Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда

– Сто двадцать фунтов, – последовал быстрый ответ.

– Она не стоит больше ста, – вступил в разговор Фахми, – но, поскольку ты мой друг, а этот проклятый иностранец набит деньгами, я раскошелю его на сто двадцать фунтов. Я уверен, что ты меня отблагодаришь.

Потом он обратился ко мне по-английски:

– Он хочет очень дорого, но я позабочусь, чтобы вас не ограбили. Предоставьте это мне, господин Лотц. Платите сто семьдесят фунтов, и ни одного пиастра больше.

Что мне оставалось делать? Я мог продолжать торговаться, мог приехать в другой раз с кем-то другим, более честным. Но мне было нужно дружеское расположение этого чиновника, если я хотел заняться разведением и экспортом лошадей. Ничего не оставалось, как с улыбкой выложить сто семьдесят фунтов.

Осмотрев стойла, мы втроем отправились в клуб. Было уже около десяти, и жара становилась невыносимой. Никто уже не ездил верхом, члены клуба отдыхали в плетеных креслах на тенистой веранде, попивая кофе и лимонад со льдом. Некоторых Вальтрауд уже знала. Данни объясняла, каким должно быть настоящее седло. Тут же находилась Надя Кисов в необычайно элегантном костюме для верховой езды. Рядом с ней стояла небольшая, бурой масти кобыла, к которой она боялась подступиться. Рядом с Надей располагался Баух, у которого, как всегда, была масса свободного времени. Юсуф начал представлять Вальтрауд тех, с кем она еще не была знакома. Присутствовали полковник Камаль Хадили, начальник полицейской академии; полковник Мохсен Сабри, который прислал Вальтрауд цветы, но не смог приехать к нам вечером; доктор Рауф Мегалли, хирург-окулист, женатый на австралийке Вин. (Мне удалось убедить Вин, что мы встречались в Австралии, и с тех пор она рассказывала об этом всем и каждому.) Там было также пять кавалерийских офицеров, членов национальной сборной, которые после утренних упражнений целыми днями болтались в различных спортивных клубах, курили гашиш или проводили время с девушками в отелях «Хилтон» и «Семирамида».

Мы заказали себе кофе, все придвинули к нам свои стулья, и завязался общий разговор.

– Вы собираетесь постоянно поселиться в Египте? – спросил полковник Мохсен Сабри. Я точно не знал, к какой конкретно разведывательной службе он принадлежал, но он имел отношение к контролю за иностранцами и редко задавал праздные вопросы.

– Постоянно – это, пожалуй, слишком сильно, – ответил я, – но если моей жене Египет понравится так же, как и мне, мы можем прожить здесь несколько лет. Конечно, если это понравится властям.

– А почему это может им не понравиться? – быстро отреагировал Сабри. – Наоборот, мы все вас любим. Только вчера вице-президент Хуссейн эль-Шафеи очень высоко о вас отзывался.

– Очень любезно с его стороны. Пожалуйста, передайте ему мою признательность. Я с ним уже давно не виделся.

С эль-Шафеи я познакомился через конноспортивную ассоциацию, почетным президентом и активным членом которой он был. В политическом смысле он был полный ноль. Он лишь поддакивал Насеру, хотя официально занимал пост вице-президента республики. За глаза его часто называли «аль гахаш аль гумхури» – осел республики.

– Я сегодня уже видел таблицу заездов, – заметил майор Алви Гази, один из кавалерийских офицеров. – Там ваша лошадь в пятом заезде. Может быть, мне поставить на нее пятерку?

– Ну, Алви, это не самый плохой выбор, хотя я ничего не могу гарантировать.

– А кто ваш тренер?

– Моррис. Первоклассный специалист.

– Да, я был в его конюшнях в Гелиополисе. Они расположены как раз рядом с танковым корпусом.

Это было, конечно, не простым совпадением. Я вдумчиво подошел к подбору тренера. Если не считать нескольких танковых частей, которые находились в зоне канала, египетская армия сосредоточила все свои бронетанковые силы на огромной базе в пустыне около Гелиополиса. Любое сколько-нибудь значительное перемещение бронетехники началось бы с этой базы. Трек, на котором Моррис тренировал лошадей, был расположен рядом с базой. В центре овального трека была построена пятиметровая деревянная смотровая башня, откуда тренер и гости могли наблюдать за лошадьми.

Каждое утро я забирался на эту башню с мощным биноклем и наблюдал за лошадьми, и не только за ними. Стоило повернуться чуть вправо, и передо мной открывалась панорама базы. Если бронетехника покидала базу, то я мог четко видеть направление ее движения, а затем на машине по следам гусениц мог точно установить пункт ее назначения. Этот пример еще раз наглядно показывал, как важно было израильской разведке иметь здесь наблюдателя, обладающего военной подготовкой и боевым опытом, который мог с одного взгляда определить состав военной колонны, оценить, была ли это рутинная тренировка, транспортировка техники в мастерские для ремонта или боевое развертывание.

