Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

– О боги! – Эйнар попытался подняться, но не смог, задрожавшие ноги отказались ему повиноваться. Из поблёкших глаз брызнули слёзы. – Иван, Николай! Это… это вы?!

Он закрыл лицо руками и зарыдал, ухватившись за руку смущённого мальчика, который никак не мог понять, что же произошло с дядей Броном.

– Как я рад видеть вас снова. Уже не надеялся, что увижу хоть кого-нибудь из друзей, а тут вы! И кто бы мог подумать! Медальон короля ведь превратился в прах в тот вечер, когда он вернулся после того, как отправил вас назад.

– Мы нашли утерянный жрецами Лабека в нашем мире медальон.

– А это? Это ваши дети? – Эйнар пристально посмотрел на Таню, и губы его вновь задрожали, а по щеке скатилась слеза.

– Парень мой, Александром зовут, – ответил Николай. – А девушка – подруга его, Таня. Решил воспользоваться случаем, показать им этот мир, а то они упорно не хотели верить в наши рассказы. Познакомлю их с тобой, с Сашей и Анной.

Лицо Эйнара вдруг исказила болезненная гримаса.

– Вы ведь ничего не знаете, что случилось здесь, – глухо проговорил он и начал свой рассказ о событиях последних месяцев.

Николай и Иван Сергеевич растерянно оглядывались друг на друга. Лица их были бледны, словно мел, слова застревали в горле. Да и что говорить, всё перевернулось, и теперь их путешествие может окончиться не просто плачевно.

– И что делать? – спросил Сартаков, сам не зная кого. – Что нам сейчас делать? Что мы можем предпринять?

– Сейчас не те времена, – ответил Эйнар. – Здесь нет врага, как тогда. Все считают, что Эдвард – законный правитель. И многие поддерживают его. Лишь Сибия закрыла свои перевалы. Что вы можете сделать? Армия за него – он щедр на обещания и, похоже, приложит все силы, чтобы их выполнить. Насколько я его знаю, парень он умный и упорный, но жестокий и беспощадный. Многого сможет добиться, если не озлобит народ.

– Ты так говоришь о нём? После того, что он натворил.

– А как ещё о нём говорить? Говорю то, что есть. Я ненавижу его, но говорить про него неправду не могу. Хотя бы потому, что вы теперь будете знать, с кем столкнётесь, если решитесь искать справедливости.

Эйнар замолчал, но было видно, что он хочет спросить что-то ещё. Так и не решившись, он, немного неуверенно, проговорил:

– А я вот, как получил в спину тремя мечами, так едва хожу. Знахарка, правда, говорит, что за год-полтора поправлюсь… Повезло. Эх, да что мы на пороге стоим, давайте в дом пройдём. Хозяйка скоро придёт, накормит вас, да и Таню переоденем.

Эйнар с трудом, превозмогая сильную боль, встал на ноги и, опираясь на палку, осторожно, выверяя каждый шаг, поднялся по ступенькам и вошёл в дом. Путешественники прошли за ним через забитые одеждой и прочим хламом, сени и оказались в просторной, светлой комнате. Слева, рядом с окнами, стоял большой дубовый стол, вокруг которого располагались лавки и табуреты. Справа, рядом с дверью, вела наверх крутая лестница, за которой находилась печь. Полы и обшитые досками стены были отмыты так, что блестели, словно зеркало. Сразу чувствовалась хозяйская рука. Если в сенях и был небольшой беспорядок, в самом доме каждая вещь лежала строго на своём месте. Все разулись рядом с дверью, оставив обувь на сплетённом из лыка половике, и прошли за стол, где продолжили разговор.

– Надолго здесь? – спросил Эйнар.

– Медальон будет накапливать силу двадцать восемь дней, – ответил Николай. – Так что, хочешь или нет, а придётся побыть на Острове с месяц.

– Не решили, что делать будете?

