Громовик

– Хед, вы с Ульхарном должны вернуться в лагерь и привести всех сюда. Они уже, наверное, заждались нас. Или протрубите в рог, чтобы нас услышали.

– Бесполезно, Эл! Мы и так трубим все утро напролет, но все напрасно. Или нас не слышат, или их там уже нет.

– Как нет?! А куда же они, по-твоему, могли подеваться?

– Н-не, зз-наю. Возможно, Рагвальд решил вести отряд по другому пути или вернулся к морю.

Я задумался. Что-то в этой ситуации было не так. Рагвальд никогда не менял своих решений. Тем более, что отряд нуждался в воде и закуске.

– Тогда идите с Ульхарном сами. Не может такого быть, чтобы нас оставили здесь, заранее не предупредив. Ты что, не знаешь конунга?

– Поздно, Эл. Уже поздно.

Я уставился непонимающим взглядом на своего друга, а он? заметив мое недоумение, продолжил:

– Дело в том, Эл, что ночью произошел обвал и как раз в том месте, где можно было бы пройти. Путь назад отрезан. Другой дороги мы не знаем, А скорей всего, ее и вовсе нет. Ульхарн уже пробовал пробраться между камней, но у него не вышло.

Слова Хедрика повергли меня в замешательство. С постепенно нарастающим ужасом я начал осознавать, что мы оказались здесь одни, далеко от дома, почти без оружия и без всякой возможности уйти отсюда. Это была западня, выход из которой отсутствовал. Неужели, мы обречены на скитания в этой пусть красивой, но такой чужой земле до тех пор, пока не погибнем в бою или не умрем от болезней или голода.

Мысль о смерти вдали от всего, что я так любил, была настолько тяжелой, что я даже забыл о своей глубокой ране в боку.

– Хед, – задумчиво протянул я. – Что ты думаешь обо всем этом? Мы должны остаться здесь и ждать отряд или будем спускаться в равнину?

Хедрик с интересом посмотрел на меня и загадочно протянул:

– Ты же знаешь, что я всегда был рядом с тобой и всегда принимал твою сторону. Однако, любому отряду, пусть даже самому маленькому, нужен свой конунг. Отряд без конунга все равно, что табун без вожака. Я хочу, Эл, чтобы ты стал нашим конунгом. Ульхарн не против: я уже с ним успел переговорить на эту тему, пока ты спал.

Такой поворот событий меня серьезно удивил. Если бы мы сейчас находились в отряде Рагвальда, то даже если бы он погиб, шансов занять его место у меня просто не было бы. Я был еще молод для того, чтобы водить людей в походы. И, тем более, заботиться о них. Что я знал и умел в свои-то тридцать лет?.. Да, я был смелым и сильным викингом, побывал в нескольких походах, участвовал в кровопролитных битвах и даже один раз сумел убежать из плена, поразив своих стражников деревянной рогатиной. Но, это все не то. Конунг – это больше, чем воин. Конунг в походе – это и отец, и мать, и брат для любого викинга. Его задача не только вести своих друзей в бой, но и сделать так, чтобы они благополучно вернулись домой. Желательно целыми и невредимыми. А это уже большая ответственность. Смогу ли я совершать правильные поступки и не пожалею ли о том, что согласился на эту роль?

– Да, Хед, я понимаю, о чем ты говоришь. Нам нужен тот, кто будет думать и за себя, и за остальных. Я не отказываюсь от этого. Но, ведь ты видишь, что я ранен. Может быть, давай вернемся к этому разговору позже?

– Нет, так нельзя. Уже сейчас нам нужно принимать какое-то решение. Иначе, мы начнем спорить друг с другом и, в конце концов, переругаемся. А так, ты наш конунг и нравится нам это или нет, но мы будем тебя слушать.

Хедрик был прав. В нашей ситуации единственным выходом было одно – держаться вместе и постараться сохранять спокойствие. Что бы сделал Рагвальд на моем месте? Я попытался представить себя на его месте. Наверное, он собрал бы всех, по своему обыкновению, вместе и начал бы говорить что-нибудь ободряющее. Он умел говорить так убедительно, что никому и в голову не приходило сказать что-нибудь обратное. Конечно, Рагвальд – это легенда, Рагвальд – это герой, а я…я герой? Вряд-ли. Умение обращаться с мечом – еще не повод для того, чтобы считать себя выше других. Звание конунга еще нужно заслужить…

– Брось, Эл, – услышал я голос Хедрика. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты еще молод, то да се…Для меня это не важно. И для Ульхарна тоже. Если тебе не нравится слово «конунг», забудь его. Нам все равно, кто ты. Главное – мы верим тебе и уверены в твоих способностях. Как скажешь, так и будет. Скажешь идти обратно – начнем искать путь обратно, скажешь спускаться вниз – пойдем вниз.

