Всегда по четвергам (сборник)

Победно-огненный закат… –

и наконец устраивает настоящий калейдоскоп масок:

Я возглас боли, я крик тоски,
Я камень, павший на дно реки.
Я тайный стебель подводных трав,
Я бледный облик речных купав.
Я легкий призрак меж двух миров.
Я сказка взоров. Я мир без слов.

И каждая маска вполне естественна. За исключением разве что «мира без слов». Слов как раз предостаточно…

«Я – Гойя» – объявляет в одном из самых знаменитых своих стихотворений Андрей Вознесенский, мгновенно увлекается этим способом существования, и тут же следом оказывается, что он еще и «горе», и «голос войны», и «голод», и даже «горло повешенной бабы».

А польская поэтесса Вислава Шимборская начинает один из стихов своих совсем уж невероятной строчкой:

Я – успокоительная таблетка…

Она, эта Шимборская, страсть как любит менять личины. То она жена Лота (помните такого праведника?):

Я оглянулась. Говорят, из любопытства… –

то она – Кассандра (та самая, Кассандра Приамовна, напророчившая погибель Трое):

Это я – Кассандра,
А это мой город под пеплом… –

то вдруг

в пейзаже старого мастера
та, что стоит у озера, – это я… –

и наконец совершенно очаровательное признание:

Я – долгопят, сын долгопята,
Внук долгопята и правнук…

Стихи Шимборской покорили Четыреста Сорок Восьмую.

Покорили и увлекли своим изысканным, сулящим такие разнообразные поэтические радости опытом постижения мира от первого лица. От самого, надо заметить, симпатичного и убедительного лица из всех возможных.

Полина Махлина, 12 лет:

Я – кресло Вольтера,
Знаменитое кресло Вольтера.
Гений на мне восседал часами
И смотрел в голубую даль невидящими глазами.
Миллионы людей его книги читают,
От восхищения слюнки глотают,
А обо мне и не вспоминают,
Ведь я – лишь кресло, кресло Вольтера.
Он говорил на равных с богами,
А я на равных с его боками.
Теперь я – жертва музейной пыли.
Вольтера помнят, меня забыли,
Ведь я – только кресло, кресло Вольтера.

Аня Шульгат, 12 лет:

1. Я – лошадь Пржевальского.
Я ржу, брюзжу, брожу и брежу,
Кружусь, жую коржи,
Живу, обжигаясь вожжой,
Замуж выхожу, жеребят рожаю,
Жеребята рыжеют, ржут, жрут,
Заряжают коржами живот.
Я – лошадь Пржевальского. Вот.

2. Я – Прокруст.
Слышите хруст
Ломаемых костей,
Изгрызаемых моей
Неутоленной хрусткостью?
Я всеми хрущу,
А затем грущу,
Но никого не отпущу,
Пока не укорочу или не растяну.
Будете дергаться – укушу,
Загрызу или, как шарик в лузу,
Загоню и заужу.

Полина Рапопорт, 13 лет:

Я – Полина Махлина.
Я очень похожа на некоторых
Из этой комнаты.
Я так же зла на свой мир,
На себя, на бессмысленные слова.
Я не хочу просить пощады у судьбы,
И я не хочу вешаться,
Но я помню, что существует Смерть.
Я пишу стихи и иначе не могу.
Я такая, как есть.

Я порочна, но мой порок принадлежит мне,
И я не поделюсь им ни с кем.
Я ищу счастье там, где его нет,
И счастлива в одиночестве,
Которое невозможно прервать.