Люди, море, корабли

Константин Николаевич Посьет был воспитателем Великого князя Алексея Александровича, одного из четырёх сыновей императора Александра II. С раннего детства он обучал его премудростям морского дела, прививая качества настоящего моряка. Поэтому случившееся с ним происшествие на берегу и в начале похода с болью отзывалось в адмиральском сердце.

Приятная наружность и солидность отличали Алексея Александровича от других своих братьев. С двенадцати лет он свободно изъяснялся на трёх иностранных языках – немецком, французском и английском. Был любимцем в императорской семье, которому многое позволялось. К своему старшему брату Александру – будущему императору питал самые дружеские чувства. На красавца Алексея часто заглядывались многие девушки, особенно фрейлины императорского двора. Была среди них дочь знаменитого поэта – В. Жуковского – друга А. Пушкина и воспитателя отца Великого князя – Сашенька. Она была принята ко двору благодаря близости к нему своего отца.

Молодой красивый Алексей влюбился в Александру Жуковскую – фрейлину своей матери. Сашенька была хороша собою, воспитанна и образованна, но старше Алексея на восемь лет. Местом их постоянных встреч стал Аничков дворец, где часто ставились домашние спектакли. Влюблённые не могли жить друг без друга и решили пожениться. Отец и мать Алексея, конечно, были против такого морганатического брака, и молодым ничего не оставалось, как бежать за границу и там обвенчаться. Однако, по возвращении на родину Синод признал их брак недействительным. Несколько раз Александра обращалась к императрице с позволением обвенчаться с Алексеем в России, да и сам Алексей просил своих родителей об этом. Согласия, конечно, получено не было. Царствующие родители посчитали, что самым лучшим «лекарством» от такой любви станет разлука.

Как раз к тому времени отец Алексея – Александр II получил приглашение от президента США Улисса Симпсона Гранта посетить с дружеским визитом его страну. Вместо себя царь приказал сыну отправиться в этот дальний поход. В России осталась беременная от Алексея Александра, которую тоже срочно отправили в Австрию.

Страдания терзали душу старшего офицера фрегата «Светлана». Он посылал своей матери письма, полные боли и отчаяния: «Я чувствую, что не принадлежу себе, что я не могу оставить их. Есть чувство в этом мире, которое ничего не может преодолеть – это чувство любовь… Мама, ради Бога не губи меня, не жертвуй своим сыном, прости меня, люби меня, не бросай в ту пропасть, откуда мне не выйти…»

Александре часто приходили на память строки из баллады её отца – «Светлана»: «Где ты, милый? Что с тобою? С чужеземною красою, знать в далёкой стороне….» Он понимала, что им не суждено соединиться и нашла в себе силы, чтобы забыть Алексея.

Именно переживания, связанные с потерей любимой, способствовали буйству Алексея на берегу, но инцидент «замяли» благодаря морской выручке и находчивости. В полиции всю вину взял на себя мичман Алексеев, так как французы особенно не стали разбираться в почти одинаково звучащих словах «Алексей» и «Алексеев».

В тот же год, когда Алексей отправился в США, родился его сын, названный в честь отца Алексеем. Уже брат Алексея, император Александр III присвоил ему титул графа Белевского (из города Белева происходил сам Василий Жуковский). Позднее, Александра Жуковская вышла замуж за барона Кристиана Вермана. Алексей никогда не забывал своего сына и заботился о нём, а первая, но настоящая любовь и потеря любимой оставили неизгладимый след в душе Алексея Александровича, окончательно разуверили его никогда больше не жениться. С разбитой первой любовью ушло всё то доброе, имевшее место с детства.

Фрегат «Светлана» посетил тогда не только США, но и много других стран, совершив кругосветное путешествие, и закончил свой поход во Владивостоке. Великий князь Алексей Александрович вернулся домой в 1874 году, позднее получив звание капитана 1 ранга и командование «Светланой». «Золотую молодость» в Российском флоте сменила череда всё новых и новых повышений до звания генерал – адмирала, позволившая Алексею Александровичу почти отойти от службы и проводить время в постоянных увлечениях женщинами, вином, охотой и азартными играми. Не эти ли стечения обстоятельств стали причиной, что после его смерти часто повторяли слова: «В его жизни преобладали вёрткие женщины и неповоротливые корабли», конечно, исключая его первую запретную, но настоящую любовь.

