ЭТИМОЛОГИЯ БИБЛИИ. Священное Писание как инструмент изучения этимологии и моногенеза языка

ЭТИМОЛОГИЯ БИБЛИИ. Священное Писание как инструмент изучения этимологии и моногенеза языка
Леонид Писанов

Владислав Писанов

Мёртвых языков и забытых слов нет. Они живут в современных наречиях, умело маскируясь под нечто новое или прячутся в пассивной лексике, а то спокойно живут в родственных языках.Глобальным сосредоточием артефактов языка, сохранившим древние смыслы и звучания, являются Священные книги. Благодаря бережному копированию текстов эти письменные источники прошлой речи сохранили многое, что беседует с нами сегодня языком прошлого. Библия говорит, надеясь, что «кто имеет уши слышать, да услышит»! Книга содержит нецензурную брань.

ЭТИМОЛОГИЯ БИБЛИИ

Священное Писание как инструмент изучения этимологии и моногенеза языка

Владислав Писанов

Леонид Писанов

© Владислав Писанов, 2021

© Леонид Писанов, 2021

ISBN 978-5-0053-3767-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» Л24:45

Мёртвых языков и забытых слов нет. Они живут в современных наречиях, умело маскируясь под нечто новое, или прячутся в пассивной лексической массе, а-то спокойно живут и здравствуют, но… в родственных языках.

Возьмём, к примеру, такое красивое, но архаичное русское слово – очи. Кажется, русский человек забыл его, вычеркнул из повседневного бытового употребления. Ан нет! Многие люди каждый день надевают себе на нос очки (очики), а другие становятся очевидцами… Очевидно, что слово живёт, существует. Братья же болгары, до сей поры, органы зрения именуют издревле – очи. Это их обычное, обиходное слово. Всякий в том может убедиться воочию, даже, если ему не пришлось учиться филологии очно или заочно. И современный интернет-язык использует для обозначения банальных истин такое словосочетание: «капитан Очевидность» или «мисс Очевидность».

Читая Библию, мы также встречаем очи (Л10:23): «блаженны очи, видящие то, что вы видите!». Далее (Л11:34): «Светильник тела есть око…». В другом месте (Откр Иоанна1:14): «…и очи Его, как пламень огненный). Однако не стоит думать, что Библия сосредоточена на старославянизмах. В ней спокойно уживаются синонимы иного лексического ряда (Откр Иоанна3:18»: «…и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть». В ином тексте (Исход40:38): «…и огонь был ночью в ней перед глазами всего дома Израилева во все путешествие его». Не только очи и глаза мы встречаем, но и «взор», «зрение» (1Царств9:16): «…ибо Я призрел на народ». А ясновидящие люди носят имя «прозорливец». Всё это даёт большую пищу для исследования, для познания истории слова и, через познание эволюции речи, – историю самого человека.

К примеру, когда мы говорим: «около», подразумеваем то расстояние, которое видит наше око. Смахни с современного языка напластования веков и увидишь его в первозданном виде. Но, главное, «лингвистическая археология» позволяет находить древнейшие смыслы, то понимание, которое нёс праязык.

Глобальным сосредоточием артефактов языка, сохранившим древние смыслы и звучания, являются Священные книги. Благодаря бережному копированию текстов, доскональному переписыванию, эти письменные источники прошлой речи сохранили многое, что беседует с нами сегодня языком прошлого. Библия говорит, зная, что «кто имеет уши слышать, да услышит»! (Мф11:15).

Своеобразным подтверждением аутентичности библейских текстов на разных языках может служить такой факт. Известный русско-немецкий языковед, этимолог Максимилиан Романович Фасмер выучил эстонский язык, имея в своём распоряжении три текста Евангелия: на русском, немецком и эстонском языках. Сравнивая понятные ему слова, он легко понимал и незнакомую письменную речь, заучивал «расшифрованное». Этот способ оказался настолько эффективным, что Фасмер даже читал лекции в Вильновском университете на эстонском языке.

Библия подсказывает, даёт знаки, поясняя удивительные вещи. Сама она составлена из Старого и Нового Заветов.

Завет…. Русскому уху здесь слышится и завещание предков, их наследие мудрости, и добрый, дружеский совет, и даже нечто заветное, сакральное, предназначенное для понимания понимающими. И в то же время слово отправляет нас в… современный политический словарь. Электронная Википедия утверждает, что «Ве?то (от лат. veto – „запрещаю“) – право, означающее полномочие лица или группы лиц в одностороннем порядке заблокировать принятие того или иного решения». Можно ли сказать, что слово «вето» заимствовано русским языком?

