магазине я купил «Розу мира» Даниила Андреева. В списке книг обязательных к прочтению, который я для себя составил, она была в первой двадцатке. Не помню уже точно, что подвигло меня заочно так высоко оценить это произведение. Скорее всего, я это сделал под впечатлением от газетных и журнальных статей рассказывающих о «Розе мира» и её авторе, попадавшихся мне под руку. Читал я в то время всё подряд, без разбора. Я ждал от этой книги откровений о Мире, о Человеке, о Боге. И многие духовные авторитеты, высказавшие своё мнение о ней, меня к этому настойчиво подготавливали. Мои ожидания оказались настолько завышенными, что прочитав «Розу», я почувствовал себя обманутым. В надежде, что я просто не смог понять высокого предназначения этого произведения, я ещё дважды перечитал её. И для себя я понял только одно: «Роза мира» – смесь христианства с каббалой и буддизмом, на фоне пейзажей времён средневековья, написанная глубоко несчастным, обиженным на судьбу человеком. Но, это было всего лишь моё мнение. Высказать его я никому не мог. Среди моих знакомых и друзей, не нашлось ни одного, кто бы, – не говорю уж – понял, но хотя бы прочитал книгу, хотя бы до половины. Тем не менее, «Роза мира» начала меня преследовать неотступно. Сначала, я просто задумался, почему упоминания о «Розе мира» и Данииле Андрееве, после прочтения книги стали попадаться мне на глаза почти ежедневно. Я объяснил это для себя тем, что до прочтения книги я и не мог обращать внимания на такие ссылки. Потом «Роза мира» перешла в мои сны. В этих снах я постоянно с кем-то спорил и что-то доказывал. Просыпался я раздражённым и злым. Я, конечно, начал беспокоиться, не начало ли это какой-нибудь болезни. Но, поскольку, я всегда беспечно относился к своему здоровью, я не стал зацикливаться и в этом случае. А вот тревожная озабоченность, перерастающая в настоящую панику, случилась со мной после знакомства с истинным знатоком и хранителем всей истории книги «Роза мира». Вот его-то рассказ я записал, и вынужден был представить вам, как своё сочинение.

Все, наверное, разговаривают сами с собой? Мысленно. Некоторые вслух. Но, чтобы вы стали думать, если бы услышали в своей голове чужой голос? Точно чужой. Другая интонация, другая манера речи, незнакомые слова и понятия. Собственно, это даже был не совсем голос. Вернее, не только голос. Вместе со звучанием не всегда понятных слов, появлялись поясняющие произнесённое картинки. Можно сказать, что этот голос был видимым. И догадайтесь, что за тему для вещания в моей голове избрал этот голос. Правильно, – «Роза мира». Я, естественно, старался не реагировать на голос, опасаясь усугубить развитие болезни; пытался утопить чужака в водовороте своих мыслей на отвлечённые темы. Никаких результатов. Мне даже вспомнилось мрачное пророчество бывшей жены: «Ты когда-нибудь свихнёшься со своими книгами!» Как-то, осознав всю свою беспомощность в освобождении от этого голоса, я в отчаянии подумал, что скоро меня ждёт знакомство с психушкой на Фрунзе. И тут я услышал, что-то напоминающее осторожный смешок, в исполнении чужого. Я непроизвольно обратился к нему: «И что же здесь смешного?» И получил, к своему изумлению ответ: «А ты знаешь, что рядом с лечебницей находится темница, где писал «Розу мира» Даниил Андреев?» С этого момента начался наш разговор, продолжавшийся много лет.

Вторым моим вопросом, как вы догадываетесь, было: «Кто ты?» Вариантов ответа, к которым я был готов, было несколько. А если убрать версии с ненормативной лексикой, останутся два. Первый, конечно же, – «Белочка». Хотя, оснований, для встречи с этим пушистым грызуном, поверьте мне, не было. С алкоголем мы уже давно друг друга изучили, и знаем друг о друге достаточно. Так что встречаемся мы только по поводу и в узком кругу. Второй вариант – «Я часть, той силы, что вечно хочет зла…» Но неожиданно я услышал короткое – «Лег».

– Лег? – переспросил я.

– Лег, – спокойно повторил голос.

– Ты в моей голове?

– Нет, я рядом с тобой, – ответил Лег.