Рассказ Лега РМ

– Да нет, вы явно не дура, – поспешил успокоить её Александр.

– Это комплимент такой? Спасибо, – Татьяна вздохнула.

– Да нет, Татьяна, я не это имел в виду, – Александр незаметно улыбнулся. – Дело не в ваших умственных способностях – тут у вас, как раз всё в порядке. Просто, я думаю, вы не сможете отказаться от своих убеждений, даже, если вдруг увидите всю их бесполезность. Это непросто даже для умного человека.

– Да? И в чём же их бесполезность? – не глядя на Александра, спросила Татьяна.

– А я сказал бесполезность? Это уж я просто сделикатничал, – признался Александр.

– Как это на вас не похоже.

Татьяна продолжала рассматривать пол терраски. Кажется, она обиделась. И это её проявление уязвимости, заставило Александра начать говорить мягче:

– Я попробую вам всё объяснить, – он дождался, когда Татьяна посмотрит на него. – Вот вы вчера помянули ХХ век, с его войнами, революциями и прочим вздором. А вам не кажется, что всё это и было воплощением на практике всяких идей и теорий о счастье человеческом. Вы не думаете, что ваша «Роза мира» обернётся тем же? Да и сейчас мы живём не сами по себе, а по навязанным нам убеждениям. Чем ваша идея лучше прежних?

Татьяна подняла голову. Кажется, Александр говорил с ней без иронии, без притворства. И говорил о вопросах, которые его несомненно интересовали. Татьяна получила отличную возможность обратить в сторонники Всемирного Братства достойную личность.

– Тем, что мы не отвергаем других идей и собираемся взять всё самое лучшее из всех учений, опираясь на опыт всех поколений, всей истории.

– А худшее, с вашей точки зрения, куда денется?

– Ненужные и вредные для человечества идеи, конечно будут как-то отсекаться, а большей частью, я думаю, сами отомрут.

– Вот-вот, – оживился Александр, как будто ждал такого ответа. – И с людьми у вас так же выйдет: кого-то отсекать, а большей частью – сами отомрут.

– Вы намекаете, что со временем «Роза мира» сама может превратиться в тиранию? – недоумевала Татьяна. – Это исключено. «Роза мира», и начинается с того, что своими первыми задачами ставит недопустимость войн и диктатур.

– И что? «Остановим войну! Долой тиранию!» – разве это не обычный лозунг для начала новой революции, новой крови. Сам Андреев, кажется, не отрицал насилие на первоначальном этапе.

Татьяна не успела ответить. В этот момент к беседке, весело и шумно переговариваясь, подошли Евгений и Ольга. Руки их были загружены посудой и утварью для предстоящего чаепития. Постелив скатерть, Ольга, при вмешательстве Евгения, расставила всё на столе. И Александр, глядя на сияющую физиономию своего друга, сделал для себя открытие, что выражение счастья на лице человека, выдаёт полное отсутствие, в этот момент, в голове счастливца любой жизнедеятельности мозга. Ему было тяжело на это смотреть. Возможно, именно по этой причине, Александр избегал общения со счастливыми людьми. Татьяна, тоже, выглядела слегка недовольной; она не успела ответить Александру и к тому же, она ещё не придумала, что ему ответить.

– Кстати, забыл спросить, девочки, нашли что-нибудь интересное? – поинтересовался Евгений.

– Нашли, – ответила Ольга, – много всего, да только главного нет.

– А что главное?

– Листок бумаги, – сообщила Ольга.

– А что за листок? С чем? Чек на получателя? Выигрышный лотерейный билет? Нотариально заверенное завещание?

Ольга на это только пожала плечами. Евгений перевёл вопросительный взгляд на Татьяну:

– Темните вы чего-то, девочки.

Татьяна смутилась, сцепила руки в замок и стала отвечать не Евгению, а повернулась в сторону Александра:

– Я предполагаю, что, скорее всего, на этом листке Даниил Андреев поместил ключ к одной из глав «Розы мира».

