Люди, море, корабли

– «Ну, а ты – то как, смотрю уже капитан 2 ранга, где и кому служишь?»

– «Получил вот назначение на новый строящийся эсминец, а сейчас команду подбираю. Вот, что, Аксель Иванович, вижу ты сейчас не у дел. Давай ко мне, ведь ты в чине лейтенанта, устрою тебя штурманским офицером с исполнением обязанностей первого помощника командира. Как, по рукам?»

– «А что, Владимир Александрович, это дело, по рукам», – согласился Берг.

Вслед за революциями в России началась гражданская война, пришла угроза иностранной интервенции. Свой единственный выход под командованием В. А. Белли эсминец «Капитан Белли» сделал под угрозой обстрела завода. Буксиры вывели его к Николаевскому мосту, подальше от Путиловской верфи, а затем, когда опасность миновала, он вновь вернулся для достройки.

Служба морского офицера – процесс непрерывный: частая смена назначений и мест её прохождения. Весной 1919 года Владимир Александрович становится флагманским минёром недавно созданного в Москве штаба Командующего всеми морскими силами молодой республики, а Аксель Иванович Берг направляется на штабную работу. Впрочем, в жизни и службе этих замечательных людей было потом много важных и интересных событий, принёсших им славу и известность.

Ещё до революции новый строящийся эсминец был назван в честь непрямого прадеда Владимира Александровича – лейтенанта британского флота Генри Белли, принятого на службу в России и прозванного на русский манер Генрихом Генриховичем или Григорием Григорьевичем. Поэтому не зря на фамильном гербе Белли красовался девиз, гласящий «Где хорошо, там и родина!» («Ubi bene, ibi patria»). Григорий Григорьевич Белли отличился во многих морских баталиях и походах, был любимцем самого адмирала Ф. Ф. Ушакова. В боях против французов в 1799 году, командуя десантным отрядом, освободил итальянский город Неаполь. За эту викторию император Павел I вручил ему – капитану 2 ранга высший орден Анны I – й степени, которым награждались только адмиралы. Командовал кораблём «Азия», входившем в состав эскадры вице – адмирала Д. Н. Сенявина, во время 2 – й Архангельской экспедиции против Франции в 1805–1807 годах. Дослужился до контр – адмирала.

Прямой прадед Владимира Александровича – Василий Васильевич Белли являлся ближайшим родственником Григория Григорьевича. Василием Васильевичем он стал прозываться в России, куда прибыл из Шотландии и поступил на службу в Архангельске, став директором Ширшимских заводов. Сын В. В. Белли – Александр Васильевич служил в русском флоте в чине капитана 1 ранга, был дедом героя нашего повествования.

Владимир Александрович Белли, имевший такую богатую родословную, как и его предки, посвятил свою жизнь Российскому флоту. Выпускник Морского корпуса, служил на кораблях «Цесаревич» и «Аврора», принимал участие в спасении жителей итальянского городка Мессина, пострадавших от землетрясения, когда Балтийский отряд кораблей посещал Италию, совершил поход на крейсере «Аврора» в Сиам в 1911 – 12 годах. От корабельного гардемарина до контр – адмирала – таков послужной список чинов и званий В. А. Белли. Последующие годы жизни и службы В. Белли были связаны с различными военными организациями и учреждениями, работой за границей и преподавательской деятельностью в Военно – Морской Академии. Он внёс огромный вклад в развитие морской стратегии, ведения операций на море, написав на эту тему целый ряд статей и книг. Владимир Александрович был одинок, конечно, за свою долгую жизнь (1887–1981), он встречал многих женщин, но вот семью не создал, а почему, мы этого уже никогда не узнаем.

Аксель Иванович Берг, в удивительной судьбе которого В. Белли сыграл далеко не последнюю роль, впоследствии стал выдающимся учёным, Адмиралом – инженером, академиком, настоящим корифеем российской науки.

А что же эсминец «Капитан Белли»? Достроенный, так же как и его систершипы – «Капитан Керн», «Капитан Зотов», «Капитан Кроун» и «Лейтенант Дубасов», состоял в 1919 году в системе внутренней обороны Петрограда. С революционных времён проходил боевую службу и даже принял участие в Великой Отечественной войне, правда, уже переименованный в «Карл Либкнехт», сопровождая конвои на Северном флоте. Атаковал и утопил немецкую подлодку U 286.

Так и остались они навечно продолжателями славной фамилии – КОМАНДИР И ЕГО КОРАБЛЬ!

