О(бес)смысленно. 294 месяца

***

Разговоры про Бога и манипуляции. Человек приближается к богу через познание. Человек становится творцом при создании человека создающего.

Ноябрь

Все, что мы производим – суть мусор, мусором живем и мусором любим. И кто скажет, что это плохо? Мусор – это не выкинутое, это переработанное. Назови это опытом или выводами, суть не изменится. Удобрение жизни.

***

Делать то, что считаешь важным ты сам – вот истинная свобода взрослого человека. Принимать свой путь со смелостью и ответственностью позволяет нам быть в ладу с собой и окружающими.

***

А что, если люди, которые счастливы, которые живут так, как им хочется, наплевав на условности окружающего их общества, – это просто смелые люди? Бросившие вызов не окружающему миру с его суетой и глупостью, а себе, своим демонам и страхам? Или даже вызова никакого не бросали, а просто выбрали жить так, как другие жить боятся, потому что их не научили? Или даже не выбирали ничего, а просто существуют в своём существовании, никак не отождествляя себя с окружающими? Хотя при таком кредо в наличие должно иметься, кроме спокойствия, развитое чувство собственного достоинства. И ум. А тогда и выбор был. Выбор, который они каждый день совершают, не страшась проиграть, потому что выбирают они себя.

А другие, вечно сомневающиеся, неуверенные, вечно тянут их вниз, цепляются за одежды, пытаются доказать им, а в действительности себе, что герои неправы, что они не существуют, не могут существовать. Боятся, ибо не могут не бояться. Порочны, ибо порочны все люди. Плохи, потому что хорошие люди не стремятся выделяться и решать свою жизнь самостоятельно. А толку – чуть. Потому что выбор сделан. И сделан он не нами, но миром. Который дал им эту мысль. И эти силы.

***

Можно ли писать о счастье, будучи несчастным? Можно ли описать несчастье, будучи счастливым? Возможно ли перестать складывать в голове строки, слагать предложения, отрывать абзацы от потока мыслей?

Сегодня я познал, почему одним из грехов человеческих является праздность. Древний человек в моём городе был сегодня со мной. И, на контрасте с предыдущими днями, я был празден. Праздность не имеет ничего общего ни с бездельем, ни уж тем более с dolce far niente. Праздность – это отсутствие воли к выполнению того, что делать не хочешь, блокирующее любое желание делать то, что хочешь. Праздность не может перетечь в безделье, потому что не отринут стыд. Безделье не может перетечь в праздность, если его не прерывать глупыми заданиями. Словно болезнь, праздность сковывает тебя, замедляет, унижает. Ты физически становишься неспособным к чему-либо, потому что мозг отказывается воспринимать праздность как лень, особенно если дело пустяковое, и воспринимает её как недуг, хворь, охватывающую самую твою суть, нутрянность. Оторванность человека от предмета его труда порождает человека праздного, и перезагрузиться, вернуться к жизни с помощью воли крайне сложно, подчас невозможно. Можно сдать себя в аренду чему-то, если ты видишь стоящую за этим цель, но нельзя сдать себя в аренду пустоте, гнетущему ничто.

***

Где она, новая жизнь? Кто создаст её кроме тебя? Заканчивая один период жизни, закрывая за собой дверь, необходимо тут же открывать новую, или хотя бы понимать, где она, спрятанная в этой вязкой темноте вневременья. Или не так? Или эта самая тьма, этот тамбур, в котором находясь, ты неназываем, не каталогизируем, и является самой жизнью, которую мы создаём, по которой мы вздыхаем в те редкие минуты, не занятые очень важными занятиями, которые мы не можем в точности вспомнить уже на следующее утро, особенно если вечером глушили свою душу динамитом алкоголя? Может, в этой темноте, в этой неназванности мы и есть то, что мы есть? Сплетённые из очертаний, полупорывов, недоощущений, вечно в поиске находящиеся. В поиске себя. Не находим ли ища? Не находим даже, но обретаем. И, обретая, недовольны. Не мы это. Не можем быть без имён, без званий. Не можем сами себя идентифицировать, а, значит, и назвать себя мы не в состоянии. А что не названо, того, как известно, не существует. Мы не можем справиться с существованием отсутствия нашего существования, вот и бежим, вот и прыгаем под чужие команды, вот и оттягиваем с закрытием дверей, в итоге, оказываясь всю жизнь проведшими на пороге не прихода даже, но ухода. Уходя, уходи.

