Бедный Рюрик

– Гхм… для начала я потребую объяснения, где мы…

– Нужно вызвать…

– Да! Что за чертовщина?! Где мы?!

– Почему чёртова сеть не ловит?!

– Как мы здесь оказались?!

– Это всё ваши дела!!! Требую немедленно прекратить балаган!!!

Виктор посмотрел побелевшими глазами на молодых тёмных громил с кулаками-кувалдами. Парни смешались и нехотя поумерили спесь, неубедительно затаив в глазах ослепляющую злобу. Потом белые глаза с чёрными точками зрачков остановились на паникёрах, отрезвляя и возвращая здравый смысл. Виктор продолжил:

– Во-первых, Рюрик, что с тобой случилось?

Бессмертный задумался, облизнул губы, отвернулся, намекая, чтобы его оставили в покое.

– Рюрик?

– Не помню, – признался мужчина, – я вроде не дома был…

Кто-то в глубине зала фыркнул.

– В смысле на миссии? – быстро уточнил Асаф.

– Угум.

Виктор покачал головой, с видом так и говорящим «Игорь или даже Руслан пару слов да связали бы!»

– Это может быть простая миссия, – задумчиво протянул Гедеон, отвлекая внимание от потерянного Рюрика.

Наследники с надеждой обернулись на него, пытаясь разглядеть старого бородача в промежутках между плотно стоящими друг к другу наследниками.

– …Бывают такие места… ловушки, которые периодически заманивают некое количество жертв. Они могут делать это регулярно, снова и снова повторяя сценарий… Отец говорил что-то про их появление, что-то про доморощенных магов с руками из задницы, – Гедеон наморщил лоб, припоминая, – или он говорил про хреновых скучающих некромантов?

– Мы уловили его чувства, – нетерпеливо перебил Виктор, – как спастись он не упоминал?

– Я как раз это и вспоминаю! – вредно взбеленился старик, зыркая колдовскими чёрными глазами на вампира.

Хороша парочка…

– Ах, чёрт, – Гедеон досадливо взялся за голову, – он рассказал мне на пиру, больше в шутку, чем для дела, уже третий день пили, вокруг такая кутерьма, да я и слушал в пол уха… Он только выразился в шутку, но различие было важно, он даже собственно не имел в виду именно доморощенных магов и некромантов… просто одни ловушки появляются неосознанно, а другие по умыслу и хорошо продуманы, вроде бы так… Да, так!

– То есть, мы должны определить появилось ли это место случайно или было специально создано? – переспросил Рихард.

– На кой ляд?! – заорал в трудно установленной тишине Анвар. Капли слюны брызнули салютом в свете с потолка. Не Анвара ли дочь погибла у всех на глазах? – Выпустите меня отсюда!!! Вы нарочно всё выдумали!!! Чтобы унизить меня! Меня!!! Я вам не позволю!!! Грязные брехуны!!! Светлозадые сопляки!!! Вы мне ответите!!! За всё ответите!!!

Он замахнулся кулаком на старшего из внуков Гедеона.

– Эй! – рявкнул Виктор, вытягиваясь вперёд гигантской чадолюбивой тенью, чтобы заслонить мальчишку, но он был в семи метрах.

Взрослый сын Рихарда метнулся туда, лавируя между тесно стоящими наследниками.

Подросток не испугался. Поймал раскрытой ладонью нацеленный в лицо кулак, сжал вокруг пальцы. Анвар взвизгнул и осел на колени. Что-то хрустнуло.

– Пуссссти, щщщенок!!! – задыхаясь прошипел Анвар, корча мученическими складками блин бородатого лица.

Кира каким-то образом оказалась на месте раньше сына Рихарда.

– Ах ты, простата старого мула!!! – заковыристо выразилась женщина, с размаха влепив Анвару пощёчину.

Длинные ногти продрали глубокие красные полосы от уха до переносицы, опасно близко к левому глазу. Анвар потерял дар речи, пощечина опрокинула его навзничь, в гущу отступивших ног. Он не смог сразу встать, с трудом сел, нянча у груди сломанную кисть и с кислотной ненавистью глядя на семейку Гедеона.

– О чём уж мы там? – как ни в чём не бывало напомнил Арист. – Я тут заметил, что когда Гедеон упомянул пир, на полу появились циновки.

Александр посмотрел под ноги – салатовую пластмассу стало почти не видно под плетёными полотнищами. Одно было простелено под сидящим Рюриком. Когда они появились? И откуда?

– Присядем, – цивилизованно предложил Карл, примирительно разводя руки и первым садясь.

Его дети были взрослые, лет двадцати восьми-тридцати, старшая дочь и младший сын. Они не чувствовали себя как рыбы в воде, но, признаться, чувствовать себя сносно в подобной ситуации способны не многие. Женщина была в белом брючном костюме, отменно дорогом, в тонких ухоженных руках держала замшевую бежевую сумочку. На неё с презрительным интересом, как на недостойную соперницу, бросала взгляды Кира. Наследница Кира – Кира имела страсть к красивым вещам, очень похоже на отца, Гедеона. Но если Гедеон коллекционировал артефакты, восточное оружие и полотна художников, Кира в основном специализировалась на одежде и туфлях. Была у них с отцом зона соприкосновения – драгоценности. Гедеон любил баловать дочь преложными ценностями, а Кира любила, когда её балуют. Но честолюбивая Кира не любила, когда с ней пытаются соперничать.