«Выбираю море»

Людвиг заканчивал своё обучение в Кронштадтской начальной гимназии. На этот остров – крепость – морскую базу Российского флота его родители перебрались из Лифляндии, местечка Ринген, родового имения деда Людвига – пастора Августа Людвига Кербера, где и родился мальчик – их первенец. После окончания медицинского факультета Дерптского университета его отец – Бернгард по направлению Морского ведомства был назначен сюда на должность младшего ординатора в кронштадтский госпиталь. Хотя решение о дальнейшей учёбе Людвига окончательно утвердилось на родительском совете: он поедет учиться в Санкт-Петербургскую немецкую гимназию Петришуле, отец постоянно напоминал сыну о родовом обете далёкого предка поколения Керберов – бывшего рыцаря Отто фон Кербера – сподвижника самого Мартина Лютера, обязывающего всех последующих представителей фамилии посвятить служению протестантской церкви, либо, в редких исключениях, медицине. 12 – летнему Людвигу, конечно, трудно было представить себя в будущем в пасторской ризе, и мальчик как – то об этом серьёзно не думал. После занятий в гимназии он любил бродить по городу – крепости, особенно привлекали его Петровская пристань и парк. Людвиг мог долго стоять у причала и наблюдать, как приходят, швартуясь корабли, а другие, наоборот, готовятся покинуть морские ворота.

В один из таких дней, когда он не спешил возвращаться домой, а задержался на пристани, кто – то его окликнул. Людвиг оглянулся и увидел бравого человека в морской форме, в лихо сдвинутой на затылок бескозырке. В его облике выделялись хитро прищуренные глаза и закрученные кверху кончики чёрных усов.

«Что, братишка, никак не насмотришься на море и корабли? Я тебя давно заприметил.»

«Вижу, дяденька, вы моряк, а на каком корабле плаваете?» – не растерялся Людвиг.

«Ну, ты даёшь, малёк, знай, что на кораблях не плавают, а ходят. Правда, я своё уже отходил, бывал на многих коробках, по морям и океанам помотался, пока вот на берег не списали.»

«А трудно ли по морю на корабле ходить?» – снова спросил Людвиг.

«Кто любит море, не боится трудностей, тому, конечно, оно покоряется. Я чувствую, морская стихия в твою душу сильно запала. Значит, выйдет из тебя настоящий моряк.»

«Правда, а мне вот папенька пророчит пастором стать, как и все мои предки им становились.»

«А ты, если море любишь, на своём стой, мечте не изменяй. Вижу, вот тебе крест, в морях твои дороги. Ещё не раз вспомнишь эти слова. Ну, ладно, давай, мне ещё в порт заглянуть надобно, прощевай, малёк!»

Людвиг ещё долго смотрел вслед уходящему матросу, а в памяти всё звучали слова незнакомца. Видимо, эта встреча стала решающей в его дальнейшей судьбе.

Четыре года учёбы в немецкой школе Санкт – Петербурга пролетели как – то незаметно. Людвигу хорошо давались иностранные языки, которым в заведении придавалось большое значение. Ещё сильнее окрепло у Людвига желание стать моряком, когда он узнал, что его Петришуле основана в 1709 году знаменитым адмиралом Корнелиусом Крюйсом по указу самого Петра I.

Наступил 1879 год. Людвиг Кербер, как и другие выпускники Петришуле получил памятный золотой перстень с гравировкой «S P» (Schola Petrina), как символ посвящённости. Не смотря на увещевания и отговоры родителей Людвиг Кербер решительно избрал Морской кадетский корпус Петра Великого, куда и был зачислен 12 сентября 1880 года. Отсюда начинался славный путь, по которому, как по фарватеру, шёл будущий вице – адмирал Российского флота Людвиг Кербер – Лев Фёдорович Корвин.

ЕГО БЕЗУПРЕЧНАЯ СЛУЖБА ПРОХОДИЛА НА МНОГИХ КОРАБЛЯХ, ОН УЧАСТВОВАЛ В РУССКО – ЯПОНСКОЙ И ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНАХ, БЫЛ НА ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ РАБОТЕ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ, ОДНАКО, ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ТАК И ОСТАЛСЯ НА ЧУЖБИНЕ. ЕГО ИМЯ НОСИТ МЫС В ЯПОНСКОМ МОРЕ, ОТКРЫТЫЙ ВО ВРЕМЯ ЭКСПЕДИЦИИ НА КОРВЕТЕ «ВИТЯЗЬ» С ЕГО УЧАСТИЕМ.

Фёдор Рейнгард: «умереть на родине»

«Как зеркало своей заповедной тоски, свободный человек, любить ты будешь море.»

