Счастливое завтра

Счастливое завтра
Вячеслав Дергачев

Каждый из Нас верит, что однажды наступит то самое «завтра», когда все станет по-другому. Когда больше не нужно будет притворяться, когда тебя поймут, простят и полюбят. В том самом «завтра» Нам не о чем жалеть, некогда грустить, нечего бояться.Весь мир – это игра, в которой нет правил, нет судей, нет проигравших и победивших. Это бессмысленная череда событий, ведущих к одному финалу.«Счастливое завтра» – это безрадостное сегодня, в котором не хочется просыпаться.

Счастливое завтра

Вячеслав Дергачев

© Вячеслав Дергачев, 2020

ISBN 978-5-0051-7272-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

На часах было 5:45. Джейн Саммерс лежала на кровати и в ожидании звонка будильника смотрела, как солнечные лучи медленно ползли по стене комнаты. Она не спешила вставать. Лежа в кровати, Джейн собиралась с мыслями, поскольку день обещал быть непростым. Как и любой другой, он был распланирован по минутам. И сейчас женщина медленно пробегала по всем пунктам запланированных мероприятий.

Ровно в 6:00 слащавый голос радиоведущего нарушил тишину комнаты.

«Доооооброе утро, Карл-Хилл! За окном сегодня 12 сентября, воскресенье. Прекрасный осенний денек, которой обещает стать еще лучше, если вы начинаете его вместе со мной и потрясающей песней молодого исполнителя из Нью-Йорка…»

Резко голос энергичного радиоведущего оборвался – поскольку это утро, Джейн решила начать его в тишине и покое.

Опустив ноги с кровати, она ощутила ворс белоснежного ковра, который напоминал ей холодное покрывало ее родины – Аляски. Сжимая ворсинки пальцами ног и расплывшись в улыбке, Джейн позволила себе унестись вслед за воспоминаниями ее далекого детства в те времена, когда ее мать еще была жива. Но сегодня был важный день. Поэтому, отбросив воспоминания о прошлом до лучших времен, женщина резко встала с кровати и принялась ее заправлять.

Это была одна из черт ее характера. В ее квартире невозможно было увидеть разбросанных вещей, кучи грязной посуды, стоящей в раковине, как попало сложенных книг на полках или годами нетронутой пыли. Можно было смело отдать дому Джейн второе место в списке самых чистых. Он уступал разве что хирургическим палатам местной больницы.

Кто-то мог бы подумать, что за такой щепетильностью к чистоте может скрываться психологическое расстройство, но хозяйка дома считала:

«Чистота в доме — чистота в душе!»

Добившись идеальной симметрии подушек, Джейн оглядела кровать и расплылась в одобрительной улыбке. Если бы в этот момент кто-то был в комнате, то он мог бы расслышать тихий скрежет ручки о бумагу, с которым был вычеркнут первый пункт мероприятий в ее голове.

Джейн подошла к стулу, на котором лежало идеально выглаженное бежевое платье А-образного силуэта. Платье было выполнено в ретро стиле, но при этом молодило свою хозяйку. Прислонив его к себе одной рукой, а второй взяв его за подол, женщина, словно маленькая девочка, стала любоваться собой в зеркале. Вот только в отражении на нее смотрела уже давно не молодая особа.

Женщине в зеркале было уже 63 года. Она была среднего роста и довольно полной. Глубоко посаженные глаза, нос греческой формы и пухлые щечки придавали ей вид решительной и волевой женщины. Волосы средней длины зачесаны в пышную прическу «привет из 80-х». Кое-где в русых волосах начала пробиваться седина, но, как считала сама Джейн, это придавало ей некий шарм. В целом женщина имела приятную наружность, по крайней мере, не отталкивающую. Если вам посчастливилось не быть с ней знакомым, то, скорее всего, при первой встрече вы поймаете себя на мысли, что, слушая ее писклявый голос, перебираете в голове причины, чтобы поскорее закончить разговор. Однако разговор с Джейн заканчивается лишь тогда, когда она сама это решит.

Немного покривлявшись перед зеркалом, Джейн аккуратно положила платье обратно на стул, повернулась к распятью, висевшему над кроватью, и, сложив руки в замок, сказала:

– Господи, дай мне спокойствие духа, чтобы принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить, и дай мне мудрость отличить одно от другого.

Водные процедуры были успешно выполнены. Источая сладкий аромат духов, которые не менялись уже третий десяток, Джейн, в бежевом платье, как тюремный надзиратель, медленно проходила владения своего дома. Взглядом пробегая по мебели, шкафам и полкам, она делала в голове пометки, где ей нужно будет навести порядок в понедельник.

На кухне она достала баночку с молотыми зернами кофе. Пока кофемашина тихонько шумела, Джейн подошла к календарю. Она посмотрела на дату, аккуратно обведенную красным кружком, – 12 сентября. Взяв черный марке, она перечеркнула ее жирным крестом.

«Вот он, этот день. Наконец. Сегодня начинается новая история нашей страны. Новая история Карл-Хилла. Новая жизнь!» – думала Джейн, теребя нательный крестик на груди.

Писк кофемашины заставил ее очнуться. Достав литровую термокружку, она перелила туда черный кофе. Добавив три ложки сахара и взяв коричневую сумочку, которая была одного возраста с хозяйкой, она вышла во двор.

Сев в свой старенький, но великолепно сохранившейся Cadillac Brougham, пристегнув ремень и проверив зеркала, Джейн повернула ключ зажигания, давая «старой подруге» прогреться. Через пару минут серый Cadillac тихо прошуршал по пустой дороге, унося хозяйку навстречу долгожданному дню.