Примечания:

Константин Николаевич Посьет – (1819–1899) – русский адмирал, мореплаватель, видный государственный деятель, потомок древнейшего французского рода, переселившегося в Россию ещё при Петре I.

Александра Жуковская – (1842–1912) – в замужестве баронесса Верман, морганатическая супруга Великого князя Алексея Александровича, брак признан недействительным.

Алексей Белевский – (1871–1931) – незаконнорожденный сын Великого князя Алексея Александровича и Александры Жуковской, внук Александра II, шталмейстер Высочайшего двора, после революции – учёный – биолог.

Мичман Алексеев Евгений Иванович – (1843–1917) – внебрачный сын Александра II, позднее – генерал – адъютант, адмирал, участник ряда дальних походов.

Командир миноноски

«И стеклянным столбом плеснул снаряд,
И второй, и третий, и два подряд.
Зелёный огонь, короткий гром.
Это мы стреляем, и мы попадём
Бинокль не выскользнет из руки,
Отрывисто лязгают замки.
И снова огонь, толчок и гром,
И осколки визжат кругом…»

    С. Колбасьев, из поэмы «Открытое море».

К эти частым скоротечным речным боям, казалось, нельзя было привыкнуть. Однако, решительность и пренебрежение к опасности молодого командира миноноски «Прыткий»[19 - «Прыткий» – миноносец, позднее эскадренный миноносец, прототип серии кораблей «Сокол». Создан для России английской фирмой «Ярроу» в Глазго. Обладал высокой скоростью хода, благодаря мощной силовой установке с двумя вертикальными паровыми машинами тройного расширения, удлинённым облегчённым корпусом. Участвовал в Гражданской войне на Балтийском, Каспийском и Азовском морях, на Волге и Каме в составе флотилий. В 1922 году сдан на слом.] Сергея Адамовича Колбасьева только способствовали успешному выполнению боевых задач Волжской флотилии. Не раз молодой моряк в свои двадцать лет минировал фарватеры, принимал на себя огонь береговых батарей белых, прикрывая вооружённые пароходы и канонерские лодки, идущие в кильватере «Прыткого». Выпускник кадетского Морского корпуса, он не задумываясь, продолжил службу в составе Рабоче-крестьянского Красного флота и в октябре 1918 года был назначен сначала старшим помощником командира, а затем и командиром миноносца «Прыткий». Несколько ранее, 2 августа из Петрограда на Волгу советское правительство отправило четыре миноносца – «Прыткий», «Прочный», «Ретивый» и «Поражающий», которые по Мариинской водной системе (Балтика – Волга) пришли в Нижний Новгород.

Особенно ожесточённые бои с флотилией белых, имевшей в своём составе хорошо вооружённые пароходы, развернулись на реке Каме. Однажды, кораблям Волжской флотилии удалось захватить баржу белых с находившимися на ней 400 пленных красноармейцев и советских работников. Это произошло на правом берегу Камы, выше города Сарапула. На миноносцах вместо красных флагов подняли Андреевские, и белогвардейцы приняли их за своих. Благодаря находчивости красных военморов удалось предотвратить массовый расстрел пленных, назначенный на тот же день. Сергей Адамович прослужил на «Прытком» до мая 1919 года. К тому времени миноносец уже воевал в составе Астрахано – Каспийской флотилии, вооружённый двумя 75 мм орудиями и парой торпедных аппаратов.