Даже упомянутый М. Р. Фасмер, известный апологет теории заимствований, вынужден признать: «др.-русск. в?тъ – „совет, договор“ (Срезн. I, 498), ст.-слав. в?тъ ????? (Супр.). Сюда же отве?т, приве?т, обе?т, сове?т, ве?че, отве?тить, отвеча?ть, завеща?ть и т. д.; др. ступень корневого вокализма в вити?я. Родственно лит. vaiten? „сужу, обсуждаю, полагаю“, др.-прусск. waitiamai „мы говорим“, waitiat „говорить“, авест. vae?- „установить судебным следствием“, vae?a ж. „судебное заключение“ (см. Розвадовский, RO 1, 104; Бартоломэ, Air. Wb. 1322; Буга, РФВ 75, 153; Траутман, BSW 339; Apr. Sprd. 455 и сл.). Маретич (AfslPh 10, 134 и сл.) относит сюда же польск. witac, в.-луж. witac, н.-луж. witas „приветствовать“. Менее вероятно предположение Вайана (RES 23, 154) о происхождении из *ve- (см. ве?ять), от которого якобы образовано *veto „веялка“ (ср. си?то от се?ять), а отсюда *vetiti „веять“, фигурально „дискутировать, спорить“, причем в качестве семантической параллели указывается на лат. Ventilare».

Примечательна последняя ремарка лингвиста, который не смог увидеть в своём сравнительно-историческом методе подтверждение моногенеза языка. Именно смыслообразующий дифтонг ВЕ здесь – та основа, которая дошла до нас из древнейшего языка, из древней практики отсеивать зёрна от плевел, которую демонстрирует нам Евангелие от Матфея (гл. 13, ст. 24—30).

Заветные знания даёт нам Библия.

Взгляните на самое начало Евангелия от Матфея. Уже в Главе 1 мы видим упоминание Вавилона, после которого «до Христа четырнадцать родов» (М1:17). Чем же интересен исследователю языка этот факт? Тем, что именно Вавилонское столпотворение стало самой значимой вехой в истории развития человеческой речи. Библия говорит, что «до Вавилона» все люди говорили на одном языке (это прямое указание на моногенез, на единое языковое родство). После – на разных. Смешал Господь языки, наказав людей за гордыню. Смешал языки, но не уничтожил. И апостол Матфей указывает нам, что он в своих писаниях фиксирует именно тот язык, который сложился через «четырнадцать поколений» после названного эпохального события. Дабы не пускаться в арифметические рассуждения о том, сколько же это в реальном летоисчислении, напомним из апостола Петра: «У Господа один день как тысяча лет» (Пётр3:8).

Интересно, что о рождении Иисуса первыми узнали некие «волхвы с востока» (Мф2:1), которые, поприветствовав Младенца и принеся ему дары, предостерегли Марию и Иосифа об опасности от царя Ирода, и, чтобы «не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою» (Мф2:12). Не важно, откуда пришли и в какую именно страну ушли эти люди, Евангелие подчёркивает: тогда все понимали друг друга, и волхвы, принадлежность языческих верований, не отвергались «великими владыками».

Не говорит ли это о том, что язычество – не столько вопрос веры, сколько термин этимологический, термин истории языка? Ведь, сказано: «Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая» (Мф4:15).

И далее звучит такая яркая фраза: «народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет» (Мф4:16). Как это так: «в тени смертной воссиял свет»? Неужели тень содержит свет?

ТЕНЬ ПРИХОДИТ С РАССВЕТОМ

Для современного человека звучит неким откровением, но это – так: свет породил тень, а тень породила день. Это не более парадоксально, чем изречение: «…в руках у него день тьмы» (Иов15:23). Но, столь «тёмное место» Библии сейчас станет нам яснее ясного.

Первобытные люди часов не наблюдали. Но они наблюдали явления. Например, когда светло, тогда есть тень. То есть именно наличие тени указывало на то, что исчез ночной мрак. Ночью нет тени – но-тено. «Нотено» – это и есть «предок» слова «ночь», ночное. Что же такое само понятие «тено»? Это именно то, что мы понимаем: ТЕ, НО (те, но не те). Отражение. Тень – не только освещённость, но и отражение, копирование предмета.

Понятие «тень» как свет сохранилось в словах «вершина» (на праязыке – велотено) и «темя». То и другое – верх, освещённый светом. Верхние, нагорные пашни так и называли – «теменная земля», это зафиксировал упомянутый Фасмер.

Тень, как бы дублировала предмет, была его отражением. Со временем человек расширил это понятие для самых разных нужд. Например, что является рыночным эквивалентом топора? – Три лисьих шкурки. Иначе говоря, лисьи шкурки при определённых условиях – «тень» топора. Теперь мы говорим – цена. Слово чуть-чуть видоизменилось во избежание путаницы в устной речи. Цена топора равна трём лисьим шкуркам.

Вам это кажется слишком смелым утверждением? Вызывает сомнение? Это вполне понятно для людей, не знакомых с такой молодой наукой как протолингвистика и её прикладным ответвлением – археолингвистикой. Но, опираясь на эти знания, давайте вернёмся к Библии.