2

Кейт Смит в это воскресное утро тоже не спала. Только волновали ее совсем не запланированные мероприятия. Она переживала, успеет ли она испечь еще один черничный пирог. Семь уже были готовы и, завернутые в фольгу, стояли в холодильнике. Кейт мучил еще один вопрос:

«Хватит ли семи?»

Перекатываясь с одного бока на другой, она не переставала думать об этом и старалась найти давно ускользнувший от нее сон. Не в силах больше лежать, женщина встала с кровати и стала надевать уже довольно потертый халат, который был её «махровым другом» на протяжении уже 17 лет.

Надевая его, она попадала в те далекие времена, когда не была еще заботливой матерью троих детей. В те времена, когда они с Сэмом наслаждались любовью в этом большом доме, который принадлежал им одним. Затягивая пояс, она вспомнила блестящие глаза мужа, смотрящие на нее с любовью и желанием, когда она медленно расстегивала халат, обнажая свое еще упругое тело. Это было здесь, в этой самой комнате.

А сейчас ее муж, Сэм, тихо храпел, лежа на спине. За 17 лет он набрал пару лишних килограммов, стал менее чутким и заботливым, да и блеска и желания в его глазах Кейт уже давно не видела, но все же, даже спустя столько лет, она его любила. Пусть он стал не таким внимательным по отношению к ней, но зато он был очень заботлив к детям. Глядя на то, как много времени он уделяет мальчикам и как сильно любит их, Кейт понимала, что просто не имеет права на него обижаться. Но все же в такие моменты, как это утро, ей так хотелось бы вернуться на 17 лет назад и ощутить прикосновение его губ у себя на животе, поймать его взгляд, полный желания, и понять, что она – вся его жизнь.

Но сейчас, глядя на своего мужа, Кейт ощущала лишь злость.

«Конечно. Он может спать. Ему ведь достаточно будет разжечь ржавый мангал да жарить сосиски, и все уже будут счастливы. Ему не надо стоять пять часов подряд на кухне и печь эти дурацкие пироги!»

С досады Кейт хлопнула дверью спальни. В глубине души она хотела, чтобы от шума Сэм проснулся и, испугавшись, что ее нет рядом, бросился за ней вслед. Одетый в белую шелковую рубашку и черные брюки, он догнал бы ее в коридоре, обнял и спросил:

– Куда ты ушла, милая?

– Я должна испечь еще один пирог, – эротичным голосом ответит она. Сама она будет в красном коротком платье, имеющем неприлично откровенное декольте, которое с трудом сдерживает ее второй размер.

– К черту пирог! Пойдем в спальню. Дети еще долго будут спать. У нас полно времени, – посмотрев ей в глаза, он страстно поцелует ее в губы. Сильно прижав ее к себе и взяв на руки, он потащит ее в кровать, где своими сильными руками сорвет красное платье и уткнется губами…

Кейт стояла за дверью и слышала, как ее муж лишь повернулся на бок и продолжил храпеть.

«Ох, милая. Тебе просто секса не хватает», – с грустью подумала Кейт.

Идя по коридору, женщина заглянула в комнату мальчиков. Билл и Колин спали в своих кроватях, тихо сопя.

«Всего 11 лет, а уже точные копии своего отца».

Все стены комнаты были завешаны знаменитыми бейсболистами, забиты битами, перчатками и мечами. Каждый год мальчики находили себе новый любимый вид спорта, которому они готовы отдаться всем сердцем. В этом году это был бейсбол. В любом начинании их всегда поддерживал Сэм.

«С нетерпением жду, когда они уже перейдут в старшие классы. Там их ждет футбол. Он у них в крови! Поверь мне», – говорил муж.

В глубине души Сэм уже представлял, как после школы за Биллом и Колином бегают скауты почти из всех футбольных команд страны. Как спустя всего год его сыновьям вручают награды лучших игроков года и как со сцены, не скрывая слез, они благодарят его. Но до старших классов было еще полно времени, поэтому отцу приходилось довольствоваться меньшим.

Глядя на мальчиков, Кейт вспомнила, с каким трудом ей вчера удалось уложить их в кровати. Сегодняшний день был началом нового бейсбольного сезона, который Билл и Колин ждали с нетерпением.

«В это воскресенье в гости к нашим „Тиграм“ приедут „Скауты“ из соседнего города Норс-Рок. Жаркая встреча двух молодежных команд состоится на центральном стадионе в 13:00. А перед матчем для всех гостей и жителей нашего города в парке перед стадионом будут организованы разного рода развлечения. Каждый найдет что-нибудь интересное для себя и для своих детей. Вас ждут прохладительные напитки и легкие закуски, сладкая вата и хот-доги. Приходите и приводите своих друзей!» – в голове звучал голос радиоведущего, который вчера вечером освещал план мероприятий на воскресный день.

Закрывая дверь в комнату мальчиков, мать с грустью осознала, что давно уже потеряла связь с ними, что ее муж имеет куда большую над ними силу. Конечно, они ее любят, но Сэма они просто обожают – отец и персональный тренер в одном лице. Кейт знала, что она сама в этом виновата.

Напротив комнаты мальчиков находилась комната Скарлетт.

Говорят, что родители любят своих детей одинаково, но Кейт прекрасно понимала, что чувства, которые она испытывает к дочери, совсем другие, нежели те, что она испытывает к мальчикам. Быть может, это было потому, что Скарлетт была девочкой или первым ребенком? Или потому, что в каждом ее движении, в каждой улыбке, в каждой черте ее лица – Кейт узнавала себя.