Название корабля, которым он командовал, как нельзя соответствовало чертам характера Сергея Адамовича – южный темперамент, унаследованный от матери – итальянки, быстрота принятия решений, одержимость, стремление поспеть всюду первым. Конечно, он очень любил море и морскую службу. Позднее, один из современников С. А. Колбасьева – Н. Чуковский так его описывал: «Это был худощавый, довольно высокий молодой человек с чёрными итальянскими глазами, быстро и много говоривший. Он был прост, приветлив, одержимый литературой, и необычно легко сходившийся с людьми. …Колбасьев был переполнен рассказами, анекдотами, пословицами из морской жизни, и всё это – то трагичное, то смешное, часто непристойное – он щедро обрушивал на восхищённых слушателей. Стихи он писал тоже только о море…» Сергей Адамович писал не только стихи, но и замечательные морские рассказы, вошедшие в целый ряд книг. Иногда, вместо фамилии С. Колбасьев подписывал свои произведения псевдонимом Ариэль Брайс. Увлекался радиоделом и впервые в советской стране способствовал развитию джазовой музыки.

Судьба свела двадцатидвухлетнего красавца – моряка с талантливейшим поэтом Серебряного века Николаем Гумилёвым, который в своём стихотворении «Память» из цикла «Огненный столп» написал о своём друге – читателе:

Любил он ветер с юга,
в каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь – его подруга,
Коврик под его ногами – мир.»

Их знакомство состоялось на Чёрном море, в Феодосии. Колбасьев на свои средства во флотской типографии издал стихотворный сборник Н. Гумилёва «Шатёр». Позднее их пути разошлись, С. Колбасьев выбрал прозу. Только к финишу своей жизни они подошли почти одинаково, став «врагами народа» и жертвами «красного террора».

Сергей Адамович так и остался стойким и мужественным морским офицером, командиром на мостике неустрашимого миноносца, решительно идущего на врага.

«Я не трушу, я спокоен,
Я – поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу,
Пусть клеймит клеймом позорным —
Знаю, сгустком крови чёрным
За свободу я плачу.»

    (стихи неизвестного автора)

Военмор Беломор

Министра финансов царской России Сергея Юльевича Витте, совершавшего поездку по Балтийскому краю и приехавшего в старый город Курляндской губернии – Либаву, встречал в числе других городских властей полицмейстер Александр Егорович Конкевич. Сергею Юльевичу было особенно интересно посетить здешние места, откуда родом происходил его отец – балтийский немец. Ещё до поездки в Либаву ему не раз приходилось слышать о Конкевиче – моряке, участнике русско – турецкой войны 1877 – 78 годов, писателе, размещавшем свои произведения в разных журналах. Разногласия с морским министерством и последующая вскоре отставка вынудили капитана 2 ранга А. Конкевича покинуть Петербург.

От внимательного взгляда Сергея Юльевича не осталась незамеченной былая морская выправка Конкевича, полицейский мундир с эполетами сидел на нём ладно, как некогда морской китель. Вся его наружность выдавала человека бывалого, много перевидавшего и пережившего. В чёрных, ещё густых волосах уже пробивалась первая седина, высокий лоб прорезали морщины, вот только в выразительных и умных глазах угадывалась какая – то потаённая грусть. Было несколько странно слушать этот необычный голос с пришёптыванием.

«Что ж Вы, батенька, бывалый моряк, офицер императорского флота и вдруг в полицаи подались?» – вопрошал Сергей Юльевич Конкевича. «Васе высокопревосходительство. Не от хоросей жизни, ведь одними писаниями сыт не будесь», – отвечал Александр Егорович. «Знаю, одно время Вы командовали торговыми кораблями на Белом море, не оттуда ли этот псевдоним – Беломор?» «Да, Васе высокопревосходительство, литературных псевдонимов у меня, кроме Беломора есё несколько». «Слышал, Вы активно выступаете против строительства порта Александра III в Либаве, тем самым разделяя и мои взгляды. Вот, что, батенька, российскому флоту Вы будете нужнее, чем отдавать свои лучшие годы прозябанию в полиции. Я предлагаю Вам снова послужить флоту и России, для начала хотя бы в департаменте торговли и мануфактуры по морскому отделу.»

Эта встреча А. Конкевича и министра финансов С. Витте сыграла большую роль в дальнейшей жизни отставного моряка, которая и до этого была насыщенной и разнообразной. Юнкер флотского экипажа, мичман, кругосветные походы на кораблях «Гиляк» и «Боярин», участие в русско – турецкой войне, командующий военно – морскими силами Болгарии, торговый флот Севера – всё это вехи морских дорог Беломора – А. Конкевича.