***

Курение – это один из немногих доступных нам способов быть «против системы» – этакий бунт против правил, против логики, против общества. Естественно, если курение осознанно.

***

Весь мир вокруг является условно объективным потому, что мы наделяем его объективностью: без него мы не в состоянии делать выбор, осознавать свой путь и самих себя. Без реакции мы не способны понять, действуем мы верно или неправильно. Как ребёнок, ищущий интерпретации своих действий в реакции родителей. Мы вслепую тычемся в жизнь, считывая оценку этого в отношении к нам окружающих. Это необходимо. Но не менее важно обрести то окружение, чьи оценки нас являются объективными не только по образу, но и по существу.

Или растить в себе наблюдателя и перестать постоянно оглядываться на окружающих.

***

Все вопросы, что мы задаём друг другу и сами себе, – мелкие, поверхностные, временные. Главные вопрос, что мы должны задавать – «Хорошо? Тебе хорошо? Мне хорошо? Нам хорошо?» Ощущая тепло и радость от самого вопроса, от факта его задавания, проговаривания. Катать его во рту, словно маленькое солнце, чувствовать его в гортани, смазанной им словно мёдом, чувствовать в груди, плещущейся искрящейся радостью от того, что хорошо. Шипит, волнуется, пузырится – хорошо. Как холодное ситро летним днём – лезет из носа, леденит нёбо и мозги, – хорошо! И икаешь ты с удовольствием, думая, что от величины глотков икаешь, и зная, что от счастья, от того, что вспоминают тебя. Есть кому вспоминать, есть кому икать тобою. И хорошо тебе, оттого, что кому-то ещё хорошо, оттого, что в ком-то ещё живёт лето, светит живое солнце, шелестит зелёная листва. Ведь это так просто – сохранять в себе солнце на весь год, каждое лето его обновляя. Надо всего лишь отвлечься от несущественного, остановиться и увидеть. Увидеть эти дороги, искрящиеся радугами от поливальных машин, увидеть эти сосны, что, будучи несрубленными, являются мачтами тех кораблей, что наполняют свои паруса облаками, увидеть эту землю, изрытую корнями, что никогда не устанешь гладить босыми пятками, и усыпанную иголками наших уже сбывшихся и сбудущихся завтра мечтаний и надежд. Солнце ведь внутри!

***

В кафе. В большом кафе. В большом шумном кафе. Почему именно здесь так хорошо читается? Не потому ли, что весь этот шум – искусственный, несущественный, не касающийся тебя? Ведь если замереть и вслушаться, осознать, как обильно и часто, густо в твои уши стучатся громкие посторонние звуки, то поймёшь, что громко, вокруг – громко. Но ведь не мешает. И даже помогает. Этакий белый шум, который лишь оттеняет непрерывный разговор, с собой ли или с книгой. Убаюкивает, укачивает лодку мыслей, отграничивает собственно себя от других.

Или можно окунуться, разбежавшись, в толпу, раствориться в ней, открыв глаза, слушать, внимать чужим излияниям, узнавать чужие судьбы, выраженные в собственных словах. Все такие разные… Все такие одинаковые… Мы все – одно, и каждый из нас – одно. Единица, двигающая свои границы туда и сюда, по настроению. Множество, дышащее словно море, накатывая и отступая, словно туча, что то скрывает от солнца землю, то позволяет ему слепить её. Ослеплённые, это ведь тоже про нас. Видим что видеть не стоит, и готовы за это страдать, не спать ночей, гробить здоровье. А есть вещи, что никто не видит, хоть и лежат они у всех на виду. Вот только не верим мы в лёгкие решения, так не бывает, чтобы правильный ответ и у всех на виду. Вот и ходим слепые.

С одной стороны, миру наплевать на наше отношение, с другое – наше отношение и есть мир. Что делать?

Декабрь

В сознании большинства людей взрослость являет собой серьёзность, если не суровость, отказ от праздных развлечений и глупых вопросов. Но в каждом из нас жив Ребёнок, который требует времени и для себя, причём, зачастую, больше времени, чем другие стороны личности. Мы, по понятным причинам, не можем не уступить ему в этом. Вот и получается, что большинство взрослых начинают играть несколько ролей несколькими сторонами себя, этакие внутренние игры. У нас в голове часто не укладывается, как взрослый и сознательный человек может расслабляться и веселиться без отключения своего Взрослого, ведь, на их Родительский взгляд, Детские шалости их самих табуированы, неважно, ими самими или их родителями. Они ловят себя в ловушку шизофрении, когда правая рука делает вид, что не знает, чем занимается левая, в то время, как левая страстно желает быть пойманной. Вот и идут взрослые люди вразнос, отдаваясь на волю порывов своего Дитя, которое тем разрушительнее, чем более суров отворачивающийся Родитель. А Взрослому потом расхлёбывать… Что никому не нравится, что, в свою очередь, ведёт к постепенному отказу от него. Всё в нас самих. И изменить сначала надо себя, правы Древние.

