Первый. Второй том

Кровопьющие были как на подбор. Мужчины одного роста, женщины одного роста, соответственно схожей комплекции. В похожей аккуратной одежде чёрных цветов, в галстуках и с эталонно-высунутыми из кармашков чёрными уголками платков. В лесу. Они были бледными, их волосы были уложены, так что ни один не выбивался из причёсок. Их безудержно радовала ситуация. Например, помешавшийся от ужаса и боли Силуар, ползающий по хвойному насту на четвереньках с вытаращенными пустыми глазами и не отёрший слюну.

Они проплывали без шороха между его онемевшими соучастниками, шокированными и поверженными, хмыкали, вызывая заметный испуг в ком-то и отплывали дальше, будто утрируя, что им положено здесь быть.

– Вы свидетели, – вновь сказал студентам Маг.

Запоминающаяся практика… Какой ещё она могла быть под руководством Алцеста? Проклятый кстати как-то незаметно устроился на своём месте у ствола, от которого после нападения осталась косая половина без кроны, завернулся в одеяла и уснул.

– Впечатляющее умение, – заметил Леогард Хансу. – Я бы, наверное, не смог.

Студентам предложили отдыхать, что было воспринято скептически. Они сбились вокруг умиротворённого Алцеста, кругом устроились ведьмаки с Витой и Жрицы. Был приготовлен чай, и скоро они были почти спокойны, прихлёбывая из походных кружек больше для эмоционального комфорта. Ирена в экстравагантном бордовом костюме немного спортивного кроя – под лыжницу – подчёркивала своё особое положение не присоединяясь к остальным. Ханс и Хельмут занимались перевозкой несостоявшихся убийц на машине Мага, так что сам Тимур остался здесь с Венькой и Леогардом.

Замначальника Расследовательного Бюро не стал останавливать фотографирующее устройство, и теперь время от времени поблизости щёлкало затвором, что не имело благотворного влияния на нервы.

Мои нервы, например, никак не могли решить, что теперь делать с голодными тварями, запертыми в клетки.

– Свидетелей нужно беречь, – говорил старший брат среднему. – В городе им сейчас менее безопасно, чем здесь. Их уже готовы были вывести в расход…

– Даже Алцеста? – не удержался Ахра. У него не укладывалось в голове, что кто-то такой родовитый и одарённый может быть просто уничтожен как статистическая единица.

– Про Алцеста никто из его родни даже не удивится, – хмыкнул Леогард, наливая себе ещё из чайного котла, облепленного студентами в равной мере, что и спящий гарант безопасности – Алцест.

– Идите по прежнему маршруту, – Маг продолжил, будто не перебивали, – можете выбиться из графика, но не опередить.

Мне всё это не нравилось, так что я предпочла беспардонно уйти и собирать в одиночестве крапиву и прочую ботву для супа. В мнимом одиночестве. Кровопьющие не наплывали на меня, чтобы напугать и приторно улыбнуться, но они были рядом. Видимо, сторожили.

К моему удивлению, после длительного отсутствия изменилось не так уж много. Пропали клетки с издыхающей от голода живностью. Тимур, Венька, Леогард и Ирена сидели вокруг отдельного костра. Кто-то из студентов всё-таки сомлел, но спал сидя, из-за того как плотно они устроились, как семечки в подсолнухе.

– Она всё время собирала крапиву, любовь моя, – жеманно склонился к Веньке один из вечно-молодых мужчин и откровенно, намекающе, плотски поцеловал его сильную шею.

Кровопийца рассмеялся, глядя в обращённые на него глаза. Белые зубы сверкали в рамке вишнёвых губ.

– Я сказал, проследить, чтобы с ней ничего не случилось, а не докладывать, чем она занимается, – Венька смотрел от плеча из-под опущенных ресниц.

Вампир издал извиняющийся смешок и пожал плечами в идеально отутюженном пиджаке.

Венька встретился с братом взглядом и снова повернулся:

– Попробуешь такие фокусы на моих брате и сестре – на стружку нашинкую.

Паинька-кровосос покладисто поклонился, сложив перед собой аккуратные ладошки с однотонно розовыми ногтями.

Я не участвовала в этом цирке. Резала ботву над кастрюлей. У собравшихся вокруг был вид, словно они собрались ради супа. Вернулся и Хельмут, вписавшись на машине между стволами, где раньше стояли клетки. Мне стало неловко за моё скромное блюдо, пришлось облагородить тремя банками тушёнки. На запах Алцест соизволил открыть глаза, убедиться, что его пионеры не потерялись и не перемёрли за последнюю ночь, даже схлопотавший удар по куполу Ралло. Проклятый раздражённо растолкал себе личное пространство.

Разлитый по мискам суп разошёлся по рукам, разделились немногочисленные сухари. Маг ел из вежливости, Венька с удовольствием. Всеядный период. Кровопьющие держались в стороне, аукая хрустальными голосами и смеясь недалеко в лесу. Ирена несолоно пилила ногти. На неё изучающе засматривалась Вита.