– Ну ладно, не расстраивайся, – посочувствовал Евгений, – значит, так было надо.

И вдруг радостно прибавил:

– Так ты, значит, сейчас в Москву? Как там у Чехова в «Каштанке»? В Москву, в Москву, в Москву… будь она неладна. – Он обрадовался, что уж этот вечер он сможет провести наедине с Ольгой, безо всяких там московских гостей.

Все улыбнулись, но Ольга при этом, ещё и показала кулак Евгению. И Евгений поспешил исправиться:

– А кто мне обещал компенсацию за вчерашнее?

К Татьяне на скамейку подсела Ольга, обняла за плечи и улыбнулась:

– Не слушай его, Тань. Кажется время.

Татьяна с Ольгой заговорили о чём-то своём, а Евгений с Александром вернулись к самовару.

В тот момент, когда Евгений приписывал Чеховским трём сёстрам знакомство с Каштанкой, тётя Аня напомнила дяде Коле про то, что тот обещал вернуть Олюшке, и вручила ему книгу Андреева. Дядя Коля усмехнулся, искренне удивляясь тому, что его супруга могла забыть, что у него прекрасная память, и книгу взял. В терраске, на выходе из дома, дядя Коля решил наскоро ознакомиться, хотя бы с ключевыми пунктами книги: главными героями и основным местом действия. Это, чтобы разговор можно было поддержать. Он начал перелистывать страницы, в надежде зацепиться глазом за какие-нибудь маячки, но тщетно. И он вспомнил, как ещё три года назад, честно пытался одолеть эту книгу, и что ему, уже тогда, в ней не понравилось. Во-первых: ему не понравился шрифт. Вы скажете, что за глупость. А я соглашусь с дядей Колей. Шрифт выглядел непривычным, плотным, к тому же, с какой-то претензией на исключительность. Во-вторых: книга была напичкана непонятными неудобопроизносимыми словами. И, в-третьих: в книге не было никакого сюжета, и, читая, скажем, десятую страницу, ты уже забывал о чём говорилось на седьмой.

Дядя Коля сложил книгу и вышел по направлению к беседке. При этом он не заметил, что когда он перелистывал страницы, из книги выпал сложенный вчетверо листок. Листок спикировал к любимым бареткам супруги. Дядя Коля, не заходя в беседку, протянул руку с книгой Ольге. Она её взяла, и дядя Коля прошёл к ожидавшим его друзьям у самовара. Работой Евгения он остался доволен. Самовар гудел, как положено.

Ольга, приняв из рук дяди Коли книгу, положила её на стол перед Татьяной. Это был ещё один шанс найти заветный манускрипт. Татьяна выпрямила спину, резко выдохнула, как делают опытные люди, перед тем, как хватить рюмку водки, и медленно стала перебирать страницы. У страниц, на которых Татьяна находила пометки деда, она загибала уголки. Но вы-то знаете, что листок, который мог бы её заинтересовать, спокойно лежал в это время в терраске возле бареток тёти Ани. А Татьяна ещё несколько раз скрупулёзно перелистала всю книгу и уныло взглянула на Ольгу.

– Ничего? – догадалась Ольга.

– Ничего, – выдохнула Татьяна и взглянула на часы.

Назначенный редакционным оракулом и определённый самой Татьяной временной отрезок, когда должен появиться документ, ещё не закончился, но она явно скисла. Ольга никогда не могла спокойно смотреть на погружённых в отчаяние людей. У неё самой было нехитрое правило: никакую проблему не воспринимать, как проблему. Если в твоих силах изменить ситуацию – меняй, если нет – не хнычь. А Татьяна кажется забыла, что ещё вчера сама записала дядю Колю в важнейшие свидетели интересующих её событий. А хотите знать, почему забыла? Я скажу. Не найдя в принесённой дядей Колей книге заветного листка, Татьяна расстроилась, прежде всего, из-за того, что такая находка, точно произвела бы мощный эффект на Александра, будущего адепта Всемирного Братства.

