Агасфер. Вирусный транзит

– Ваше сиятельство, господин генерал! Господа офицеры! Позвольте представить вам старшего военного врача 3-го класса. Этот майор – доктор медицинских наук, профессор Военно-медицинской академии и куратор структуры Главного арсенала императорской армии Сиро Исии. Особо отмечу, что неустанное изучение майором эффектов военного применения биологического и химического оружия попало в поле зрения самого императора Японии, который в прошлом году милостиво соизволил санкционировать исследовательскую поездку майора по странам Европы и Северной Америки. По итогам докладов и рапортов майора Сиро Исии он включен в патронат его высокопревосходительства военного министра Садао Араки. Практические итоги его неустанной работы на благо великой Японии отмечены медалями Почета трех степеней. А сегодня майор Исии представляет генеральному штабу свою последнюю разработку – водяной фильтр для обеззараживания воды. Прошу, майор!

Исии откашлялся, взял в руки микрофон, шнур от которого свисал с потолка.

– Господин генерал, господа офицеры! Очистка и обеззараживание воды в условиях боевых действий, как известно, имеет первостепенное значение. Самые успешные действия армии могут быть нивелированы вспышками эпидемии кишечных инфекций личного состава. Между тем, имеющиеся системы очистки воды, как правило, громоздки и неприменимы в военных условиях, когда армия сражается на вражеской территории. Исходя из этого, в течение нескольких лет я проводил испытания и опыты с различными материалами и достиг хороших результатов! Перед вами – походный фильтр системы Исии для очистки воды. Он без труда и специальных инструментов подключается к любому источнику водоснабжения и пропускает через себя потребное для войск количество воды.

Исии насыпал в графины толченый мел, глину, добавил сажи и даже плеснул в мутную жижу флакон чернил. Унтер-офицеры вынесли из подсобного помещения несколько подносов с чистыми стаканами и выстроились в ожидании. Военный врач вылил жижу из графинов в приемное отделение фильтра и начал крутить ручку. Из фильтра потекла хрустально-чистая вода. Наполнив ей стаканы, унтер-офицеры двинулись к столу, почтительно предлагая офицерам оценить работу фильтров.

Те удивленно качали головами, рассматривали воду на свет, нюхали ее – однако попробовать никто не решился. Показывая пример, Сиро Исии сам выпил стакан очищенной воды, но едва не подавился, когда один из полковников, раздраженно отпихнув унтер-офицера с подносом, закричал:

– Очистка воды от механических примесей, которую нам тут выдают за полезное новшество для армии, давным-давно известна! Такие фильтры стоят на всех городских системах водоснабжения – и в Японии, и в других странах! Ваш Исии – просто мелкий жулик, господа!

Генерал-лейтенант Хондзё нахмурился и строго поглядел на военного врача. Тот, не растерявшись, поднял над головой два предмета, похожих на грубо вылепленные глиняные чаши:

– Позвольте пояснить, господин генерал! У меня в руках тарелочки для фильтров моей конструкции. Они сделаны из удивительного природного материала – диатомита. Эта осадочная горная порода, состоящая преимущественно из останков диатомовых водорослей, имеет удивительные свойства. Европейский ученый Нобель пропитал диатомит нитроглицерином[20 - Нитроглицерин во взрывчатке и в лекарстве – одно и то же вещество. В лекарстве нитроглицерин присутствует в очень низкой концентрации. Применяется кардиобольными от приступов стенокардии. В чистом виде нитроглицерин представляет собой чрезвычайно мощное взрывчатое вещество и при этом является сильным ядом. Военное применение нитроглицерина сильно ограничено из-за его нестабильности: может взорваться от несильного удара, падения, даже от громкого звука.] и получил стабильную и мощную взрывчатку, известный всем динамит! Я же обратил внимание на другие свойства диатомита – его способность быстро чистить организм человека от паразитов и даже токсинов. Вода, пропущенная через подобные тарелки из обожженного диатомита, становится пригодной для питья. Не угодно ли убедиться, господин генерал?

Исии повелительно махнул рукой в сторону помощников, и ему тут же поднесли на подносе лабораторный стакан. Улыбнувшись в зал углом рта, военврач непринужденно расстегнул брюки:

– Прошу прощения за дерзость, господа офицеры. Вы сами вынудили меня…

Еще раз извинившись за некоторую натуралистичность эксперимента, Исии отвернулся, и, не сходя с подиума, помочился в лабораторный стакан.

В зале поднялся гомон, офицеры переглядывались. Послышались возмущенные возгласы и призывы немедленно выбросить из зала дерзкого негодяя. Кто-то морщился от омерзения, кто-то хихикал. А военврач, как ни в чем ни бывало, застегнул брюки, высоко поднял стакан и вылил мочу в фильтр.