– Пока не знаю. Хотелось бы попутешествовать, поглядеть города…

– Опасно это сейчас, – Эйнар вдруг указал на Таню своим узловатым пальцем. – Особенно с ней.

– Это почему же?! – возмутился молчавший до сих пор Александр.

– Она, как две капли воды, похожа на Литу – мою дочь. Я сам, когда увидел вас, просто обомлел, издали увидел, подумал – она. Но ближе, если приглядеться, глаз отца заметит различия. Пригляделся, понял, что ошибся. Только вот другие не заметят разницы.

– А ты и виду не подал, – усмехнулся Стрижевский.

– Я умею сдерживать свои эмоции. Да, по поводу ваших мечей. Во-первых, с такими вас засмеют – в ходу длинные и узкие. А во-вторых, запрещено сейчас мечи носить, особенно в городах. Да и вне городов, если заметят, тоже неприятностей не оберёшься.

– Ну и порядки пошли.

– Если вы, всё-таки решитесь попутешествовать, рискну предложить вам вот что.

– Мы тебя слушаем, – Николай придвинулся ближе.

– Сейчас Анна, а вместе с ней Сантилия и Лита в Малонто. Найдите их и заберите с собой. Здесь нечего больше делать. Обещаете?

– Хорошо, Эйнар, мы сделаем это, – не раздумывая, согласился товарищ. – Но как же ты? Может, и тебе отправиться с нами?

– Нет, друг мой. Я оправлюсь от ран и тогда припомню Эдварду всё, что он сделал.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась женщина лет сорока. Моложавая, розовощёкая, она приветливо улыбнулась гостям. Те дружно поздоровались в ответ, вскочив со своих мест.

– Вот, Айяра, нашли меня старые товарищи, – сказал Эйнар.

– Ну, старые – это ты слишком уж загнул, – засмеялась та, поглядывая на Александра. – Может, хоть познакомишь с друзьями, а, Брон. А то встал столбом, растерялся, что ль?

9

– Александр, пришло время молитвы, – в келью вошёл одетый в сутану Валиар. – Нам нужно спуститься в храм.

– Сейчас, подожди, – Саша тяжело поднялся с постели, держась рукой за стену. – Скажи мне, что чувствуешь, когда молишься самому себе?

– Может мне занять место идола? Мне, Валиару, стать образом для молений?

– Но ты же не Валиар.

– Нет, ты ошибаешься, я Валиар. Это тело зовут Валиар.

Саша пожал плечами. К чему вести бесполезный спор. Он одел такую же, как у остальных монахов, чёрную сутану и вышел в коридор. Оба монаха спустились по лестнице в подземный храм. В огромном тёмном зале стояла ярко освещённая со всех сторон факелами золотая статуя Лабека. У её подножья уже распростёрлись на истёртом каменном полу около сотни монахов.

Валиар и Александр расположились в стороне от толпы. Морщась от боли, оба тяжело встали коленями на пол.

– И что делать? – шёпотом спросил Давыдов.

– Молись, – последовал ответ.

– Но… Но я же не могу молиться тому, кто сидит рядом со мной и молится сам себе.

– Здесь каждый молится так, как хочет. Совсем не обязательно возносить молитву Лабеку.

Последовало молчание. Валиар что-то шептал, едва шевеля губами. Что говорил он? Кто знает. Саша подумал об Анне. И почему его держат в этом проклятом храме? Он должен быть там, где его друзья. Они вместе смогут здесь горы свернуть и, тем более, поставить на место зарвавшегося Эдварда, этого ублюдка из рода трактирщиков. Найти бы только настоящего сына.

– Почему я должен оставаться монахом? – прошептал он на ухо Валиара.

– Так нужно.

– Так нужно? Опять эти игры? В прошлый раз ты подсунул мне медальон, сводил с ума проклятыми снами. Не мог найти себе игрушку здесь? А что же в этот раз, какую игру затеял опять, бессмертный?