Громовик

– Деда, а если чудища нигде нет?

– Как это нет?! У настоящего воина всегда есть с кем сражаться: на земле с одними, на воде – с другими. Иначе, зачем же тогда отправляться в поход?!

– А если чудовище не захочет слушаться?

– Хм…действительно. Хотя, если чудовище упрямится – вы скажите ему, что позовете деда Эллрика и он надает ему палкой по одному месту! Так-то. Теперь всем спать! Уже поздно. Куда же опять эта проклятая трубка подевалась?..

Глава 4. О чем поет викинг, ступив на сушу

– Дед, а что было дальше? Ты не утонул?

– Хельга, если твой дед сидит рядом с тобой то, что это значит?

– Не знаю…Потому, что ты уже старый и тебя не берут на рыбалку?

– Тоже верно. А еще я сижу здесь потому, что пока живой. Правильно?

– Ура! Ура! А ты расскажешь нам, что было дальше?

– Ну, слушайте. А дальше было вот что. Несемся мы, значит, к берегу. Чувствуем, наша ящерица начинает разворачиваться в обратную сторону. Нам-то этого совсем не надо, так? Что же делать? Тут Рагвальд дает мне команду рубить канат и я одним ударом рассекаю его на две части, отпуская таким образом нашу «лошадку» на волю. Драккар продолжает плыть к берегу, а это то, чего мы больше всего и хотели. Постепенно наша скорость уменьшается и мы видим перед собой прекрасную бухту с прозрачной водой и белым песком на дне. Красота неописуемая! Смотрим вниз, а под нами видимо-невидимо рыбок разных и других жителей морских.

– А змеи куда делись?

– Змеи-то?.. Змеи исчезли. Наверное, они отвалились по пути. Плыли-то мы очень быстро. Не перебивайте меня. Так вот… Наш корабль, наконец-то, дошел до того места, где уже можно бросать якорь. Вообще-то шли мы по морю намного дольше, чем я вам рассказываю, но в остальные дни ничего интересного не случилось.

Когда мы встали на якорь, то сразу же решили вплавь добираться до берега. А чего? Плыть-то совсем близко. Лошадей оставили на корабле, а сами отправились на сушу. У нас не было воды, а вода – это самое главное для викинга в походе! Ясно?

– А лошадки умеют плавать, деда?

– Плавать то они, конечно, умеют. Вот только, как их затащить из воды на борт обратно, а? Никак. А если на берегу ничего нет? А если это обычный кусок скалы? Что тогда? Беда. Я без моего верного Хаггалда в бой не пойду. Вот, как сейчас помню…

– Дед, а вы нашли там воду?

– Воду-то? Нашли, но не сразу. Лучше бы мы туда совсем не ходили. Знал-бы, что так будет, то остался бы на корабле вино сторожить. Но, ведь тогда я не знал, чем все это обернется. Тогда мы выбрались на берег и от счастья начали бегать, прыгать и обниматься. А знаете ли вы, о чем поет викинг, ступив на сушу после долгого похода? Эту песню я выучил давным-давно.

Хей, хей, Один, хей

Хей, Вальхалла, хей, хей

Эй, Хельхейм, Турсы, эй

Не боимся вас, хей, хей

Меч, копье, щит и шлем

Конь крылатый, хей, хей

Сядем в зале все, хей, хей

Где валькирии, хей, хей

Хей, придем-придем домой, будем с полною сумой, будет мясо и вино, и гостей полным-полно, украшений, коз и кур, меди, злата, серебра, пива, меда, шкур бобра, и всего, всего, всего, мы добудем ого-го!

Хей, хей, хей!

Вот и тогда мы весело пели эту песню, хотя понятия не имели где оказались. Какой враг сейчас за нами наблюдает из засады? Кто он? А может здесь, вообще, никого нет, кроме деревьев и птиц?

Когда мы вдоволь напелись и напрыгались, то начали смотреть по сторонам, чтобы понять, куда идти дальше. С одной стороны бухта заканчивалась высокой скалой, забраться на которую не было никакой возможности. Кое-где на ней росли невысокие деревца и маленькие кустарники. Сразу скажу, что такие растения у нас не растут. Все здесь было по-другому. Самое главное – это то, что стояла сильная жара. У нас так редко бывает, да и то летом. Поэтому, вскоре мы разделись по пояс и оставили свою одежду на берегу.