    Ш. Бодлер

Бывший капитан 2 ранга императорского флота России Фёдор Рейнгард возвращался на родину, где не был целых 18 лет. Вместе с радостью, переполнявшей сердце, его не покидало чувство беспокойства и какой – то неуверенности в завтрашнем дне, постоянно думалось, как примет его родной край. За долгие годы морской службы он привык выполнять свой долг, где всё было предельно ясно: есть приказ идти воевать, значит надо идти, менять место службы – исполнено беспрекословно.

За плечами – русско-японская война, участие в обороне Порт – Артура, ранение, плен, освобождение, служба на Балтийском и Северном флотах. Жизнь его круто изменилась после событий 1917 года. Он отказался служить новой власти. Затем была Украина, Турция, где скитался вместе с семьёй, добывая пропитание различными случайными заработками. Спасло то, что он имел право на литовское гражданство. И вот, наконец, после долгих жизненных странствий, 14 апреля 1922 года Фёдор Рейнгард приезжает в независимую Литву, в Каунас.

С грустью он вспомнил, как последний раз, в 1904 году, уже окончив Морской корпус, отбывая в Квантунский экипаж на войну, на один день заскочил к родителям в Кейданы (Кедайняй). Лаконичные слова телеграммы, высланной им тогда: «С утра встречайте, вечером провожайте». На проводах отец – старый вояка, командир артдивизиона, прощаясь, не скрывал своих слёз, что тогда очень потрясло Фёдора. Он, единственный из пяти братьев, был рядом на похоронах отца, бросив горсть земли в могилу на Симферопольском кладбище.

Фёдор гнал от себя беспокойные и грустные мысли, но вот появилась и уже не покидала надежда и уверенность в том, что его богатый опыт и знания бывалого военного моряка очень понадобятся молодой республике.

В 1892 году в Ковно (Каунасе) начиналась его учёба в гимназии. Тогда это был провинциальный город, а теперь он приехал в столицу независимого государства. Родная земля, на которой два с половиной столетия жили предки Фёдора. Да и не Фёдор он теперь, а Теодорас, Теодорас Рейнгардас.

В своих воспоминаниях «Моряк, офицер, смертник» он своеобразно описывает столицу: «Каунас был не похож на европейский город, скорее, на какой – нибудь Шанхай, Сайгон или Гонконг, Сингапур или Суэц, город европейская часть которого сильно отличается от «чабувишкос» (использует слово «ciabuviai» – «здесь бывшие», т. е. «местные» – разношёрстная часть населения – выходцы из других стран – Польши, России и пр.) В глаза бросались только две части. В европейской – улицы достаточно широки, чисты, удобны. В местной – на улицах старого города нельзя даже разъехаться не только повозкам, но и разойтись пешеходам… Местные отгораживаются от европейских. В их руках была вся торговля и промышленность. Они были богаче, их дамы одевались наряднее, наверняка диктуя моду европейцам и другим азиатам. Они отмечали два дня в неделе – субботу и воскресенье, тогда всё было закрыто и ничего нельзя было купить. «Чабувиай» – «местные» выходили на улицы подышать, покрасоваться одеждами и поделиться новостями, тогда Каунас походил на Неаполь, поскольку своей внешностью эти «чабувиай» напоминали итальянцев или другой средиземноморский народ. Улицы имели названия на двух языках: литовском и «чабувском» (читай – «русском»).

Служба Фёдора Рейнгарда в Литве начиналась с должности начальника ремонтно – оружейной мастерской, а затем – артиллерийской в звании подполковника. В воспоминаниях не только ей уделено место:

«Помимо основной службы в артиллерийской мастерской мне пришлось часто ездить в зарубежные командировки, принимать различное вооружение для литовской армии, проводить экспертизу его качества. Во время посещения Литвы иностранными военными кораблями я их встречал артиллерийским салютом.

После войны русские, немцы … оставили после себя своё оружие и взрывчатку. Мне надлежало проверить всё это, а те, которые использовать было опасно, отобрать, переработать или уничтожить. К примеру, восемь тысяч морских мин весом 50 кг каждая, пришлось обезвредить и вывезти в море на глубину. Это было опасно, в некоторых, очень ржавых, часть заряда рассыпалась по палубе баржи, и если какой – то солдат, обутый в сапоги, подбитые железными гвоздями, ступал на это, происходил страшный взрыв. Мины заряжались тринитротолуолом и пикриновой кислотой, последняя, в соприкосновении с металлами образовывала пикраты – нестабильные взрывчатые вещества.»

