Бедный Рюрик

Александр сглотнул.

– Так нельзя…

– Вы сказали, там нет выхода, – быстро напомнил Асаф, нервно облизнув губы. – Откуда там могло взяться то, что жрёт, если там только мертвецы?

– Это, – Руслан хмыкнул, – одно из самых досадных свойств мироздания – мертвецы иногда тоже жрут… но это опять-таки на мой взгляд.

– Не понимаю, в чём сыр-бор, – пожал плечами Арист, наконец что-то решив, – за полчаса здесь Совет обеднел на десять родов, так неужели мы не послушаемся бессмертных?

Ариста смерили удивлёнными неверящими взглядами.

– Для меня сейчас вот что важно, – старик мягко похлопал по плечику Акима. – Я не пожертвую жизнями внуков ради памяти мёртвых, можете считать меня эгоистом. Я согласен с бессмертными и благодарю их за то, что они не стали, как мы, стучать себе в грудь, горланя оды чести и гордости великим родам, и предпочли защищать живых, а не стеречь погибших.

– Да, он прав, – закатил глаза Гедеон, всякий раз недовольный, когда приходилось признать правоту Ариста. – Что предлагаешь делать?

– Тёмные знают, куда нельзя, самое время спросить у светлого, куда можно, – он обернулся ко всё ещё сидящему на полу, где его оставили, Рюрику.

Руслан невесело заулыбался, продемонстрировав хищные резцы:

– Как он должен это сделать: услышать или учуять?

Арист холодно посмотрел в ответ:

– Светлые видят больше остальных.

– Когда видят, – кивнул бессмертный.

Арист сунул Акима Александру и, припадая на правую ногу, направился к закрывшему лицо руками Рюрику.

– Рюрик! – позвал старик, пытаясь открыть лицо бессмертного.

Рюрик вяло сопротивлялся.

– Что у него с глазами?! – потрясённо выдохнул отец.

Гедеон поспешил следом. Анатомия была его коньком, но чтобы понять, что с глазами Рюрика, медицинские познания не требовались.

– Его либо усыпили, либо отравили и залили стекло в глазницы, – снизошёл до объяснений Руслан.

Белла ахнула, полная сочувствия, бросившись за ветеранами Совета к Рюрику.

– Мы не хотели выпускать вас, пока он не найдёт дорогу, – вздохнул Игорь. – Тот, кто устроил западню, предусмотрел это. Я бы поставил на полукровок, но ведь Руслан тоже здесь.

– Ты слишком много о них думаешь, – не согласился Неман, затравлено озираясь, – им такое не устроить…

Белла в поисках поддержки оглянулась на Руслана, с которым ухитрялась, пожалуй, единственная из всех, ладить, будучи при этом одной из самых светлых:

– Как же он теперь… неужели ничего не сделать?

– Нужно извлечь стекло, – небрежно сообщил тёмный, – глаза восстановятся через пару суток.

– Так просто? – удивилась Рагнеда.

– Да, конечно, просто, – с сарказмом огрызнулся Сатхи, – иди, вырезай!

– Были бы инструменты, – с сожалением вздохнул Гедеон.

Рюрик нескоординированно отмахивался от щупающих лицо рук.

Руслан молча подошёл, протягивая Гедеону длиннющий нож. Где его носил?

– Вырежи сам, а? – раздражённо вмешался Игорь.

– Пожалуйста, кто-нибудь другой! – умоляюще подал голос Рюрик, без зрения чувствуя, к чему идёт дело.

– Не болтай ерунду! – рассердился Игорь. – Лучше него никому не справиться! Не тяни время! Вы чего смотрите, отвернитесь сейчас же!

Последнее относилось к детям, испуганно вытаращившим глаза на Руслана с ножом.

Рюрик обреченно вытянулся на полу.

– Кто-нибудь хочет подержать голову? – пригласил Руслан, с видом гостеприимного хозяина, готовящегося нарезать на ломтики печёного гуся. Кира вытащила из сумочки пакетик с влажными салфетками и передала бессмертному. Минут пять он протирал зловещий нож, а никто так и не выразил желания помочь.

– Что вы там делаете? – забеспокоился Рюрик, царапая ногтями пол.

– Давай я, – вызвалась сердобольная Белла.

– Нет, если он захочет дёрнуться, ты не удержишь… – отказал бессмертный. – Ну?

Руслан оглядел лица. Дети стояли спинами, взрослые боязливо отводили глаза, не сказать, чтоб трусили, но определённо сильно не хотели марать руки.

Бессмертный выбрал сам:

– Александр.

Наследник вздохнул, но спорить не стал. Рюрику плохо, Рюрику надо помочь, а кто-то тёмный, кого бы Руслану было логичнее предпочесть Александру, мог быть неприятен Рюрику.

Руслан стоял на коленях с ножом наготове. Голая грудь в крови, разводы простыли и почернели. Александр опустился на колени по другую сторону.

Циничный мерзавец, покалечивший Рюрика, глумливо подрисовал на кустарно влитом в глазницы мутном стекле угольный зрачок и голубую радужную оболочку.

Прикосновение к бессмертному заповедно и сакрально, как приложение к святым мощам. «Мощи» ёжились и переминались на холодном полу. Александр вдохнул холодный воздух и, подавив кашель, сжал ладонями макушку и подбородок бессмертного успевшими замёрзнуть руками. Рюрик вздрогнул от неожиданности; неизвестно, было ли ему больно или ещё сказывались последствия отравления. Руслана ничего не смущало. Он вытащил из-под брючины небольшой нож с деревянной рукоятью и без церемоний всунул Рюрику между зубами.

Веко подрезал без трепета, Рюрик тоже не шелохнулся. Дальше было хуже. Стекло заполняло глазную впадину, Руслан попробовал поддеть кончиком лезвия, не обращая внимания на появляющиеся на лице порезы и на проступившую кровь. Рюрик оскалил зубы, сильнее впиваясь в рукоятку. Руслан нажал сильнее. Стекло лопнуло. Александр ещё не сообразил, что случилось, а тёмный уже выдернул у него из рук голову Рюрика и, придерживая за шею, вытряхивал осколки. Рюрик приглушенно промычал. Когда тёмный положил его обратно на спину, светлый взмахнул рукой, делая знак прерваться, но Руслан безапелляционно покачал Александру головой. Наследник Святогора вздохнул.

Стекло заполняло не только глазницы, но и отводы сосудов, Александр не заставил себя смотреть на крошево, в которое тёмный бестрепетно превращал молодое лицо. Правая рука светлого бессмертного клацала за воздух.

Руслан склонился над светлым ниже. Рюрик тоскливо замычал.