Не могу сказать, что Вита была из тех, кого я звала ведьмами. Она не была искушена городской жизнью и представить её отказывающейся от многовековой ведьминской традиции было сложно. Когда она смотрела на Ирену, лицо её обретало сходство с удивлённо-грустной щенячьей мордочкой. Вита будто находилась в обиженном недоумении. А Жако, как и я, старался на Ирену вообще не смотреть.

После завтрака уехали только брат и следователи, оставив скромному студенческому отряду в наследство охрану из нечисти и целого её Повелителя.

Бледная Каринка, посмотрев на это дело, выдала:

– Когда становится совсем плохо, дело идёт на лад, верно?

В её словах слышался вопрос: «Это же всё, на что было способно проклятие Алцеста?»

Ей не ответили. Только Алцест многозначительно рассмеялся, быстрым шагом устремляясь в путь.

На Веньку засматривались. Девицы впечатлённо, парни уязвлённо. Двухметровый хамелеон расточал улыбки. Шёл с лёгкостью, чуть за Алцестом и передо мной, своевременно подавая руку, когда требовалось преодолеть завал, яму или когда хотел особенно трогательно улыбнуться и подержать за руку.

Его свита пряталась в максимальной тени. На их счастье под покров крон проникало не много света. Перемещались они очень быстро, иногда можно было заметить только чёрный зигзаг. Подстраиваясь под нашу скорость, часто замирали за стволами, из-за чего создавалось впечатление игривого загона добычи.

Были ещё ведьмы. Они смотрели на Веньку изучающе. Вита видела его впервые, и было заметно, что ей его присутствие странно.

Зверь смотрел на ведьму тоже холодней, чем на других… как он говорит? Самок? Собственно, смотрел, только когда деваться было некуда, а такое случалось раза два на привале. Значит, не понравилась. Уж не знаю, из-за того ли что ведьма или как женщина.

С тех пор как мной были побеждены комары, сосредотачивать внимание на чём-то кроме сопровождения из семи вампиров и семи вампирш было невозможно. Неживые старались развлекать себя, и неминуемо развлекали остальных. Вспоминалось слово из книжки, которую мы в некотором роде читали вместе с Венькой до того, как завертелась история – «развлекать» тогда использовалось в значении «отвлекать». И это соответствовало действительности.

Звонкий смех разносился между стволов. Они шли по левую сторону, в менее проходимых местах, без намёка на тропу, но иногда голоса доносились и справа, и на уши давило ощущение, что мы уже окружены, а вдогонку доносился искренний, захлёбывающийся от радости смех.

Я не заботилась их комфортом, сократив зону действия своих сил, но их ничего не беспокоило, а комары не обращали на них внимания.

Фигура в чёрном выплыла ровно за спиной молодого ведьмака, вытянула шею – мне показалось, что она на шарнирах, как гофрированная труба. Вишнёвые губы сложились в трубочку за левым ухом светловолосого мужчины и с разрывающим сердце звуком поцеловали воздух. Проделка заняла секунд шесть. Бархатно зашуршал смех, разнотонально завторил лес, а фигура, чуть дымясь от лёгкого касания света, с нечеловеческой плавностью уплыла в сумрак чащи. Испарение не имело какого-то опознаваемого запаха.

Жако был более всех напряжён. Виталий поставил его в конце цепочки за собой, а сам следил, чтобы кровопийцы не развлекались за счёт его внучки. Жако не на что было пожаловаться, он взрослый мужчина, сам вышел на борьбу с нечистью… вся его фигура выражала жалобу на то, что ему не дозволено взяться за нож.

Студенты старались не дёргаться. Ведьмы вытянулись цепочкой, напряжённые, как работающие механизмы, но кровососы находили ещё один источник веселья в их натянутых нервах. Более всех их вдохновлял Жако, воплощённый образ ведьмака, ещё и давший обет. Венька наоборот был привычен к нему, держал почти за своего. Пару раз ненароком избавил от розыгрышей своих подданных с клыками.

– Что с Алиной? – рискнула спросить я.

Венька повёл широкими плечами под тонкой футболкой.

– А что с ней может быть? – нахмурился братец.

– Не знаю. Ты так надолго её оставил, мне пришло в голову, что вдруг вы расстались…

– Нет, – успокоился Венька, поворачивая голову по ходу движения. – Я позвонил ей утром, когда нужно было громко разговаривать с братом, предупредил, что командировка будет длительной, и я не смогу с ней связываться.

– Ты же не любишь звонить.

– А что делать?

Действительно. Что делать, если надо. Знаем, что в отношении Веньки ни на что нельзя положиться, но ладно, запомним снова…

Производящий впечатление, хорошо сложенный мужчина облизал Жако длинным языком за правым ухом, ведьмак принялся яростно вытираться рукавом видавшей виды куртки.

Венька хмыкнул и без злости прикрикнул:

– Мишаня, хватит!