Былина железных душ

– А Берёза, ясное дело, дочь Земли сырой и жаркого Солнца, – ответил вежливо дед, поглаживая свою бороду, – к ней вас Митрапирн и послал, её называют люди колдуньей! А вы думали, зачем я встретился вам на той дорожке? Ежели бы я не встретился вам, то вас бы закрутили лесники-берегины, а так явился я, а меня они уважают, и вам помог. Всё для того, что чтобы сюда вас и привести.

– Но ведь ты знал, куда мы идём, когда встретил нас в Заповедном Крае и одарил медовухой, почему не отвёл сразу к своей жене? – спросил Всесвятлир.

– Тогда я ходил в Заповедный Край по своим делам – навестить родичей, – ответил дед. – О том, что вас послали на поиски коня в Брегокрай, я узнал от князя Стрезибора, потому не мог помочь вам и пригласить вас в государство берегинов. Для этого пришлось бы возвращаться обратно и идти к верховному стражу границ Дановиту или самому Гелену, что было бы очень долго. Иначе не прошли бы вы Синегривку даже со мной. Вас я встретил случайно и не знал, что вы держите путь к моей жене. Я думал вы уже знаете, где искать богатырского коня. Ведь Стрезибор, северный князь, сказал мне, что по слухам вы идёте именно за конём. Это уже потом я побывал у Митрапирна и всё узнал.

– Вот откуда ты знаешь, что Митрапирн послал нас к твоей жене, – рёк Брисинор. – Ты и с ним поговорил. Но неужели он всё так и рассказал?

– Да, рассказал. Я пришёл в его чертог, во терем светлый, да и молвил ему всё как есть. Митрапирн поведал мне, что приходил к нему Всевед и сказал, что надо искать коня доброго, богатырского, а где тот конь знает вещая колдунья, что живёт в роще на севере Заповедного Края. Должно быть, Всевед предупредил вас, что дом в той роще не единственное её жилище. Ведь дома у нас есть по обеим сторонам Синегривки, и сейчас моя жена и я живём в Брегокрае, а не в Крае Заповедном. Уверен, что Всевед пошел бы с вами, но не стал этого делать по двум причинам.

– По каким же? – спросил Беленир.

– Ну если бы я с женой был сейчас на другой стороне реки, в Заповедье, то вам никакой трудности меня отыскать бы не было. Но я сейчас живу в этом доме, а в Брегокрай Всеведу дороги нет. Он же отступник! Отказался в свое время признать власть богов и божичей! Вы уже знаете, что Синегривку нельзя перейти без ведома государя берегинов, и, как я сказал Митрапирну, что колдунья-то моя живёт на другой стороне, тот аж и ахнул. Но я его успокоил, что есть другие пути и ушёл из его чертогов, перешёл реку и оказался здесь.

– Но как ты перешёл Синегривку? – спросил Беленир. – Реку ведь нельзя переходить без ведома государя берегинов. Ты сам сказал!

– Я ведь Земнородный сын, друже! – ответил пчёльник. – Берегины нас уважают, и воля государя светлого, что правит Брегокраем, позволяет нам свободно переходить Синегривку. А если бы он и не позволил, я бы что его спрашивать стал? Взял бы да и перешёл! Это на Всеведа бы всех натравили…

– Как так? – втроём воскликнули молодцы. – И кого всех?

– Легко и просто, – усмехнулся дед. – Ведь никакого речного колдовства нет!

– Я так и знал! – заметил Беленир. – Надо было идти вброд через реку.

– Нет, не надо было, – изрёк пасечник. – Колдовства хоть и нет, но дно речное по указу Государя Волн неусыпно стерегут водяники, зыбочники и водяницы. И, едва ты ступишь на подводный камень или спустишь лодку на воду, как тебя завлекут на дно и утопят, а лодчонку разобьют на части! Со мной водяные и их подруги не совладают, но с вами запросто.

– А как ты опередил нас? – задал новый вопрос Беленир. – Мы же по-любому достигли бы этих мест первыми.

– Ох, – вздохнул пчёльник. – Я скор на ногу и, зная, что вы можете обогнать меня, спешил как никогда.

– А жена твоя в самом деле колдунья? – спросил уже Брисинор.

– Ещё какая! – ответил дед и улыбнулся. – Всем колдуньям колдунья!