– Ты собираешься покупать еще лошадей? – спросил меня Баух.

– Конечно, в будущем. Ты же знаешь, я хочу заняться разведением этих прекрасных созданий. На прошлой неделе я видел пару настоящих красавиц на ферме паши Хамзы. Он вроде готов их продать, но только после того, как я приобрету свою ферму и у меня будет место, где их содержать. Ведь здесь в клубе нет ни одного свободного стойла.

– А почему бы тебе, Рыжий, не поместить их в нашей армейской конюшне при казармах в Абассии? – спросил майор Гази. – Омар, ведь это можно организовать?

Полковник Омар эль-Хадари, командир кавалерийского подразделения в Абассии и начальник армейской команды наездников, с достоинством погладил свои усы.

– Я не вижу к этому никаких препятствий, – ответил он после небольшой паузы. – У нас есть много свободных мест. К каждой лошади будет приставлен солдат для ухода. Это можно организовать.

Я тепло поблагодарил его, однако тут же сказал, что, поскольку в Абассии расположен большой военный гарнизон, я не смогу туда часто приезжать, мне всегда нужен будет сопровождающий.

Мой собеседник засмеялся.

– Рыжий, ты просто неисправимый немец! У тебя что, не найдется простой фотографии, твоей и мадам? Передай их мне, и для вас будут сделаны постоянные пропуска. Будете приезжать, когда вам захочется.

Вот так все просто! Я уже давно искал подходы к гарнизону в Абассии.

Алви Гази посмотрел на часы.

– Пора идти. В спортивном клубе «Гезира» меня ждет одна шикарная блондинка. Американка.

Четверо других офицеров тоже встали и, отдав честь, последовали за Алви.

– Веселые ребята, – заметила Вальтрауд.

– Это не серьезные офицеры, – с усмешкой заметил Юсуф. – Их интересует только выпивка и женщины. Никогда, Рыжий, не одалживай им денег, ты их больше никогда не увидишь.

– Старина Юсуф! Не беспокойся, меня они не проведут. Но как тебе нравится предложение Омара для моих лошадей?

– На первое время это неплохое решение, но тебе нужна своя ферма. Я наведу справки.

– Отлично! Может быть, ты поищешь и приличную виллу? Теперь я женатый человек, и мне нужен приличный дом.

Юсуф, Данни и Надя – все с энтузиазмом вызвались помочь нам найти дом, и, проведя еще полчаса за кофе и светской болтовней, мы собрались уезжать. Герхард Баух проводил нас до машины, жалуясь на то, что с его лошадью в клубе плохо обращаются. Он, конечно, преувеличивал, но мне было интересно, куда он клонит.

– Я слышал, полковник Хадари предложил тебе конюшню в Абассии. Может быть, ты сможешь замолвить и за меня словечко?

Вот в чем дело! Я чуть не расхохотался.

– Это не так просто, Герхард, – заметил я. – Хадари может подумать, что я хочу его использовать. Ты знаешь, какие они щепетильные. Ты должен понять.

На этом мы расстались и уехали, довольные проведенным утром.

– Это как в рыбной ловле, – сказал я Вальтрауд, которая едва сдерживала свое изумление. – Ты насаживаешь на крючок насадку, забрасываешь удочку и ждешь. Если повезет, то можешь поймать крупную рыбу. Фридрих Великий как-то сказал: «Удача важнее хороших генералов». Будем надеяться, что удача нас не оставит и на сегодняшних скачках.

Славное прошлое

Когда мы подъехали к двухэтажной вилле фон Леера, там уже скопилось много автомашин. Привратник дирижировал расстановкой автомашин на парковке.

– Ваше имя, сэр? – вежливо осведомился он.

Такая проверка посетителей частного дома была довольно необычной процедурой. Так же, как необычным был и короткоствольный автомат, который скрывался под белой галабеей[2 - Галабея – арабское одеяние в виде белого балахона.] привратника. Тайная полиция, несомненно, относилась к охране фон Леера крайне серьезно. Другой слуга, который, судя по его манерам, уже не был переодетым полицейским, провел нас в дом.

У входа нас встретили супруги фон Леер. Хозяин дома – уже глубокий старик с редкими прядями седых волос и водянистыми, ничего не выражающими глазами.

– Входите, мой дорогой Лотц. Хайль Гитлер! – приветствовал он нас дрожащим голосом.

Его жена, на несколько лет моложе своего супруга, бросилась навстречу Вальтрауд, которая была шокирована формой приветствия ее мужа.

– О! Какая очаровательная молодая леди, госпожа Лотц! Проходите, пожалуйста, моя дорогая. Мы просто счастливы с вами познакомиться.