Дочь Карла вряд ли намеревалась бросить вызов своим видом именно Кире. Она вышла из дома, не предполагая через час наткнуться на Киру. У дочери Карла не было миссий, она позволяла себе носить маркие непрактичные вещи вроде этого белого итальянского костюма, туфли на высоких каблуках и с открытым носиком и длинные ногти на пальцах в перстнях. Кира была матерью, главой крупной фармакологической корпорации, регулярно отправлялась на миссии. Её ногти были умеренной длины и выкрашены в неброский телесный цвет, чтобы не провоцировать эмоции неподготовленных к косметическому попугайству жителей других миров. На стройных ногах тонкие чулки, которыми она легко готова пожертвовать, это брюки в маленькую дамскую сумочку не всунуть, а чулки – пожалуйста. Платье шелковое, глубокого синего, свободно расходящееся до колен и приталенное, с рукавами по середину плеча, простого силуэта. Туфли на шпильке, но не высокие, сантиметров семь. Через плечо висит сумочка из крокодила. Сын Карла, как и подавляющее число мужчин, был одет в деловой костюм, на верные девяносто процентов уже работал у отца каким-нибудь замом или финдиректором. Глаза у него безостановочно бегали, не понять волнуется ли или же оглядывает обстановку. Обстановка особенного внимания не заслуживала, глазу не за что зацепиться.

Наследники смирились с неизбежностью перемирия. Стали устраиваться на циновки, детей усаживали поближе к себе. Александр остался на всякий случай рядом с незрячим Рюриком. Надежды, что Руслан ему поможет при необходимости, не было. Анвар тем временем неловко отполз от Киры, чинно, как на пикнике, рассаживающей вокруг себя сыновей.

Приходилось в очередной раз констатировать, что места мало. Сидели плотно, от тесноты сложно было чувствовать себя мало-мальски комфортно. На такой интим Александр не был готов – колени упирались в Рюрика, за спиной материальный, как радиационное излучение, взгляд Руслана, в бок тычется садистски острый локоть Збрышека. Приравненные головы сидящих напоминали ленивую поверхность моря, ходящего разномастными бело-русо-чёрными волнами. Свет падал с потолка на волосы, отчего они блестели и переливались, как тёмная морская вода в солнечный день.

До осознания Александра дошли сказанные отцом слова – десять родов. Их больше нет. Блестящие на солнце головы, синие и голубые глаза, взрослые и их дети, потомки героев, продолжения жизни и славы первых сыновей, долгожданных, любимых, несравненных первых сыновей, правнуки и правнучки бессмертных, богов. Их нет больше. На годах, проведённых в мире десятью бессмертными, можно поставить крест. Десять бессмертных жили и любили напрасно: Персей, Захар, Давид, Виллем, Могута, Фенист, Винсент, Баграт, Вейнс, Робер. Напрасно? Может, не напрасно. Им ведь хотелось жить и любить, у них были первые сыновья.

– Как отличить случайное от специально созданного? – на философский лад спросил практичный Неман.

– Специально созданные ловушки работают сложнее, и выбираться из них сложнее. Задача любой ловушки – не выпустить добычу. Случайную (обладая сверхчеловеческой силой, разумеется) можно сломать примитивными способами.

– Думаю, – почесал вздёрнутую бровь Рихард, – такая бы уже рассыпалась, когда Игорь выламывал часть стенки.

С Рихардом было трое похожих друг на друга молодых мужчин, темноволосые, коротко стриженные и сероглазые, три реплики родного отца. Александр слышал только о двух и их имён не знал.

– Да, – покивал Гедеон, – может не вся конечно, но какой-никакой ляп искусственности бросился бы в глаза. Ловушки ведь притворяются чем-то другим, как любые банальные силки прячутся от дичи в траве… Да, думаю, это очень хорошо продуманная и качественно сработанная ловушка. Рюрику испортили глаза, нас разделили на тех, кто переживёт первое испытание и тех, кто послужит наглядным примером серьёзности намерений нашего недоброжелателя, теперь зачем-то разделили с Игорем. Умереть он не может, значит, суть в чём-то другом.

«Значит, опасность осталась по эту сторону», – мрачно подумал Александр. Наследники встречались взглядами с теми, кому более-менее доверяли, чтобы убедиться, что одинаково поняли недосказанность. Александр не искал взгляда отца. В такие моменты велено было следить за окружающими и слушать в оба уха.

Рагнеда с тревогой прижала к себе полугодовалого ребёнка в тоненькой детской рубашонке и ползунках:

– На нас здесь могут напасть?

– Наверняка, – не пытаясь утешить, признал Гедеон. – Возможно, ловушка посчитала, что с тремя бессмертными мы слишком хорошо защищены…

– Это ведь только мы с вами, несовершенные заблудшие смертные, готовы где угодно впиться друг другу в глотки, – добавил Карл, чуть улыбаясь, – для бессмертного на миссии невинные смертные – даже такие, как мы с вами, представляются напуганными милыми детками, которых надо спасать…