Чтобы не оставлять Татьяну наедине со своими невесёлыми мыслями, Ольга потащила подругу на помощь тёте Ане. А дяде Коле пришлось продолжить рассказ о своём военном детстве.

После визита к Пасюку, друзья вернулись в Катину комнату уже под утро. Поговорить с Прохором наедине Николаю никак не удавалось. А ему не терпелось узнать у Прохора, почему эпилог с Пасюком вышел таким неэффектным и невразумительным. Пришлось Николаю ждать, пока они не возвратились в подвал Силантьича. Я объясню вам, чем был так занят Прохор. Дело в том, что с первых дней знакомства, Катя сразу отнеслась к Прохору, как к человеку, с которым можно делиться секретами, и у которого всегда можно было получить житейский совет. Катя рассказала Прохору о своих девичьих сомнениях. Повод к ним, появился после того, как Катя увидела своего Ивана в костюме из театра, который притащил Прохор. Объяснить Кате, что это связано с тем, что Ивану предстояло дело, в котором он не может участвовать, в форме офицера Красной Армии, не сочли возможным. Вот поэтому Катя и вообразила, что костюм был приобретён Иваном ко дню свадьбы. А ничего, чтобы соответствовать костюму Ивана, в Катином гардеробе не было. Я не сумею пересказать всех мыслей Кати на этот счёт, но, поверьте мне, все они были самыми трагическими. Прохор не считал это девичьей блажью и отнёсся к волнениям девушки очень серьёзно. Об этом разговоре Ивану с Николаем он не рассказал. Зато, провернув какую-то многоступенчатую комбинацию, он, у того же знакомого театрального костюмера приобрёл шикарное платье, кажется задействованное, в своё время, в нескольких пьесах Максима Горького. Катя была на седьмом небе.

В праздничный светлый Первомайский день Николай и Прохор вернулись в подвал Силантьича. После ужина Прохор сам начал разговор о Пасюке. Ясно, что он уже знал обо всех недоумениях Николая. В представлении Николая, апофеозом разоблачения Пасюка должна была быть сцена передачи врага и его сообщницы в карающие руки советского правосудия, и никак иначе. В его мечтах, они с Прохором, в непонятно откуда взявшихся красных пионерских галстуках, обличали злодейскую парочку перед изумлёнными чекистами. Далее следовало чествование героев в школе Николая. И, как заслуженная награда, – зачисление друзей в Суворовское училище. Так что, объяснений Прохора, в тот вечер, Николай не понял. А, по словам Прохора, выходило, что приходили они к Пасюку в тот вечер не для его наказания, а для его спасения.

Победный Май запомнился Николаю, как один праздничный день. И люди, и сам город, и даже природа были наполнены счастьем. После свадьбы Ивана с Катей, растянувшейся на неделю, Николай и Прохор переходили из гостей в гости по всей Москве. К Силантьичу друзья вернулись только в середине июня. Всё вокруг зеленело и уже не выглядело таким мрачным, как раньше. Николай даже предложил Прохору заняться восстановлением дома. Но Прохор на это предложение только грустно улыбнулся. Для ночлега, из старого сена и сохранившегося тряпья друзья соорудили под крышей мастерской что-то среднее между шалашом и гнездом. Когда за полночь они легли спать, Прохор сообщил Николаю, что это последняя их ночь во владениях Силантьича, и что завтра им предстоит расстаться. Прохор успел только объяснить, что всё это было когда-то напророчено его колдуном. Как это должно произойти и почему именно завтра, Прохор сам не знал, только повторил множество раз, что всё у Николая будет хорошо и чтобы он ничего не боялся. Николай догадался, что к этому расставанию Прохор готовил его уже давно. Всплыли в памяти его некоторые фразы, сказанные как будто без повода и никому, но смысл которых стал понятен в эту минуту. Остаток ночи они посвятили воспоминаниям о веселом и, теперь казалось, безмятежном времени, проведённом в спасительной заводи Силантьича и совместных московских приключениях.