Тут в горницу вошла какая-то светлокосая красавица, не Берёза, и походка у неё была как у лебедя, но сама она была не очень высока. Щёки её были украшены веснушками, нос весело вздёрнут, а губы сложены в задорную улыбку. Её зелёные глаза тоже, казалось, смеялись, а тонкие брови была приподняты, на одной из них виднелся небольшой шрам. На лбу были едва заметны неглубокие морщины. Одета красавица была в темноватое платье, через плечо у неё была перекинута толстая коса, а в руках она держала поднос с едой. «Должно быть дочка, – подумал Беленир. – Тоже недурна, хотя на вид будет постарше Берёзы. Странно».

– Привет, Весняна! – промолвил вдруг дед, и Весняна поставила поднос на стол. – Вот, друзья, знакомьтесь с моей второй женой.

Беленир так и открыл рот. «Тут деду весело живётся», – подумал он и вслед за пчёльником и своими друзьями поздоровался с Весняной.

– И вам привет, добры молодцы, – весело ответила красотка. – Давненько не было у нас гостей.

– Отчего же? – перебил её дед. – Совсем недавно были: в окно как-то такой большой шмель залетел, что прям будто самый настоящий гость!

Весняна засмеялась, и её звонкий смех разнёсся по горнице. Путники все как один улыбнулись. Она вскоре ушла, но в их ушах всё ещё звенел её смех.

– А третьей жены нету? – спросил Всесвятлир.

– Нет, – ответил пасечник. – Может, присмотрю как-нибудь.

– А зачем тебе две? – продолжал свои шутки Всесвятлир. – Поделился бы с нами хоть одной.

– Ты ещё юн для них. Они пусть и выглядят молодо, но живут на свете уже оченно долго. Да и я, глядите, на вид молод, – Беленир поглядел на деда и заметил, что старила его только борода, а кожа его была молода и на ней не было ни единой морщины. – Если я сбрею бороду, так стану и того моложавее. А эти красавицы мне ровесницы, и я взял их в жены тогда, когда не было зазорно иметь и четыре жены.

– Но разве это правильно? – спросил Всесвятлир. – Разве им не горько так?

– Хах! – рассмеялся дед. – Это тебе, я смотрю, горько: весь уже сохнешь по моим женам! А им не горько, а наоборот весело вместе. Это вы придумали всякие глупости: один муж – одна жена и никак иначе. Да и женщины себе в голову вбили, что муж только для одной сделан. Мы вот с жёнами счастливы и живём душа в душу. Тут дело не в том, одна у тебя жёнушка или две, а в том, как ты к ним относишься и как они относятся друг к другу. Мои вот совсем не знают ревности, потому что жили ещё до того, как возникли всякие правила, разрушающие согласие между добрыми душами. Да и зависти не ведают Земнородные жёны, а по хозяйству им наоборот вдвоём легче. Но также скажу я, что большинству людей такое устройство семьи будет вредно! А ежели одна жена будет жить с двумя мужьями, так это и вовсе будет супротив всякого порядка!

Тут вошла Берёза и была она как утица белая, лишь ланиты румянились. Следом за ней вошла и Весняна. Разговор тотчас прекратился, а жены расставили на столе разные блюда. Каждому хозяйки принесли тарелку с доброй едой и стакан с питным мёдом, но я уже устал описывать яства. Достаточно будет сказать, что они были очень вкусны и просты – обычные дары северной природы. Берёза села по правую руку от пчёльника, Весняна по левую, и начался пир. Истомлённые путники принялись есть и на некоторое время даже забыли, что им надо было расспросить Берёзу про коня доброго, про носителя славных богатырей. Пока же витязи ели-кушали, голубые очи прекрасной колдуньи неотрывно за ними следили. Но они были устремлены не сколько на самих воинов, сколько в их души, потому вскоре Берёза перестала глядеть на гостей и уже поглядывала в сторону своего мужа. А муж тем временем пил большущую кружку мёда и всякий раз ставил её на самый край стола, точно ленясь протянуть руку и поставить подальше. Беленир тому удивился и, совсем позабыв о коне, спросил у деда:

– Отчего ты ставишь ещё недопитую кружку на край стола? Ей так и упасть будет недолго. Отчего ты поступаешь так беспечно?

– Зачем мне думать, прольётся ли мне кружка сладкопенистого мёду на седую бороду или же нет? – изумился Дед-Пасечник. – Что толку будет в том, прольётся она или нет? Мне без разницы! Для меня – что мёд в кружке, что в моей кустистой бороде. Даже если он и прольётся на меня, то сдобрит мою бороду и вырастет она дюжинно крепко. Да к тому же, авось и выстоит кружка на краю, – и дед весело рассмеялся раскатистым хохотом, и эхо гулкое разнеслось по всему его дому.

– Но это беспечность! – заметил неуступчиво Беленир.