Шум и крики в зале постепенно смолкали. На глазах пораженных офицеров Генерального штаба майор начал крутить ручку прибора, а затем, отсалютовав офицерам стаканом очищенной воды из фильтра, залпом выпил ее.

Промокнув усы платком, он улыбнулся и тут же предложил:

– Осмелюсь предложить, господин генерал: я могу выпить и вашу мочу[21 - Реальный факт из жизни: доказывая полезность фильтров своей конструкции, Сиро Исии на заседании штаба выпил свою отфильтрованную мочу.]…

Генерал-лейтенант Хондзё захохотал. Глядя на главу Генштаба и адъютанта самого императора, засмеялись и все офицеры. Присоединившийся к общему веселью полковник Нагата украдкой вытер вспотевший лоб, и за спиной соседа погрозил дерзкому военному врачу кулаком.

Отсмеявшись, генерал резюмировал:

– При всей вашей наглости, майор, вы продемонстрировали убедительный пример, признаю. В эффективности ваших фильтров сомнений больше нет. А теперь я бы хотел услышать от вас подробную информацию о результатах вашей заграничной поездки.

– Слушаюсь, господин генерал. Докладываю: главной целью моего вояжа было определить степень заинтересованности европейских и американских ученых-биологов в разработке «живого» оружия. Было очень важным узнать предпочтения ведущих биологов с тем, чтобы выбрать для своих исследований биологический носитель. В отличие от артиллерийских снарядов, бактериологическое оружие не способно мгновенно убивать живую силу, зато оно без шума поражает человеческий организм, принося противнику медленную и мучительную смерть. Для этого оружия не нужны какие-то особенные снаряды и бомбы, можно заражать вполне мирные вещи – одежду, пищевые продукты и напитки, можно распылять бактерии с воздуха. Даже если первая атака не будет массированной, – все равно бактерии будут размножаться и поражать цели…

– Оставьте общие слова, майор, – перебил Хондзё. – Нам нужна конкретика! Какие выводы вы сделали по итогам своей командировки?

– Слушаюсь! Конец девятнадцатого века ознаменовался огромным прорывом в мировой медицине. К 1894 году просвещенный мир уже знал об инфекционном генезе заболеваний. Но не все возбудители были найдены. Именно тогда чума, бушевавшая в Китае, перемахнула границу британской колонии Гонконга. С целью выявления возбудителя в эпицентр эпидемии прибыл наш соотечественник, японский микробиолог Сибасабуро Китасато – на тот момент видный ученый с мировым именем. Вскоре Китасато объявил об открытии возбудителя чумы, была найдена и вакцина от этого самого страшного заболевания.

Сделав паузу, Сиро Исии продемонстрировал собравшимся портрет видного ученого, с сожалением отметив, что все его попытки привлечь Китасато к своим исследованиям не увенчались успехом: тот и слышать не желал о военном использовании биоагентов.

– Исследовательские лаборатории возникли по всему миру, в том числе и в России, на базе Императорского Института экспериментальной медицины, – продолжал Исии. – С вашего позволения, начну с России. Если в Европе почти все такие лаборатории были частными и интенсивно обменивались между собой результатами исследований, то русские поставили дело на государственный уровень. Принц Ольденбургский[22 - Генерал от инфантерии, сенатор, по линии отца правнук императора Павла I. Одной из главных заслуг принца считается открытие Института экспериментальной медицины в Петербурге, созданного на собственные средства. Был председателем Противочумной комиссии Российской империи.], используя свое влияние при дворе, добился перевода Института Экспериментальной медицины на военное положение. Для этой цели был выбран один из фортов Кронштадта. Еще в 1897 году там поселились военные медики. Официальной целью существования лаборатории были разработка противочумных препаратов и производство уже известных вакцин. Продукция лаборатории – вакцина Хавкина и сыворотка Йерсена – поставлялась по всей России и за ее пределы.

Форт охранялся жандармерией, там действовала строгая система карантинов и увольнений в город. Были приняты самые последние разработки мер предосторожности. Даже технологии переработки и уничтожения отходов мало отличались от нынешних: спецодежда, маски, перчатки, система вентиляции, дезинфекции и стерилизации. Лаборатория была рассчитана на тридцать врачей и несколько десятков человек обслуживающего персонала. После свержения в России царского режима чины военного министерства попытались увезти от большевиков культуры холеры и чумы, но часть лабораторий новые власти все же отбили. В Красной армии было создано Военно-химическое управление. И хотя Советы подписали конвенцию Лиги наций о запрете биологического оружия, но разработок в этой области не прекратили, ограничившись введением особой секретности. Декларировались эти разработки как ответ на агрессивные устремления империалистического блока.

