Мазини

Он выходит без грима, кивает знакомым дамам, – для него ничего не стоит повернуться к публике спиной и простоять так все время, пока не нужно петь, или перед самой драматической сценой бросить приятелю, сидящему во втором ряду кресел:

– Ciao![15 - Пока! (ит).]

Но когда он хочет играть, он играет, как великий артист.

Бог знает, какой демон, сидящий в душе этого артиста, подсказывает ему такие тонкие штрихи, такие детали.

Мне каждый раз хочется взять за шиворот господина, который в последнем акте «Риголетто», играя герцога, нежно и осторожно обнимает Мадделену и делает при этом такое лицо, словно вот-вот готов упасть на колени.

Я не француз, я не роялист, – но я не могу переносить такой клеветы на Франциска I.[16 - Франциск I (1494—1547) – герой оперы Дж. Верди «Риголетто», французский король с 1515 г., способствовавший превращению Франции в абсолютную монархию.]

– Как, милостивый государь? Чтобы Франциск I, «le roi qui s'amuse»[17 - «Король, который забавляется» (фр.).], готов был упасть на колени перед какой-то девчонкой в таверне? Да он кожу бы велел с вас собрать за такую клевету! И это только потому, что он был очень добрый король! Он был даже слишком добрый король, – но перед девчонками на колени не становился!

Мазини поет свое «bella filia dell'amore»[18 - Прекрасная дочь любви (ит.).], небрежно взяв девчонку, которая ему нравится, за подбородок.

Вот король.

И это делает человек, который, вероятно, даже и не подозревает, что на свете когда-нибудь существовал король Франциск I, что Гюго взял его героем своей драмы, и что «Риголетто» переделка драмы «le roi s'amuse».[19 - …что Гюго взял его героем своей драмы и что «Риголетто» переделка драмы «Le mi s'amuse». – Имеется в виду пьеса В. Гюго «Король забавляется» (1832).]

Инстинкт художника, который живет в душе этого чеботаря[20 - Чеботарь – сапожник.], подсказывает ему то, до чего другие доходят путем труда, размышлений, изучения.

В душе этого певца живут артист, который подсказывает ему, как нужно играть, и композитор, который сочиняет для него чудные арии.

Этот грандиозный талант делает то, что человек с достаточно-таки помятым лицом является таким идеалом для женщин всего мира, каким не мог бы быть Аполлон Бельведерский.[21 - Аполлон Бельведерский – статуя, изображающая греческого бога, покровителя искусств, выполненная скульптором Леохаром (сер. 4 в. до н. э.).]

У природы есть чувство меры.

Давши Мазини все, она не наградила его еще и красотой.

Это не наружность тенора.

Она способна иногда вызывать самые курьезные недоразумения.

В один из приездов в Москву он, по обыкновению, как и все иностранные артисты, счел долгом сделать визит в редакции.

К сожалению, в редакцию, с которой он начал свой объезд, – он приехал слишком рано и застал только редакционного сторожа.

Это был очень смышленый малый; большой физиономист, знавший, кого как нужно принять.

– Были тут без вас, господин, которые, по лицу видать, выпимшие. До того выпимшие, что и не разберешь, что бормочут. Слыхать только «редактор», да «редактор». Я их выпроводил, карточку только оставили.

Нет, вы представьте себе ужас редактора, которому с таким объяснением подали карточку:

– Анжело Мазини.

Природа была очень добра к остальным мужчинам, не давши одному всего.

Кроме того, это очень снисходительная дама.

Из рогатых пород[22 - Из рогатых пород… – Здесь: тех, кому изменяют жены.] – вообще несчастных, она пожалела ту, которая называется мужьями, и наделила Мазини привычками и склонностями солидного семьянина.

Иначе…

Право, страшно даже подумать.

Но, к счастью, этого миланского помещика больше всего интересуют в частной жизни его дела по имению и переписка с женой.

Победы он предоставляет сыну, у которого хотя нет голоса отца, – но есть молодость и красивый мундир офицера итальянской армии.

Мазини сидит запершись от своих поклонниц.

Я сам писал об этих психопатках, но долго не верил в их существование.

Я думал, что это преувеличения.

Но, – увы, – то, что пишется, – это только четверть того, что делается!

Я могу подтвердить это словом доброго соседа Мазини.

Мы были с ним соседями, к сожалению для меня – не по имению, а по номеру: мы жили в одном и том же отеле в Москве.

И я слышал не только как поет, но даже как кричит Мазини.

Это было в сумерки, когда в коридоре раздался этот «божественный» голос.

Я слыхал Мазини в «Гугенотах», в «Лукреции», – но никогда не слышал в его голосе столько отчаяния.

С ним случилось несчастье.

Он спокойно лежал на диване, по обыкновению, отдыхая в сумерках, – когда в номер ворвалась психопатка.

Она кинулась его целовать, и когда он начал отбиваться, укусила его за руку.

Мазини в роли «прекрасного Иосифа»[23 - …в роли «прекрасного Иосифа»… – Иосиф Прекрасный – герой библейской мифологии, сын Иакова и Рахили, был продан братьями в рабство, стал правителем Египта. Жена начальника телохранителей фараона Потифара влюбилась в него и пыталась соблазнить. Здесь: в роли соблазняемого.] был великолепен.

Какие высокие ноты, когда он звал швейцаров!

Это не совсем галантно, – но если бы каждая из поклонниц начала кусать!

От Мазини к вечеру осталась бы одна пятка.

В отеле, где останавливается Мазини, устраивается целый карантин.

Ни одна дама не пропускается без строжайшего допроса:

– Куда? К кому? Зачем?

Наиболее подозрительные сопровождаются швейцарами наверх.