Фёдор Рейнгард становится преподавателем в Каунасской высшей технической школе, читает лекции слушателям мореходного отделения. Его по – прежнему влекло море, и он мечтал о создании литовского торгового флота:

«Литве тогда принадлежал достаточно большой берег Балтики с хорошо оборудованным клайпедским портом, хотя она и не имела ни одного корабля под своим флагом, и всё вывозилось кораблями других стран. С детства мечтавший стать моряком, я всеми силами старался, чтобы Литва имела свой торговый флот: писал в газеты несколько статей, прививал общественности интерес к морю и кораблям, разъяснял, сколько средств теряет государство, уплачивая за фрахт другим странам за транспортировку товаров, и что такие небольшие страны, как Дания, Норвегия и Швеция разбогатели только за счёт того, что вовремя создали свой торговый флот…»

Фёдор стал редактором нового литовского журнала «Инкарас» («Якорь»), имевшего огромное значение для популяризации морских знаний.

В литовской армии он дослужился до звания полковника лейтенанта:

«Служба в литовской армии ….. поначалу пришлась мне не по душе, так как не походила на ту, к которой я привык. Должно было пройти немало времени, чтобы мне, морскому офицеру, свыкнуться с особенностями сухопутной службы. Даже то, что меня, капитана 2 ранга, сейчас называли полковником, поначалу «резало уши».

Став пенсионером, Фёдор организовал акционерное корабельное общество «Lietgar» – «Lietuvos garlaiviu ir prekybos akcine bendrove» – «Литовское пароходно – торговое акционерное общество» на средства немецкого и французского банков. Немецкая фирма «Bremerhavene Schuchmanns» вступила в него с двумя своими пароходами – «Паланга и «Клайпеда». Сам Рейнгард, пожелав ещё выходить в море, в руководство общества не входил. Для первых рейсов он взял с собой около тридцати молодых подготовленных юношей из Каунаса для формирования экипажей судов. Когда немецкий флаг на кораблях заменили на литовский, ни один немец не захотел дальше нести службу на судне, все они уволились, их заменил литовский экипаж. За первый год эксплуатации оба парохода принесли значительную прибыль в фунтах стерлингах. Общество, к сожалению, было ликвидировано, но Ф. Рейнгарду удалось за это время почти два года проходить на «Паланге».

После ликвидации «Lietgar,a» Фёдор возвращается в Каунас и устраивается на работу в автобусный парк. Знание техники позволяет ему внести ряд полезных новшеств. До 1940 года продолжает трудовую деятельность инженером – строителем. По своему проекту строит собственный дом на Зелёной горе.

Совсем нелёгким оказалось пребывание Рейнгарда на родной земле. С приходом советской власти он был арестован и заключён в тюрьму, позднее переведён в IX форт для приведения в исполнение высшей меры наказания. В начале второй мировой войны ему удаётся совершить побег, скрываться и только в 1944 году перебраться к брату в Австрию. Семья отказалась ехать с ним за границу и осталась в Каунасе.

Как много пережито за всю эту жизнь. Оставшись совершенно один, уже больной, он писал: «Умереть хотел бы на родине, в Укмерге, где белым цветом наливаются сады…»

Не довелось, он умер на чужбине, в Германии. МОРЯК, ОФИЦЕР,СМЕРТНИК.

Морской вояж Карла Брюллова

Художник Карл Павлович Брюллов стоял на палубе российского брига «Фемистокл», ощущая приятное дуновение свежего морского ветра. Дышалось легко, радость наполняла душу, наконец – то удалось почти полностью оправиться от болезни. Правда, было немного жаль, что так неожиданно прервалось путешествие по Греции, предпринятое им по приглашению графа В. Давыдова, и ему пришлось покинуть своих спутников в Афинах, где его сразила проклятая жёлтая лихорадка. Слава Богу, благодаря стараниям Григория Григорьевича Гагарина, служившего в греческом посольстве, ранее сблизившегося с ним в Италии, удалось преодолеть болезнь и оказаться на этом корабле.

Новый 18 – и пушечный бриг «Фемистокл» под командованием молодого лейтенанта Владимира Алексеевича Корнилова, как один из лучших и образцовых кораблей Черноморского флота, был выбран русским послом в Константинополе А. Бутенёвым для выполнения особых поручений дипломатической миссии. Одновременно корабль направлялся для смены русских судов в Греции. В конце 1834 года «Фемистокл» прибыл в греческий порт Пирей, соединившись с корветом «Ифигения», которым командовал лейтенант Е. Путятин. Ожидая приказа для дальнейших действий, бриг встал на якорь в заливе Алебелаки у греческого острова Саламин.