Громовик

– Видимо, ты прав. Эта старушенция полностью сбрендила и живет здесь в одиночестве с дикими зверями, – с сочувствием произнес я и немного расслабился. – Она сумасшедшая.

– Гатра…гатра..гатра..гатра…хгрр.., – не унималась тем временем, «хозяйка дома», и продолжала трястись с еще большей скоростью.

– Смотри, она сейчас свалится, – немного осмелев, заявил Хедрик и хлопнул меня по плечу.

И в самом деле, это беснование, видимо, подходило к концу. Старуха широко открыла глаза и начала жадно хватать ртом воздух. Было видно, что у нее кружится голова. Через мгновение она резко остановилась и рухнула прямо мне под ноги, замерев там без чувств. Шкура чудовища окончательно с нее слетела и теперь валялась на полу хибары.

– Ну, и что нам теперь с ней делать, – нарушил молчание Хедрик и для верности легонько пнул старуху ногой. – Она не сдохла, случайно?

Я присел на корточки и прислонил ухо к спине лежащей.

– Вроде, дышит…Давай ее вытащим наружу и посмотрим, что будет. Берись ты, а то мне что-то совсем плохо становится.

По всей видимости, Хедрику не очень-то хотелось прикасаться руками к ЭТОМУ, но он ничего не сказал, а лишь скривив губы, взял ее за щиколотку и потянул наружу.

Переполненный ядовитыми испарениями болотный смрад показался нам потоком чистейшего горного воздуха по сравнению с удушьем, стоявшим в хибаре.

При свете дня старуха стала похожа на мертвеца, который пролежал на поле битвы добрых десять дней и уже наполовину разложился. Неудивительно, что болотные твари до сих пор ее не съели. Нужно, наверное, быть очень голодным, чтобы наброситься на такую «красоту». Или звери уже считают ее своей?

Несмотря на всю сложность нашего положения, я невольно усмехнулся этой мысли.

– Интересно, а чем она питается? – деловито произнес Хедрик, с отвращением вытирая руки охапкой травы. – Мух, что ли, ловит….

– С ее зубами это единственный выход, – резонно ответил я и поморщился. – А воду, наверное, пьет прямо из болота. А что? Зачем далеко ходить – все под рукой: проглотил внутри пару мух, выполз наружу, напился и обратно домой.

– Да, дела. Если это страна Турнсваар, то я представляю какая она «богатая».

Было, вообще, удивительным в нашем положении, что мы сохраняли способность шутить. Кто-либо другой на нашем месте, наверное, уже давно бы начал паниковать. Но это, дети, и есть отличие викинга от других людей. Бодрость духа – еще одно из самых главных наших качеств!

Глава 8. Черная ведьма

День был в самом разгаре, когда старуха, наконец-то, подала первые признаки жизни. Все время, пока она была без чувств, я сидел неподалеку от шалаша, опершись спиной о ствол дерева и изнемогал от усиливающейся боли в ране. Жара, которая стояла над болотом, не позволяла заниматься чем-либо другим, кроме как прятаться в тени и ждать, пока не наступит вечерняя прохлада. Хедрик, страдая от безделья, нашел себе занятие в виде изготовления лука и стрел, которые могли понадобиться нам как для охоты, так и для стрельбы по возможным врагам. Где-то в глубине старушечьей хибары он нарыл прочную веревку для тетивы и теперь сидел возле входа, орудуя моим мечом и придавая остроту стрелам с наконечниками из зубов, которые до этого висели у старухи на шее. Я на какое-то время даже засмотрелся на его труды, но ворчливое кряхтенье ведьмы вывело меня из задумчивости.

Женщина сначала встала на четвереньки, затем громко прокашлялась и медленно поползла в сторону Хедрика. Тот недоверчиво посмотрел на нее, но предпочел отодвинуться в сторону, открывая хозяйке путь к «родному дому». Нас для нее как будто не существовало. Несмотря на то, что она проползла мимо меня, она даже не взглянула в мою сторону, а продолжила свое движение с упорством навозного жука, катящего свой ценный груз в норку.

– Эй, Эл! – воскликнул Хедрик. – А она, и вправду, не в себе. Сейчас залезет в свое логово и нарядится в звериную шкуру.

Старуха, действительно, не останавливаясь, проползла в шалаш и вскоре оттуда донеслось не то пение, не то какое-то завывание на непонятном нам языке.

– Подозреваю, что если мы сейчас отсюда уйдем, то она этого даже не заметит, – скептически добавил Хедрик, откладывая готовый лук в сторону. – Как твоя рана? Болит?

Я утвердительно ему кивнул и с трудом поднялся на ноги.