Он возглавлял отдел торгового мореплавания Министерства финансов, занимал высокие должности в Министерстве торговли и промышленности, Русском обществе пароходства и торговли, Учёном комитете торгового мореплавания, дослужившись до чина тайного советника.

Вместе с С. Витте совершил поездку на Кольский полуостров для выбора места военно-морской гавани – будущего порта Мурманска.

Первые свои литературные публикации А. Конкевич размещал в журналах «Гражданин», «Русские ведомости» и «Русское судоходство». Помимо рассказов о моряках и море Александр Егорович создал фантастические морские романы «Крейсер Русская надежда» и «Роковая война 18… года». Рисуя подробные картины величественных морских баталий, то войны России с Англией, когда русский крейсер одерживает одну за другой победы в Индийском океане, уничтожая английский броненосец «Агамемнон» и другие корабли «владычицы морей», то описывает поражение Италии в битве за Владивосток. Есть в этих утопиях провидческие взгляды, ставшие позже реальностью: применение в морской стратегии быстроходных и хорошо вооружённых крейсеров на бескрайних морских просторах.

Писать об этом мог только настоящий русский военный моряк, безгранично веривший в могущество и непобедимость Российского флота. Вот только, о его последних днях ничего не известно, скончался ли он в Мурманске, либо стал жертвой революционного мятежа 1917 года? ВОЕНМОР – БЕЛОМОР – А. КОНКЕВИЧ.

Продолжатели славной фамилии

Страну сотрясали одна за другой важнейшие перемены: Февральская, а затем Октябрьская социалистическая революции. Обстановка, царившая в штабе Командующего флотом Балтийского моря оставалась в целом спокойной, недавно произведённый в капитаны 2 ранга Владимир Александрович Белли, бывший помощником флаг – капитана штаба флота А.М. Щастного, продолжал выполнять свои обязанности. После прихода большевиков к власти он, как и некоторые другие офицеры флота остался на своём посту.

29 января 1918 года был принят декрет о Красном флоте. Молодая Советская республика нуждалась в реорганизации и создании новых военно-морских сил, а для этого необходимо было достраивать корабли, заложенные на верфях ещё до революции и планировать постройку других.

Для В. А. Белли новое назначение командиром на строящийся эскадренный миноносец «Капитан Белли» явилось полной неожиданностью, бывший скромным по натуре человеком, он в глубине души, конечно, радовался и гордился тем, что новый корабль носит имя его знаменитого прадеда, хотя и не по прямой линии и будет принадлежать к лучшему классу судов типа «Новик». Он так вспоминал о своём первом посещении «Капитана Белли»: «Когда я прибыл на эсминец, корабль стоял в достроечном бассейне Путиловской верфи. Степень его готовности была примерно 95 процентов. Не хватало лишь отдельных частей механизмов, которые в то время не могли быть изготовлены на наших заводах из – за отсутствия материалов. На корабле была установлена вся артиллерия, но отсутствовали торпедные аппараты…» Корабль создавался по программе усиленного судостроения, и первой задачей нового командира стал подбор экипажа.

Как – то раз Владимир Александрович встретил в Петербурге своего сослуживца по линкору «Цесаревич» – Акселя Ивановича Берга.

– «Неужто это ты, Аксель Иванович!? – обрадовался встрече Белли, – давненько мы с тобой не виделись. Какими судьбами в Питере? Ведь ты, помнится мне, после линкора ушёл в подводники и служил штурманом то ли в Ревеле, то ли в Гельсингфорсе.»

– «Да, уж не говори, Владимир Александрович», – отвечал А. И. Берг, – «Чудом живым остался, в лодке нашей во время подводного плавания правый электромотор загорелся, и стали мы травиться газами, выделяемыми при горении. Я сознание потерял, очнулся уже в госпитале в Гельсингфорсе. Понял, что всё – таки дотянули до базы, а тут ещё Финляндия из состава империи Российской вышла, ведь революция у нас свершилась. Меня и жену матросы буквально втолкнули в последний поезд в Питер. Вот такие дела.»

– «Не сладко тебе, брат, пришлось, понимаю.»