Хранитель Восточных земель

– Лю Ма! – крикнул Гордон в ужасе, видя, как за несколько километров на тёмном звёздном полотне неба разгорался дьявольские огненные цветы. Птицы, звери, нелюди – все неслись подальше от пожара, боясь оказаться в объятии яростных огней, выжигающих дотла. И только Лю Ма да её сородичи бесстрашно обратились в птиц, мощными крыльями достигли небес и стали смотреть на горящую местность.

– Соберите всех. Мы обязаны потушить этот ужас! – рычал белый сокол. – Те, кто на земле, роют рвы и очерчивают пожар, – приказывала хранительница, голося по всем Восточным пространствам, подхватывали слова лицунэ и распространялись. – Те, кто в небе, летят к водоёмам, берут воду и за мной!

Мужественная лисичка не испугалась жжёных тел, обгорелых полян и ярко-красного пламени, опалявшего её нежные белые пёрышки. Стрелой пробилась к реке, за ней стаи птиц, оборотней – целый ворох живых существ открыл пасть, забирая воду. Поднялись они ровным косяком и принялись сбивать пламя каплями воды. Первый косяк. Второй косяк. Яркие меткие звёздочки сияли грозным светом, подавляющего прожорливый огонь. Всё больше и больше становились лицунэ, оборачиваясь. Медведями и кабанами рыли рвы, передавали бочонки с песком драконам лисьим, поднимающихся вверх и летящих в самый эпицентр зла. А за ними тоненькие змеи да волки проходились по горячей земле, собирая выживших нелюдей и зверей и скрывая их на безопасных пространствах.

Вытирал пепельный пот Гордон со лба: передавал он бочонки, смотрел вдаль и волновался за Лю Ма. И не мог отвести от падающих звёздами животными с каплями воды. Они бесконечными бомбочками придавливали языки огня, заполняя и небо, и землю. Мелкие капли воды, горячие, переходящие в пар, доходили и до него.

– Лю Ма, – шептал он животному дождю. Нет. Ливню. Раз за разом белая лиса, превращённая в белого водяного дракона, рассекающего по чёрному небу, бросалась в неутихающий пожар, устраивала ярусные фонтаны, стекающиеся мощными струями по телу, из пасти своей, заливая лес водой, пока сверху падали птицы, лицунэ, на кувшинках проплывали подоспевшие болотницы и озёрицы с искусными кувшинами воды и песка.

Извилистая, ловкая и обожжённая во многих местах пролетала, её мощный крик, призывающий к спасению, водопадам стекал по Востоку; отражался он в листьях драгоценных деревьях, рябью проходил по гладям озёр, стекал и затапливал норы. Прожорливый огонь, берущий силы из сухих стволов да огнеопасных залежей земельных, стойко сопротивлялся звенящим каплям, пугал решимостью трусливых белок, озёриц, ненавидящих пламя за свою природу, – уплывали они, тучами, далеко-далеко, как бы ухватилась искра за подол нежный. Округлялись глаза Гордона. Зрел на бедную и уставшую Лю Ма, надрывавшую лёгкие, дабы вытолкнуть из толстого подвижного тела воду, а после – песок. Не щадила себя хранительница и никому не позволяла сдаваться. Те, кто магией обладал, вставал кольцом, окружая огонь, подносил руки в сторону огненную и принимался шептать заговоры да заклинания. Стягивался дым, сверху продолжали кометными голубыми каплями падать звери да птицы, отрубали подземные существа доступ пламени к залежам…

Затихала уставшая земля. Поднималось солнце, просачиваясь через обгорелые и сухие деревья, освещало оно уставших зверей, всю ночь работавшим за дождь. Лекарки летали к пострадавшим, те, у кого остались силы, разгребали завалы и тушили возникающие новые очаги возгорания. Было разрушено множество шахт и поселений – предстояла грандиозная стройка и работа с лесом, а Лю Ма со старейшинами кланов обговаривала детали новой системы оповещения катаклизмов. Она выглядела ужасно, чёрная, с прорезями голой кожи. Прекрасный мех выгореть успел. Она не могла толком стоять, но взирала на спасшихся, на лес, следя, как бы снова ни пришлось подниматься в небо с пастью полной песка или воды. И не мог приблизиться к занятой Гордон. Молча помогал переносить на носилках раненых.

– Тебе больший уход нужен, – сетовал он на свою бесполезность.