– Хочу обратить ваше внимание на факт вспышки эпидемии чумы во Владивостоке, господин генерал, – продолжал Исии. – Это случилось во время пребывания в Приморье японского экспедиционного корпуса. Еще в то время наши медики отмечали, что эпидемия носила странный характер. Несмотря на легочную форму, болезнь очень слабо передавалась от одного человека к другому. Было много случаев выздоровления, а у значительного числа зараженных болезнь вообще протекала в ослабленной форме.

Доктор Койдо прямо указывал командованию, что эпидемия носила искусственный характер. Стоило локализовать один очаг, как в совершенно другом районе города находили подброшенный кем-то зачумленный труп китайца. Известны случаи заражения через вещи, найденные в брошенных рыбацких шхунах. Поскольку клиническая и эпидемиологическая картина была японским врачам совершенно не понятна, они дали рекомендации командованию об эвакуации войск. А вот части Красной армии в тот период времени чумы совершенно не боялась. Достоверные случаи заражения бойцов и командиров в годы Гражданской войны не зарегистрированы. А о русских врачах, победителях смертельной болезни, ходили легенды: стоило им прибыть в неблагополучный по чуме район, как эпидемия тут же стихала. Может быть, они знали, от чего и как нужно лечить?

Генерал Сигэру Хондзё откашлялся и протестующе поднял:

– Избавьте нас от ненужных подробностей! Почти все, о чем вы нам тут рассказываете, широко известно. Лучше скажите: удалось ли вам, майор, прояснить эту загадку?

– Должен признаться, господин генерал, что никаких сведений о военных приготовлениях большевиков в плане биологической войны мне узнать не удалось: русские всегда были крайне подозрительными. Однако, учитывая то, что масштабы исследований в Советской России не вышли за рамки дореволюционных, можно сделать вывод о том, что никаких научных прорывов у них нет, не было и быть не могло.

– С большевиками все понятно, – подал голос начальник 1-го стратегического управления Генерального штаба японской армии полковник Сузуки Еримичи. – А что удалось выяснить в Европе? Только покороче, майор! Самую суть!

– Мне удалось познакомиться с крупными европейскими бактериологами Мадсеном, Бордэ, Пфейффером и Канноном, господин полковник! – поклонился в сторону Сузуки военврач. – Из общения с ними я уяснил, что главными проблемами биологического оружия эксперты считают средства его доставки на территорию противника и высокую вероятность эффекта бумеранга. Пфейффер, например, считал возможным распространение патогенных бактерий на территории противника с помощью гранат и шрапнели. Каннон признавал осуществимым мероприятием заражение микробами почвы и уничтожение урожая. Бордэ считал идеальным «агентом» для бактериологической войны микроб мальтийской лихорадки – возбудителя бруцеллеза. В европейских лабораториях мне удалось увидеть две принципиально различающиеся конструкции биологических бомб – итальянскую конструкцию Феррети и германское изделие Клотца. Первая была довольно сложной химической бомбой, внутри которой был помещен сосуд с питательной средой и микробами. В головной части был аппарат с кислородом, непосредственно соединенный с сосудом. Кислород непрерывно подавался в питательную среду и поддерживал жизнь микроорганизмов. Бомба сохраняла свою эффективность в течение тридцати шести часов с момента ее снаряжения. По замыслу разработчиков, такая бомба, сброшенная с аэроплана, распространяла при взрыве миллионы микробов, рассеивающихся на большое расстояние и долгое время сохраняющих способность массового заражения. А основой бактериальной бомбы германского типа был резервуар, наполненный культурами бактерий. Его сбрасывали на парашюте. Над землей резервуар автоматически раскрывался, и его содержимое высвобождалось. Феррети и Клотц говорили мне об этих бомбах как об уже существующих…

Изредка заглядывая в свои записи, Сиро Исии говорил еще около получаса. Он расхаживал по залу, оживленно жестикулируя. Больше его никто не прерывал.

– И вот мое мнение, господин генерал и господа офицеры. Совершенно очевидны две вещи. Первая: на одном самурайском духе и обычных вооружениях затяжную войну против западных держав нам не выиграть! Второе: если Япония срочно не начнет фундаментальные исследования в этом направлении, она может опоздать, и другие страны нас опередят. И, наконец, третье: густонаселенная Европа панически боится чумы, и никаких серьезных исследований для ее использования в военных целях там не ведется. Не ведется серьезных научных работ противочумного профиля и в Советском Союзе. И поэтому нам необходимо все свои силы и ресурсы бросить на разработку именно «чумового оружия». Япония бедна природными ресурсами, и чтобы уравнять шансы и получить преимущество в войне с индустриально развитыми странами, ей необходимо дешевое, но мощное оружие. И это – чума!