– Но, Хед, а если я сделаю неправильный выбор, что тогда?

Хедрик задумался на какое-то мгновенье и решительно ответил:

– Не думаю. Разве у нас так много вариантов? По-моему, что бы ты не выбрал, ошибиться очень тяжело. Итак, решай сам…

Я уже собрался было что-то сказать, как вдруг послышался звук от катящихся вниз камней. По привычке мы схватились за оружие, но наша тревога была излишней: это возвращался Ульхарн.

Его тяжелые шаги звучали все отчетливей и вскоре мы увидели нашего великана, который шел, немного согнувшись под весом освежеванного животного.

– Хей, Ульхарн! – крикнул я ему и поднял руку. – Ты думаешь, это можно есть?

Силач сбросил свою ношу на землю и сел рядом с нами.

– Хм, не знаю, но думаю мясо нормальное, – буркнул он и недовольно передернул плечами. – Запах, конечно, еще тот. Но, если поджарить, то будет в самый раз.

– А шкуру куда дел? – нетерпеливо спросил у него Хедрик.

– Там висит…у ручья. Надеюсь, получится хорошая накидка

Я невольно улыбнулся и представил себе Ульхарна в этой одежде.

– А Эллрик согласился стать нашим конунгом, – продолжил Хедрик, на что Ульхарн в ответ только молча кивнул. Похоже, ему было плевать, кто будет за него думать, лишь бы не делать это самостоятельно.

– Значит, так, – начал я. – Прежде всего, мне нужно обзавестись какой-нибудь палкой для опоры, иначе я далеко не дойду. Затем, я считаю, что лучше всего спуститься вниз. Там, по крайней мере, не так жарко, как здесь и еда, скорей всего, вкусней этой.

Я указал на тушу убитой кошки, над которой роем кружились мухи.

– Если есть проход возле ручья, то им нужно воспользоваться. Так, что там с мясом?

Через некоторое время мы уже лакомились жареной кошкой. Хедрик при помощи отблеска солнца от моего меча зажег сухую траву и у нас был костер. Скажу сразу: мясо было отвратительным. Никогда в жизни я не ел ничего более противного. Но, как говорится, кто-то кого-то, все-таки, должен был съесть.

Глава 6. Чужой лес

Ближе к вечеру мы решили идти к ручью, чтобы начать спуск в равнину. Жара, как раз, понемногу спадала, а это было для нас очень важным. Ульхарн где-то выломал для меня вполне подходящую палку и я, хромая и корчась от резкой боли, стал потихоньку подниматься вверх. Не знаю, чем там меня лечил Хедрик, но было терпимо. Кровь из раны не текла, и это говорило о том, что рана кое-как начинает заживать. Конечно, я понимал, что еще не один день мне придется страдать и мучиться. Но теперь я был главным в нашем отряде и должен был показывать остальным свою уверенность и решимость.

Короткое расстояние в несколько сот шагов я преодолел с долгими передышками. Звериная тропа петляла между обломками скал и была очень узкой. Неудивительно, что мы ее вчера не заметили. Вскоре я услышал журчание воды и понял, что наш подъем окончен. И действительно, мы оказались на широкой ровной поляне, через которую бежал узкий ручеек, прячась в стеблях густой травы. Здесь я решил устроить последний привал перед тем, как начать спуск.

Выбрав место для отдыха, мы начали осмотр лежащего перед нами пути. Сразу за ручьем, шагах в тридцати, виднелся резкий уклон, который прерывался узкой расщелиной в скалах, не являющейся каким-либо препятствием для нас. Далее, путь змейкой пробегал по голому горному склону и терялся где-то в густом кустарнике. Что же…Ничего невозможного для себя я не увидел. Учитывая мое состояние, вся наша дорога к лесу должна будет закончиться сразу после захода солнца. И это радовало. Все-таки продвигаться в темноте намного безопасней, чем среди белого дня. Собравшись духом, мы поднялись и начали движение. Ульхарн попытался, было, взять с собой несколько кусков мяса убитого им зверя, но я наотрез от этого отказался по двум причинам: во-первых, запах гниющей плоти обязательно привлечет внимание местных голодных обитателей, во-вторых – повторно есть эту гадость было бы невыносимым для наших животов.