– И что с того? – заспорил весело дед, понукаемый своим добрым нравом и желанием объяснить несмышлёным людям свою мудрость. – Беспечность бывает разная. Она опасна, если человек, на котором лежит ответственность, беззаботен, но она совершенно безвредна, если на тебе нет ответственности. Сам подумай, коли упадет кружка и прольётся, ничего плохого не станется – тряхну я своей вековечною бородою и стечёт с неё мёд сладкими потоками.

– Но что стоит тебе поставить кружку подальше от края? – вновь спросил Беленир.

– А мешает мне, – ответил дед, совсем не устав отвечать на вопросы своего гостя, – мешает мне не что иное, как блаженство, некая отуманенность сердца, когда ты беззаботен. Вот сейчас я хочу быть блаженным, потому и не забочусь о каких-то глупых мелочах вроде кружки на краю стола!

– Но если кружка упадёт, то придётся поработать твоим жёнам, – заметил Беленир.

– Если бы они не работали, то давно бы уже зажирели, – шутливо ответил дед и обнял обоих жён. – Да и полы эти надо уже помыть.

– Не знаю! – рече Беленир, не совсем понимая мудрость деда.

– Хватит жужжать аки шершень, пока не испортил моего блаженства, – рассмеялся Дед-Пасечник, – настанет день, и ты поймёшь мою великую мудрость!

– А я понял её и сейчас, – сказал Брисинор, до времени молчавший, дед взглянул на него и улыбнулся.

– Но также ли ты поступаешь со злом, как с кружкой, если хочешь быть блаженным? – спросил Всесвятлир.

– Зло – злом, а кружка – кружкой! – вспылил дед, устав от вопросов. – Никогда не сравнивай кружки и иные безделицы с чем-то вроде зла. Лучше вообще не говори о зле без надобности, чтобы не омрачать своё блаженство. Ведь то, что вы разумеете под злом, бывает весьма мерзко. Так что лучше молча противопоставляй себя этой мерзости, а когда придёт час воздень свой меч против неё. Но хватит вопросов, вам ещё про коня узнавать надобно, так что узнавайте, а я пока поем да попью!

Тут Беленир вспомнил, что им и впрямь надо было узнать у Берёзы, первой жены деда, о добром богатырском коне и промолвил:

– Госпожа Берёза! – он обратился учтиво, с долей восхищения, ведь прекрасная колдунья того заслуживала. – Премудрая дочь Земли, поведай же нам, где сыскать коня, на котором встарь богатыри бивали змиев?

– Поведаю, – ответила мягко Берёза. – Конь тот уже очень стар, но наверняка ещё крепок и для того, чтобы его найти, вам надо иметь в сердце доблесть, в голове ум, а в руках отменную силу! Обладаете ли вы этим?

– Уж мы-то обладаем! – сказал за Беленира Всесвятлир.

– Конечно, обладаем, – подтвердил Беленир, – а почему ж и не обладать бы нам, сильномогучим удальцам, храбростью, силой и смекалкой?

– Мало ли чего в свете белом не бывает, – изронила Берёза. – Теперь же послушайте сказ стародавний о том богатырском коне, имя которого кстати Космач. Так вот, встарь был один витязь славный, сын Земли и ясного Солнышка – Витагор. Был он из нашего древнего рода и разъезжал по лесистым склонам Древогорья на своём Космаче в те давние времена, когда ещё не явились сюда ни люди, ни берегины с кряжистыми карликами. И Витагор-богатырь расчищал наши земли от страшных змиев, которые в те времена народились здесь, как в проклятом Каугриме, а конь его помогал ему и запоминал, где у змиев уязвимые места. Коня-Космача послали Витагору Богорожденные Яровинде – те, кого все называют богами и божичами. Своим мечом, мечущим искры, подобно ярким молниям с звёздно-усыпанных небес, Витагор бивал всех чудищ и змиев, которые находили в Древогорье приют. И однажды Витагор-богатырь вызвал на бой самого могучего змея, какой когда-либо бывал в этих краях – чернобрюхого Хороста. Страшна и грозна была та битва, и жаль, что мало, кто её слышал, ибо одни только Земнородные дети и были в ту пору во всём Древогорье. Я была одной из тех, кто видел эту битву своими глазами, но себя явить я в тот час не осмелилась, ибо помочь Витагору ничем не могла. И богатырь великомогучий одолел лютого змея, срубил ему голову, а сердце чёрное вырвал из груди. Но его тело омыли потоки змеиной крови, и ему сделалось дурно.

– Отчего? – изумился Беленир.