***

Мы же всю жизнь проводим, оглядываясь, – на мораль, партнёра, себя, миллион других мерок, которым мы стараемся по тем или иным причинам соответствовать. Наше Дитя свободно в своей деструктивности, созидательности, во всём, если его не давит Родитель. И вот эту непосредственность, лёгкость мы теряем, становясь взрослее, обрастая общественными договорами и нормами морали. Изгнание из рая – вот лейтмотив жизни для очень многих. Жизнь, проведённая в попытках избавиться от необходимости соответствовать, ведёт в никуда, покуда мы не сможем принимать себя. Нормы нельзя переломить, потому что они – основа реальности других людей, других миров. Нормы можно лишь пересоздать под себя, таким образом, чтобы вписываться в заданные рамки без проблем, являя собой эти рамки. И знакомство с миром других необходимо нам для облегчения этой задачи – отринуть то, что неприемлемо для нас и взять то, что устраивает, что работает. Тогда ты будешь одним из них, но собой. Это ли не свобода?

***

Иногда ты открываешь блокнот, чувствуя, что хочешь что-то написать, и в этот самый момент открытия понимаешь, что лучшее, что ты можешь сделать – ничего не писать. И, с одной стороны, ты думаешь, что лучше поступить именно так, но с другой – ты создашь зарубку. Пусть твоя заметка будет подобна плохой фотографии, сделанной полароидом, но ведь и её может с интересом и удовольствием разглядывать какой-нибудь искатель чужих отражённых эмоций. Но всё же это лишнее. Я чувствую, что могу написать много, но всё, что я напишу сейчас, будет обречено на неудачу. Сейчас я один, поэтому не буду писать.

***

А, может, это всё надуманное? Всё безумное, пляшущее, эфемерное? Все эти страдания, глупости, радости, бытовуха вся эта, созданы лишь для заполнения времени между подъёмом и временем отхода ко сну? А реальны лишь холод за окном, горячий дым, от которого першит в горле и хочется плеваться, стакан с джином, который, если вдуматься, отвратителен в своей притягательности? Мы жаждем ответов, беспрестанно задавая вопросы, на которые боимся себе отвечать. И готовы уничтожить любого, кто знает этот ответ, в первую очередь себя. О каком Боге вы говорите, если вам завтра вставать на работу, о которой вы не можете думать без мата? О какой душе вздыхаете, если телефон ваш – хозяин ваш? О каком вдохновении идёт речь, если вы пялитесь в свои телеящики, напитываясь скверной, что создана за тем же, что и ваши глупости? Кто вы? Мы кто? Мы не приемлем рамки, что могут привести нас к лучшей жизни, но всё наше житейское умещается в рамки гораздо более узкие. Мы рассуждаем о важности работы, когда нас держит на ней лишь рабская подачка. Мы не способны создавать блага, хотя требуем к себе добра и снисхождения. Мы кусаем руку дающую и ластимся к руке разрушающей. Это даже не цинизм, это глупость, глупость самого низкого пошиба, та, что не выдерживает и пары наводящих вопросов, та, что не глупость даже, но ложь. Лжём себе, что знаем… Ни хрена мы не знаем… А признаться себе в этом боимся.

***

Несогласие – акт воли, веры, слепой уверенности в собственной непогрешимости. Средства без цели – способ состариться, чуть более оправданный человеческой моралью. Даже не «чуть», а вполне себе респектабельный способ. Цель – обретение цели, ведь нам не по пути с этой продажной девкой – общественной моралью?

***

Мы ни о чём не думаем. То есть, конечно, о чём-то мы всегда думаем, но ни о чём конкретно. Мысль подобна пёрышку, подхватываемому порывами ветра, влекущими его совсем не туда, куда бы ему хотелось. Но ведь ему никуда и не хочется, не так ли? Семиотически знание весит больше, чем незнание, поэтому мы так боимся прослыть болванами или невеждами. Поговорки с детства программируют нас на маскировку незнания – «молчание – золото», «умный промолчит» и т. п. Промолчав, оказываешься умным. Причём не только в чужих глазах, но и самому себе кажешься умнее, значительнее, тоньше. Маскировка пустоты превращает пустоту в нечто, заслуживающее маскировки, а, значит, уже и не пустота, нечто, а не ничто. И мысли наши такие же – ни к чему не приложимые, плывущие из ниоткуда в никуда, изредка притормаживающие в сознании, конечно, если сознание в этот момент влючено.