Итак, читаем. (1-е коринфянам 6:20) «Ибо вы куплены дорогою ценою…. 7:23 Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков». Курсив показывает, что слово вставлено «переводчиками», дабы стало понятнее. Однако самому первому автору текста всё было ясно: «куплены ценою», чем-то аналогичным, столь же ценным. Вот говорится о дарах (Евреям 8:5): «служат образу и тени небесного…». Что это, если не прямое указание и прямое подтверждение сказанному? И совсем уже для Фомы неверующего читаем далее: «Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними» (Евреям 10:1). Каково? Закон – это отражение (тень) будущих благ. Древнее понятие выросло вместе с ростом человеческого осознания, освоения мира.

Тут надо понимать, что и в Библии, и у иудеев, и в Исламе, и в протославянском мире сутки начинались не с утра, как мы сейчас привыкли, а с вечера.

Когда Бог начинал творить Землю, была тьма, которую Он рассеял светом. То есть, всё началось с тёмного времени суток, а потом пришёл свет и, появилась… тень.

Тень постоянно была с человеком, потому он стал приспосабливать её в быту, она была частью его существования. Вот интересный эпизод (4Царств20:9,10,11): «И сказал Исаия: вот тебе знамение от Господа, что исполнит Господь слово, которое он изрёк: вперёд ли пройти тени на десять ступеней или воротиться на десять ступеней? И сказал Езекия: легко тени подвинуться вперёд на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней. И воззвал Исия пророк к Господу, и возвратил тень назад на ступенях…».

Но и сама тьма рождена тенью. Протолингвистика доказала типичность замены Н на более поздний звук М. Так ТЕНО перешло в новое понятие ТЕМО. И уже вариантом возникла «темнота». Этот языковой артефакт имеет и семантическую, и логическую основу: там, где густая тень, там и есть непроглядная тьма.

Языковое творчество как раз и состояло в том, чтобы минимальными средствами, заменой одного-двух звуков, на устоявшемся понятии создать новое слово, понятное слово.

Где древнейший человек мог наблюдать постоянную тень, ту темноту, которая не разгоняется даже солнцем? Конечно, в глубинах пещер и водоёмов. И, чтобы описать это явление, он производит очередную типичную замену: глухую Т на звонкую Д. Так из «тено» появляется «дено» – ДНО. И, кто же прятался там во тьме? Ничего хорошего человеку не сулило ни дно глубокой пещеры, ни дно омута. Если кто-то туда попадал, то – пропадал. Если и случалось водовороту выбросить жертву, вид её был, мягко говоря, непригляден. Помните, у Александра Пушкина в стихотворении «Утопленник»:

Безобразно труп ужасный

Посинел и весь распух….

Со дна появлялся СО-ТОНА. (Видите, и глагол «тонуть» того же понятийного ряда: принуждённо оказаться на дне). Позднее исходный смысл отдалился и появился некий, не совсем ясный образ – «сатана». И вот уже Священное Писание риторически вопрошает: «как может сатана изгонять сатану?» (Мр3:23). Сама семантика указывает на бездушие этого существа, в отличие, например, от «дьяволо». Хотя то и другое обозначает врага рода человеческого. Это ЛО мы видим и в упоминаемом Библией «Веельзевуле» – языческом божестве, филистимлянском боге солнца, изображаемом в виде мухи. ЛЕ (О) в окончании – указывает на одушевлённость.

Однако так мы можем слишком углубиться в иную тему, давайте вернёмся к тени и рождённой ею тьме.

Рассмотрим ещё один чудесный эпизод – из Книги Иисуса Навина (Нав.12—14): 12 Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь [Бог] Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне, и они побиты были пред лицем сынов Израилевых, и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою!

13 И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день»?

14 И не было такого дня ни прежде ни после того, в который Господь [так] слушал бы гласа человеческого. Ибо Господь сражался за Израиля.

Итак, земные светила остановились. И возникла тьма? Или продолжился свет?

Толкование греко-сирийского теософа, блаженного Феодорита Кирского (386/93—~457) таково: «Писатель, сказав нам о такой силе Пророка, что одним словом воспретил продолжать свое течение великим светилам, пока не одержал он совершенной победы, и опасаясь, что иный не поверит сему сказанию, говорит, что найдено это в древнем писании. Из сего явствует, что книгу сию написал кто-либо другий из живших позднее, почерпнув это из иной книги. Но и сим прообразуется чудодействие Спасителя. Когда Пророк сражался, солнце стало; и когда Спаситель наш разрушил смертию смерть, удержало солнце лучи свои, и в полдень наполнила вселенную тма».

То же толкование «стоящего света» как тьмы есть и у иных исследователей Библии. «Тьма» – тено. И мы теперь понимаем, что ничего парадоксального в этих трактовках нет, ежели согласиться с праязыческой семантикой, что «тень» равно «день». Над полем боя стоял полуденный свет.