Первое, что мы ощутили перед самой опушкой леса – это чрезвычайную влажность огромной зеленой стены, поднимающейся перед нами все выше и выше. Кроме того, все здесь казалось каким-то неестественно большим. В самом верху деревьям, наверное, было очень тесно, так как они плотно переплетались друг с другом своими кронами и отчаянно тянулись к небу.

Когда мы вступили в лес, нас моментально накрыло новыми, ранее неведомыми нам звуками. Это было похоже на беспорядочный гул далеких барабанов, многотысячный свист вперемешку с монотонными ударами по пустым бочкам, дикий визг невидимых животных и резкие крики, возникающие то откуда-то сверху, то совсем рядом снизу. Нет, наши леса не такие. В наших лесах почти всегда тихо, а здесь постоянно что-то происходило, кто-то с кем-то спорил, кому-то очень было нужно заявить о своем присутствии, даже растения здесь, казалось, имели право голоса. Все здесь шевелилось и ползло, тенью пробегало по ветвям деревьев и тут же выглядывало из травы, смотрело на тебя удивленными глазами и спешило спрятаться между корней. Нам чудилось, будто мы пробиваемся сквозь густые заросли, а они тянутся к нам, чтобы пощупать нас и решить, что же с нами, все таки, делать. Это было нечто очень большое и живое, но состоящее из несметного количества более мелких и более быстрых существ. Я даже подумал о том, что у такого леса могут быть свои глаза! Такое впечатление, что новость о нашем прибытии уже разнеслась далеко вперед и пройти незаметно здесь не удастся.

– Бр-р, – передернул плечами Хедрик и с опаской поднял голову вверх. – Тут и думать бесполезно о том, чтобы сохранять секретность. Как тут, вообще, можно охотиться?! Я понятия не имею, как мы будем добывать себе еду. Стоит мне только сделать шаг, как поднимается такой вопль, что его слышно в самом Хельхейме. Должно быть, о мясе надолго придется забыть. Будем по утрам жевать листья и пить росу, а что делать? Что скажешь, Ульхарн?

– Да, уж. Здесь сильно не развернешься. Кроме того, мои ноги сплошь покрыты какой-то дрянью.

Я посмотрел на него, затем на себя и увидел, что на обеих моих ногах, прокусив кожаные штаны, в большом количестве висели какие-то бесформенные существа. Странно, я даже не почувствовал, как они ко мне прицепились. Схватив пальцами одно из них, я с силой дернул его в сторону, и из него брызнула кровь. Это было настолько омерзительно, что я поспешил как можно быстрей избавиться от этих кровососов. Мои друзья делали то же самое.

– Оказывается, этот лес не такой гостеприимный, как мы думали, – грустно заметил Хедрик, избавляясь от последнего паразита.

– Старайтесь идти там, где меньше всего растительности, – сказал я и осмотрелся по сторонам. – Мы только вошли, а уже столько неприятностей. Подозреваю, что ночлег у нас будет веселым.

– А еще, – с обидой добавил Хедрик. – Какая-то рожа с хвостом пыталась попасть в меня большим орехом и при этом злобно хохотала.

– А я еле отбился от муравьев, когда случайно наступил на муравейник, – заметил Ульхарн. Они так больно кусаются, ух…

Несмотря на то, что лес встретил нас таким образом, мы и не думали возвращаться к ручью. Все прекрасно понимали, что на вершине горы мы обречены на голодную смерть. Все равно, рано или поздно, мы вынуждены будем спуститься в равнину. Кроме того, нам очень не хотелось встречаться с еще одной подобной дикой кошкой. А их там, наверное, предостаточно. Лучше уж быть искусанными с ног до головы всевозможными паразитами, чем быть съеденными большими хищниками. Так мы тогда думали…

Стемнело и мы шли, полагаясь на свой слух и ориентируясь по еле различимым силуэтам деревьев. Мириады светлячков весело кружили между нами и пугливо разлетались по сторонам, когда становились чересчур надоедливыми и нам приходилось их отгонять. Пока что, все было более-менее спокойно. Ближайшей нашей задачей было найти место для ночлега. Мы очень устали, а моя рана нуждалась в уходе.