***

Разговоры ни о чём, мысли ни о чём, друзья ни о чём, – вот то, что составляет круг прогрессивного человека, добавь сюда работу ни о чём и покупки ни о чём, совершённые таким же образом и с такой же целью, и получишь уже успешного прогрессивного человека. А облака плывут… А сознание всё реже включается, опасаясь своей пустоты, боясь её, не умея превращать ничто в нечто.

2016

Январь

Новый год, новая жизнь? Мы настолько увязли, настолько завязаны на своё окружение, что любое действие, совершаемое, или даже просто задуманное, идущее вразрез с удобным представлением о нас самих для других, возвращается в виде десятикратного противодействия, водружая и придавливая нас в наши рамки. Невольно задаёшь себе вопрос: «А надо ли оно мне?» А после этого вопроса отступиться вовсе даже и не позорно. Да ведь? И какая нам, по сути, разница, как мы проживём эту жизнь – для себя или для других. Главное – это же чтобы тобой были довольны близкие и родные. Да ведь? А твои интересы временны, это пройдёт, конфликт отцов и детей длится с основания времён. Не ты первый, не ты и последний. Перетерпится. Да ведь? Новый выпуск старого шоу гораздо интереснее и безопаснее неизведанного, ведь ты знаешь, что там будет. Так ведь? А жизнь для себя – это жизнь эгоиста и единоличника, а что может быть оскорбительнее этого?

Я скажу, что может быть оскорбительнее.

Ты можешь быть оскорбителен, ты сам, ты-собственный. Твои мысли, твои поступки, твоя ложь, твоя жизнь. Ты можешь воплощать своим успехом все неудачи окружающих. И тебя будут ненавидеть. Ты будешь проклят. Тобой будут пугать детей. Много будешь знать – скоро состаришься? Прошлый век! Много будешь знать – будешь, как он.

Вот всем страшилкам страшилка.

***

Пережитые потрясения – войны, катастрофы, смерти, – открывают в нас чакры размышления. Если ты не способен, не научен воспринимать голос разума, если шизофренические pros и contras в твоей голове разрывают тебя на части, если тебе обязательно нужно принять какую-то сторону, то ты сломаешься. Потому что разум просыпается у всех. Просто одни понимают, что это – их разум, их голос, их Бог, а другие слышат своих демонов, не понимая, откуда в их голове посторонние мысли и посторонние голоса.

Но если ты способен слышать, твой разум открыт, а сердце знает (помнит), что помимо зла в этом жестоком мире есть ещё и любовь, и сострадание, и правда, живая, пульсирующая родником в траве, правда, то горе преображает тебя, выдёргивает из потока времени, тем самым делая тебя бессмертным. Теперь ты не умрёшь, потому что жив, потому что ты в моменте. Ты счастлив, но не тем счастьем ты болен, что другие ищут во все времена, нет, ты счас-тлив, сейчас-тлив, ты есть сейчас, есть только сейчас, а завтра тебя не будет, и вчера тебя не было, ты всегда есть сейчас, а сейчас было, есть и будет всегда, а, значит, и ты будешь всегда. Всегда. Сейчас.

***

Наверное, идеальная жизнь – это заниматься любимым делом, зная, что есть любимые тебе люди. Те, кто принимают тебя, те, кто рады тебе. Повсюду двойственность, обязательность противостояния. Без разницы потенциалов нет тока, без разницы давлений нет ветра. Движение само по себе всегда подразумевает ту или иную недостачу. Это знали древние, это верно и сейчас. Чем мы сознательнее, чем чутче, тем меньше достаточная нам для движения недостача. Мы различаем оттенки, полутона, научаясь находить импульс для движения, исходя из внутренних сил, установок, мотивировок. Нас не надо мотивировать, мы есть стремление к цели. А если требуется мотивация, то не на свою гору ты лезешь, не за своими идолами следуешь, не своё счастье ищешь. Универсальные цели делают и нас универсальными, мажут одним миром, загоняют в единые стада, колонны, марши. Свобода – это внутреннее право послать того, с кем не хочешь быть, то есть свобода выбора, свобода совести.