Как бережно он прижимал лисицу, ставшей девушку вновь. Как аккуратно и осторожно обрабатывал ожоги, как говорили лекарки. И с каким благоговением рассматривал лицо спасительницы, упавшей от бессилия. Замоталась она за пару дней, толком не спала, а потому, к третьему дню, когда всё уже затихло, а слои пепла собирали чистильщики и фермеры на удобрения, а мужчина нагло выхватил её и поставил перед лекаркой, она-то и упала. И вновь превратилась в слабое существо, нуждающееся в заботе.

– Лю Ма, – звал Гордон любимую свою, открывшуюся только что глаза. Зашевелилась в тряпках девица, обмотанная повязками, встать захотела, но не смогла. Остановили мужские руки на плечах.

– Как все? Ничего не произошло?

– Всё позади, храбрейшая из женщин, – улыбнулся радостно человек и рассказал о чудесных образах, тушащих пожар. Как волновался за неё. И как был огорчён, так как не смог разделить ношу с любимой.

– Об этом не волнуйся никогда, у каждого существа есть роль своя, – ладошки легли на щёки Гордона. Взглянула ясными глазами в очи мужчины, нашла во взоре сомнения его, муку и огорчения. – Ты муж моя, а я – твоя жена. Заботься обо мне, как я забочусь о Востоке, – ещё пару фраз произнесла Лю Ма и оказалась стиснутой в объятиях.

– И буду, – гладил по спинке жену свою Гордон, улыбаясь. Права была лицунэ и в этот раз. Не стоило так много думать о слабостях, как учил отец: «Сильный растит всё лучшее в себе, слабак только говорит».

Долго любовалась лицунэ с Гордоном. Лежали они под звёздами, смотрели в небо и очень не хотели солнца, потому как с новым днём вернуться извечные обязанности. Глядели на жёлтую луну, на звёздные скопления под звук шелеста тёмно-красных листьев. А недалеко доносилось пение; гуляли лицунэ, как полагалось после тяжёлой работы.

– О вас слагают песни уже. Прекрасный лисий дождь… – ухмыльнулся Гордон, подвигаясь ближе к белой славненькой лисичке.

И вот, пожар в прошлом – все строились, в себя приходили. Собирали торф из земли. Строили укрепления, вырыли противопожарную систему. Лю Ма уже ходила по лесу и решала свои обычные вопросы: по строительствам новых деревень, по обустройству их с Гордоном дома, а также общего места. Место искала, которое не пропустит лишнего внутрь земель тайных, проверяла владения свои и очень уставала. Никто не понимал, что происходило с ней. Всё тяжелей ей было превращаться.

Вернулась после ещё одной огненной ночи, случившейся уже промёрзшим ноябрём, Лю Ма, пролезла в яму и упала человеком на возлюбленного.

– Я, наверно, больна, – запричитала она.

Посмотрел Гордон на любимую, опустил взгляд на живот и понял всё.

– А не думаешь ли ты, что скоро понесёшь?

– Что?

– Я не первый раз видел беременную женщину. У тебя живот круглый, – усмехнулся лис и лизнул щёку Лю Ма. И засветилась как бы изнутри лисица, прижалась к мужу и улыбнулась.

– Теперь ты точно не уйдёшь.

– Я не уйду.

– Правда?

– Не уйду, если только на границу буду ходить.

– Опять?

– И снова, – и клюнул в маленький носик мужчина. Любя. Радостно. Нежные губы опустились на губы мужчины, принявшего свою истинную форму. Сладкий трепещущий поцелуй начал их прекрасную ночь, полную любви и надежд. Совсем скоро они станут самой настоящей семьёй. Это осознание придало им больше сил и поводов для улыбок.

Эпилог

Восточные земли предчувствовали изменения. Белая лисица живым знаменем строила новые порядки, сохраняя и закрытость пространств, и открывая некоторые тайны людям. А подле неё находился оборотень-человек, попавший к лицунэ благодаря судьбе. Долго его принимали лицунэ и другие народы, но постепенно свыклись с ним, поглядывали на его хозяйство, в дома стали приглашать, а как понесла хранительница двух лисят – так чуть ли ни на лапах не стали носить. Возрождался род великих Ма. Благоприятный знак родился на небе вместе с близнецами: мальчиком и девочкой.

И до сей поры здравствуют лицунэ, некоторые из которых могущие в людей красивых превращаться. И слава ходит о любви истинной между человеком и белом лисой – хранительницей Лю Ма.

Группа автора: https://vk.com/creator_vol (https://vk.com/creator_vol)