Друзья проснулись во второй половине дня. О предстоящей разлуке не говорили. Выпили чаю, навели порядок, как если бы им предстояло сегодня вернуться, и по прямой отправились на Курский. Как только друзья перешли железнодорожный путь, взобрались на погрузочный перрон и направились в сторону здания вокзала, сзади послышался топот бегущей толпы. Ватага беспризорников удирала от десятка милиционеров. Друзья посторонились. Бегущий во главе милиционеров капитан бросил на них свой взгляд и, не сбавляя скорости, крикнул назад: «Сержант, задержи этого!» Сержант остановился и взял Николая за рукав. Прохор, при этом, остался свободен. «Ладно, пошли!» – скомандовал Прохор сержанту. Они пошли втроём. Когда вышли к платформе, которая была заполнена ожидающими поезда, Прохор остановил сержанта. «Всё, Никола» – стараясь улыбаться, Прохор обнял на прощание друга, показал сержанту рукой двигаться вперёд, мимо вокзала на перрон и пропал из виду. Сержант никак не отреагировал на исчезновение Прохора и повёл Николая в указанном ему Прохором направлении. Николай уже собирался вырваться и убежать, чтобы вернуться к дому Силантьича. Но тут, как раз и произошла встреча, его и Дмитрия Алексеевича. Опять же, напомню вам, что это мой пересказ тех событий. Дядя Коля уложился в десяток коротких предложений.

Ещё, выполняя условия моего соавтора, уже после того, как была записана последняя глава, я вставляю этот абзац. Я должен сообщить вам о дальнейшей судьбе Прохора. Следуя предсказаниям Корнея, Прохор добрался до глухого таёжного уголка, где встретил своего колдуна. Через несколько лет ему самому предстояло стать колдуном. И пусть я получу строгий выговор нашего Сообщества, за оценочный подход к земным событиям, но я всё-таки скажу. Если бы, после окончания своего обучения, Прохор согласился на распределение в Москву, как и готовил его Корней, – многое в жизни столицы и страны пошло бы по-другому…

Тётя Аня нагрузила Ольгу и Татьяну баранками, вареньями и конфетами, и отправила их в беседку. Сама она обернула свой щавелевый пирог бумагой и двинулась вслед за подругами. В терраске она остановилась переобуться. Она нашла возле своих бареток сложенный листок бумаги. Тётя Аня развернула бумагу и увидела рисунок, составленный из букв, который уже видела утром. Она сразу догадалась, как этот листок оказался на полу в терраске. Если какой-либо предмет в их доме оказывался не на своём месте, причиной таких перемещений в пространстве всегда была деятельность дяди Коли. Вдруг, тётя Аня подумала, что если этот листок уже второй раз за день попадается ей на глаза, то это неспроста. Она положила листок себе в карман безрукавки и вышла из дома.

Началось чаепитие довольно уныло. Все выглядели смущёнными и подавленными, за исключением Евгения. Его в здоровое возбуждение приводил вид уставленного яствами стола. Он единственный из присутствующих начал с бутербродов не дожидаясь, когда разольют чай. Тётя Аня была озадачена невесёлым видом своего супруга. Дядя Коля не совсем отошёл от своих воспоминаний. Он всю свою жизнь разыскивал Прохора, и так и не оставил надежду встретить его. Александр, как вы знаете, сам по себе всегда был серьёзен и погружен в раздумья. У Ольги душа болела за Татьяну. А Татьяна завалила свою голову упрёками себя самой в некомпетентности и невезучести. Ольга глазами перехватила дяди Колин взгляд и кивнула в сторону Татьяны. Дядя Коля всё понял правильно.

– Ты, Танюша, вчера чего-то спросить хотела, – напомнил дядя Коля о вчерашней попытке Татьяны задать ему вопрос.

Татьяна приободрилась:

– Да, Николай Иванович, вы обещали мне помочь.