Исии вернулся к демонстрационному стол, ожидая вопросов. Но офицеры молчали, искоса поглядывая на сидящего во главе стола генерала Сигэру Хондзё. А тот постукивал пальцами по столу и напряженно размышлял.

Он родился в семье фермеров, и без протекций и высокопоставленной родни прошел трудный путь от зеленого кадета до командующего Квантунской армией. В период Русско-японской войны Хонзё служил в пехотном полку и был удостоен звания капитана. После войны служил в штабе Императорской армии, преподавал в Высшей военной академии, «примерил» на себя мундир военного атташе в Китае и Европе. В 1919 году участвовал в иностранной интервенции в России… При нем произошел Маньчжурский инцидент и началась японская интервенция. В Японию генерал вернулся героем, и вскоре стал главным адъютантом императора и был произведен в бароны. Где бы генерал ни служил, он привык воевать в соответствии с кодексом чести. И способ ведения войны, к которому его нынче подталкивали, претил старому служаке. Но Хондзё понимал: сопротивляться бесполезно. Таково, наверное, веяние времени. Если уж сам император…

Ходзё вздохнул и поднял голову:

– Господа офицеры… Ход всей мировой истории на нашем отрезке времени определяется соперничеством между белой и желтой расами. И в будущем белая раса еще бросит желтой свой вызов. Император призывает нас не жалеть усилий по совершенствованию способов ведения войны до победного конца. Все мы должны помнить, что являемся носителями абсолютного морального совершенства. Я уверен, что японская монархия неизмеримо выше монархий других государств…

Генерал тяжело поднялся, и вслед за ним торопливо повскакивали с мест полковники и майоры.

– Старший военный врач третьего класса Сиро Исии! Вы назначены начальником исследовательского центра с рабочим названием «Отряд Камо[23 - «Отряд Камо» – первоначальное наименование «Отряда 731».]»! Генеральный штаб считает, что подобный центр целесообразно создать на северо-востоке Китая. Скажем, поблизости от Харбина – это позволит не только снизить риск для населения нашей страны, но и решит проблему снабжения центра биологическими… э-э… ресурсами для опытов. Из соображений секретности будущий центр в Китае по документам будет проведен как Главная база Управления по водоснабжению и профилактике Квантунской армии. Вам все понятно, майор?

– Так точно, господин генерал!

Глава третья

Уже через четверть часа после разговора с генералом Тоси в номере Берга стало тесно от собравшихся здесь людей. Один из «оккупантов» представился медиком. Он измерил пульс и давление Берга, деликатно поинтересовался – нет ли у него аллергии на лекарства и протянул ему кювету с несколькими капсулами.

– Это еще зачем? – недоверчиво отшатнулся Берг. – Я совершенно здоров!

Доктор пояснил: господину Бергу в ближайшие часы предстоит напряженная умственная работа, мощный «мозговой штурм». За короткое время ему предстоит освоить и запомнить огромный объем информации. И это – важное дело, требующее максимальной концентрации умственных способностей. И для повышения этой концентрации медиками разработана целая группа препаратов, улучшающих когнитивную функцию. Господину Бергу рекомендован новейший ноотропный препарат. Он совершенно не опасен для здорового человека, уверил доктор.

Берг покосился на специалистов, бесшумно снующих по номеру. Они принесли с собой несколько кейсов с бумагами, огромный ящик с проекционным телевизором и даже кофемашину. Пожав плечами, он проглотил капсулы.

Доктор откланялся и отошел в сторонку. А к Майклу тут же приблизился один из консультантов:

– Я дам господину Бергу общее представление о биологических лабораториях, – объявил он. – Попозже до вас будут доведены и более подробные сведения об американских исследовательских центрах. Итак, Украина. По сути дела, нынешние исследовательские центры микробиологии возникли там на базе советских противочумных станций, перешедших в собственность Украины после распада СССР. Разумеется, все они ежегодно модернизируются и ныне отвечают самым высоким критериям безопасности. В BSL-4 лабораториях, к примеру, запрещены плинтусы. Там допускается только наливной пол и закругленный переход к стенам – вы догадываетесь, для чего, господин Берг?

Тот пожал плечами.

– Для того, чтобы в помещении не было лишних щелей. Замечу, кстати, что в Китайском Уханьском институте, откуда «сбежал» ковид, часть помещений были отделаны не так. А это грубое нарушение, потому что патоген вполне мог попасть под плинтусы. Итак, никаких плинтусов и закругленные переходы: нельзя же подвергнуть целую комнату воздействию температуры 124 градуса Цельсия в течение сорока минут, верно?

Берг слушал консультанта, одновременно наблюдая за техниками. Они подключили к телевизору несколько лэптопов, и на огромной панели стали меняться картинки с видами лабораторных помещений.