– Как хочешь, Хед, но мы должны выпросить у этой ведьмы какое-нибудь зелье, иначе мне долго не протянуть. Давай попробуем с ней поговорить.

– Поговорить?! – Хед иронично усмехнулся. – Ты думаешь, она нас поймет? Да она кроме рычания ничего не знает.

– И тем не менее. Это единственный человек, который может дать нам местные травы и снадобья. Другого у нас нет.

– Ну, если ты так хочешь. Хотя…я думаю, вместо лечения, она заставит тебя одеться в такую же шкуру и плясать вокруг хижины до захода солнца.

Взяв в руки меч, я побрел к шалашу. Ведьма, и в самом деле, облачилась в шкуру зеленого чудовища и теперь сидела на гниющей подстилке из листьев, что-то при этом перетирая в своих мерзких ладонях. Между ее ног стояла какая-то емкость, похожая на скорлупу большого ореха, а в ней находилась густая жидкость бурого цвета, которую я сразу принял за кровь. На нас старуха по-прежнему не обращала никакого внимания.

– Вот видишь, Эл, она готовит себе обед: похлебку из крови и травы. Будешь? Вкусно, наверное…

Я невольно поморщился при мысли о такой трапезе, но решил, что сейчас не время для шуток. С чего же начать?

– Гатра, – негромко сказал я и ткнул пальцем в ее сторону. – Эллрик, – добавил я при этом, хлопнув себя в грудь.

Старуха медленно подняла на меня глаза и пошевелила губами. Я ждал ее дальнейшей реакции, но совсем не был готов к следующему. Внезапно она, проявив недюжинную прыть, бодро вскочила на ноги и стремглав выскочила из хижины наружу, чуть не сбив Хедрика.

– Куда это она? – удивленно воскликнул Хед, восстанавливая равновесие. – Убежать решила?

Не желая говорить наугад, я выбежал вслед за ней и увидел, что старуха стоит по колено в мутной воде, а ее корявые пальцы указывают на густые заросли в самом дальнем конце болота.

– Гатра…гатра…хгрр – противно визжала она и, казалось, хотела, чтобы мы ее поняли.

Теперь мне стало немного ясно, о чем она нам пыталась поведать. Прищурив глаза, я смог разглядеть на глади воды медленно плывущие гребнеобразные спины огромных животных, издали похожих на сухие бревна. Туловища этих тварей удивительным образом сливались с окружающими их предметами и, если не знать, куда смотреть, то их, вообще, увидеть было бы невозможно.

– Хед, я понял. Гатра – это те чудовища, от которых мы отбивались ночью. Одна из этих тварей утащила на дно нашего Ульхарна. Стоп. Теперь я знаю, почему эта образина таскает на себе такую же шкуру: она этим самым отбивает свой собственный запах и это помогает ей выжить на болоте! Чудища ее просто не замечают как добычу: думают, что она – это они.

Хедрик удивленно на меня посмотрел и тут же задал резонный вопрос:

– А зачем ей здесь жить? Что других мест нет, что ли?

Я пожал плечами и угрюмо ответил:

– Не хотелось бы, чтобы так было, Хед, но…возможно, это место и является самым безопасным во всей этой стране.

На Хедрика больно было смотреть. Мои слова, по видимому, настолько сильно его расстроили, что он не нашел ничего лучшего, чем подойти к самому краю болота и изо всех сил туда плюнуть.

– Ну, тогда я не знаю, Эл! Уж, если здесь безопасно, то что тогда, по твоему, «опасно»?!

– Не знаю и знать не хочу. Меня сейчас волнует совсем не это. Я думаю о том, что могу не пережить этой ночи, если мою рану срочно не начать лечить.

– Извини, сейчас это, и в самом деле, важнее всего. Давай попробуем что-нибудь втолковать этой ведьме.

Подойдя вплотную к старухе, мы жестами призвали ее выйти на берег. Сначала она непонимающе таращилась на нас, но затем, видимо, уяснив, чего от нее хотят, вышла. Теперь она выглядела довольно спокойной, не строила гримас и не пускалась в бешеную пляску. Она просто смотрела на нас и ждала, что мы будем делать дальше.

– Похоже, она давно не видела людей, – с опаской предположил Хед.

– Видимо, так и есть. Смотри, она нас совсем не боится, – сказал я и ободряюще улыбнулся старухе.

То, что последовало в ответ, улыбкой можно было назвать с большой натяжкой. Женщина обнажила десны, на которых еле держалось два-три гнилых зуба и, наверное, все-таки по-дружески весело, сказала: «Эгрик…»

– Эллрик, – поправил я ее и жестом предложил ей назвать свое имя.

Старуха молчала.