С другой стороны бухты, наоборот, в скалах был широкий проход, пробитый за долгие годы ветром и водой. Пройти по нему можно было попробовать. В целом, берег был довольно пустынным, если не учитывать множества мусора, плавающего в воде и состоящего из поломанных деревьев, травы и водорослей. Мое внимание привлекли диковинные птицы, в великом множестве парящие над водой и время от времени ныряющие за рыбой на глубину. Таких я раньше не видел. Они имели белое оперение и огромный клюв, в который, казалось, смогла бы поместиться и большая собака, если потребуется.

Обливаясь потом и постоянно отмахиваясь от назойливых мух и комаров, мы направились к пролому в скале. Идти было тяжело. Острые и скользкие камни раздирали нам кожу. Иногда приходилось залезать на большие валуны и тащить друг друга за руки. Кое-где, вообще, нужно было сдвигать камни с места, чтобы протиснуться между ними. Но, тем не менее, мы медленно продвигались вперед. Проход в скале находился на некотором возвышении и когда мы, все таки, забрались наверх, то ощущали уже такую жажду, что не могли нормально разговаривать. У меня, например, потрескались губы, а в глотке пересохло настолько, что я чувствовал сильное жжение. Солнце палило нещадно. Единственным нашим спасением было найти хоть какую-нибудь воду, пусть даже дождевую, но чтобы поскорей.

Отдышавшись немного, мы вошли в арку. Здесь царил полумрак и веяло относительной прохладой. Где-то впереди мерцал свет, а это означало, что выход был близко. Внезапно, мы почувствовали резкий запах чего-то такого, от чего меня чуть не вывернуло наружу. Мои друзья, также, зажали свои носы ладонями, чтобы не задохнуться. Рагвальд, замыкавший колонну, крикнул нам, чтобы мы не останавливались. Через миг непонятный шум ударил нам в уши, а воздух, казалось, зашевелился. Еще мгновеньем позже что-то холодное задело мою голову, затем плечо, руки, грудь, еще раз голову и так несколько раз подряд. Упав на землю, я поднял глаза вверх и увидел огромную стаю больших крылатых мышей, с диким визгом стремящуюся к выходу. Это продолжалось недолго, но хватило для того, чтобы все мое тело покрылось царапинами и порезами. То же самое случилось и с остальными. Когда эти твари улетели, мы еще некоторое время побаивались вставать на ноги, но затем, все же, решились подняться, так как дышать в этой пещере дальше было невозможно. Мало того, что мы были поранены этими мышами, так мы еще вывалялись в их помете, вымазавшись и провонявшись настолько, что смело могли спускаться в Гингугагап и прогонять оттуда без оружия всех, кто там живет.

Рассыпая проклятия направо и налево, наш отряд подошел к выходу из пещеры и тут мы увидели нечто необыкновенное.

Перед нами расстилалась сказочная равнина. Она была просто огромной. Повсюду, куда ни глянь, тянулся густой лес из неизвестных нам деревьев. В основном, их листья были широкими и продолговатыми. Солнечный свет озарял все это великолепие сверху, но, видимо не мог пробиться до самой земли из-за густых крон растений. Кое-где по деревьям передвигались диковинные существа и громко перекрикивались между собой. С ветвей то тут, то там свисали спелые плоды. Они имели причудливые формы и отличались друг от друга цветом. Где-то далеко в низине еще виднелись остатки утреннего тумана, а из него до нас доносились неизвестные ранее звуки, состоящие из пения птиц и голосов животных. Многократное эхо проносилось по чаше равнины и отражалось от высоких гор, постепенно затихая где-то вдали.

Это было настолько прекрасно, что мы просто стояли и смотрели вниз, не в силах произнести ни слова. Я мог поклясться чем угодно, что каждый из нас видел такое впервые. Бескрайние просторы, где всегда царит спокойствие, где еда сама растет на деревьях и где всегда тепло…Я любил свою родную землю, но эта!…Не зря Рагвальд отправился на поиски страны Турнсваар!

Наконец, мы справились со своим замешательством и уселись на траву, чтобы отдохнуть.

– Конунг, это и есть та самая страна, которую мы ищем? – спросил я у Рагвальда, снимая сапоги с онемевших от тяжелой ходьбы ног.

– Еще не знаю. Что думаешь, Ильстрем? – ответил конунг и посмотрел на нашего старика, кряхтевшего позади всех и безуспешно пытавшегося найти себе место на узкой площадке возле выхода из пещеры.

– Мне бы очень этого хотелось, Рагвальд Большой, но…нужно все проверить. Наша цель – богатства Турнсваара и Сок Жизни, а я здесь пока, кроме деревьев и тучи противных насекомых не вижу. Надо двигаться дальше, в равнину.

Я переглянулся с Хедриком и он меня понял. Мой друг, как и я, был славным воином, однако даже мы не рискнули бы отправиться в неизвестное место без разведки. Одно дело – идти по полю, где видно все вокруг, другое дело – войти в лес, где за каждым деревом может притаиться враг или какое-нибудь хищное животное наподобие голодной рыси.

Спуск к равнине занял бы много времени, так как сейчас мы находились на значительной высоте и не могли идти просто так напрямик. Везде зияли глубокие провалы и ущелья. Где-то, вообще, нужно было бы перебрасывать друг другу веревки. А это требует больших усилий. Любой из нас запросто мог бы сорваться вниз и тогда спасти его было бы невозможно. Тем более, мы умирали от жажды и нуждались хотя бы в какой-нибудь еде. Однако, окончательное решение всегда принимает конунг.

– Братья мои, – начал Рагвальд. – Сейчас не время спускаться вниз. Но, и на корабль возвращаться мы не будем. Лошади не пройдут по камням и поэтому нам на берегу делать нечего. Двое наших друзей, оставшихся на драккаре, позаботятся о себе сами. У них еще есть немного еды и вина, у лошадей осталось сено. Сейчас нам важно найти воду, но для этого требуется отправить в равнину трех человек. Кто это сделает?

Недолго думая, я вскочил на ноги. Следом за мной вызвались идти Хедрик и великан Ульхарн.

– Что же, – сказал конунг. – Отправляйтесь вниз и постарайтесь найти хоть какой-нибудь ручей. Если найдете – трубите в рог и мы вас услышим. Идти всем отрядом в равнину и бессмысленно, и трудно. Вы молоды и сильны. Поэтому вы это сделаете лучше, чем некоторые из нас. Вперед!

После этих слов Рагвальд раздал нам самое лучшее оружие, которое у нас оставалось и мы, не оглядываясь, начали спуск в новый и неизвестный для себя мир.

Честно скажу: наша троица выглядела неважно. Мы были изрядно измучены, искусаны огромными комарами, от которых нигде не было спасения, исцарапаны крыльями летучих мышей, на нас почти не было одежды, а наши бороды были взлохмачены настолько, что мы были похожи, скорее, на сонных медведей из берлоги, чем на викингов. Однако, кк я уже говорил – настоящему воину все нипочем, если он отправился в поход.

Из оружия мне достался добротный крепкий меч и короткая, но увесистая булава, которую я заткнул за пояс. Хедрик нес длинное копье, а Ульхарн, по своему обыкновению, выбрал огромную палицу с шипами, которой он орудовал лучше, чем кто-либо из нашего отряда. Кстати, а я рассказывал вам о Хедрике?

– Нет, деда, не рассказывал.

– В самом деле? А рассказать есть о чем. С Хедриком мы дружили с самого детства. Получилось так, что наши дома стояли рядом, а наши отцы вместе ходили в походы. Когда его отец погиб, Хедрик перешел в нашу семью и мы еще больше с ним подружились. На то время Хедрик совершал только второй свой поход. Но, Рагвальд выбрал его из-за того, что Хедрик метко бросал копье, был отличным следопытом и отличался выносливостью. А это, между прочим, одно из самых главных достоинств в походе. Возможно, на мечах он сражался и не так хорошо, как я, но зато мог незаметно пробираться в лагерь к врагу, знал разные целебные травы, подделывал голоса зверей и птиц, быстро передвигался в сложных местах. Одним словом: Хедрик был идеальным разведчиком. А так, росту он был невысокого, худощавый, светловолосый, но волосы не отпускал, а подстригал их время от времени, голубоглазый и с таким выражением лица, как будто все его на свете удивляет. Забавный малый. Иногда он начинал заикаться, но это очень быстро проходило. Начинает волноваться – заикается, а так…ничего особенного.