Дурачок, или Эротический сон в августовскую ночь

Так и тут. Если человек пребывает постоянно в молитве, а войдёт в бардак, пусть даже пустой – не по себе становится, и хочется побыстрее дверь закрыть с обратной стороны… Как-то так…

Закрывать дверь было рано. К топору надеялся притерпеться. Поэтому быстро принял душ и нашёл в Интернете ближайший сетевой магазин для бедных… Ощущение грязи не пропало. То ли душ не был чистым, то ли вообще… Я глубоко вздохнул и подчинился судьбе…

Найдя магазин, стал заходить к нему с тылу, как уличная собака к человеку подходит: мусорные баки искал – спасение пенсионеров. То есть прежде, чем за что-то платить, разумно выяснить, нельзя ли то же самое получить даром…

Сторожей не было. Баки стояли… – Я к ним, но не без опаски: кто знает, какие сейчас порядки по поводу пожрать задарма?..

Увидел – баки недавно опорожнялись. Кратко выругался. Но на дне одного всё же было несколько яблок и апельсинов… Ничего. Принёс поддон, два ящика. Один ящик бросил внутрь, чтобы вылезти, и спрыгнул в бак. Наполнил пакет: «Удача!» Выбросил его и следом сам вылез. Чуть-чуть только запачкался. Сторожей опять не обреталось. Даже насторожился: «К чему бы это?» … В студенческие годы на такой вопрос полагалось ответить: «Быть грозе». – И гроза не замедлила.

Хотя магазин был ещё замкнут, трудовой день уже начался. Я пошёл назад, весьма довольный собой, благодаря великое Непостижимое за ниспослание «хлеба насущного». Дверь в производственное помещение была только прикрыта. Полюбопытствовал: «… Ма-ать вашу!..»

Помещение оказалось просторным. Во всю длину его тянулись металличские столы в два ряда. На столах горы продуктов. А вокруг копошились люди в белых халатах. Тишина нарушалась только негромким нечленораздельным говором, подобным жужжанию. – На осиное гнездо похоже… «Наверняка приезжие», – подумал.

Но дело не в осах, а в том, что каждое из этих, так сказать, насекомых скоро брало по фрукту-овощу, вдувало в него нечто громадным шприцем, а потом бросало в тележки на колёсах. Прямо же против дверной щели стояла и ёмкость, из которого шприцы пополняли. На ней я с ужасом прочёл преследующее меня слово «оптимизация». Рядом красовалась нарисованная рожица Кадерусселя. Выражение её было весьма ехидным. – «Хорошая сволочь, не наче».

Тут одна из жирных ос, подошедшая к ёмкости со шприцем, заметила меня. Тыква её перекосилась. И она, направив шприц на меня, изо-всех сил нажала на поршень…

Моё счастье, зелья там было мало – не долетело. Я дёрнулся прочь и, не рискуя быть догнанным, затих между баками. Осы тут же превратились в кур и громко закудахтали.

– Ну и где этот мерзавец? – лениво спросил недовольный мужской голос.

– А ты б побёг, догнал бы да всадил ему в задницу порцию, – ответила с хрипотцой, судя по всему, толстая тыква. —

Молчание. —

– А слышь, Марья, глянь, заря расписная только занялася. Не проснулся я ещё зайцем скакать, – тот же недовольный голос. Я представил этого мужика почему-то в виде большого сонного петуха.

– Тфу, работничек! – ответила Марьина тыква, и дверь с шумом закрылась…

«Женское неудовлетворение – вещь серьёзная, особенно по утрам», – подумал я, осторожно выглядывая из-за бака…

Никого не было. Я положил добычу обратно в бак от греха: «Наверняка и туда оптимизацию впрыснули». И раздумчиво стал возвращаться к девахе…

Голод как-то поутих сам собой. Вот вам прекрасное средство для похудения: главное, сильно испугаться еды, поняв, что она отравленная – и жрать не захочется. Советую всем толстым.

Шёл и утешался мыслью, что в пожилом возрасте сытость редко бывает совместима со здоровьем. Хлеб видел по дороге там и сям… «Почему люди в разных странах бросаются хлебом?.. Неужели и в Африке так?..» Во всяком случае, в Южной Америке он тоже валяется – французские булочки. Даже бездомные подбирают не все. А здесь – куски батонов и буханок…

Я с ужасом смотрел на эти свидетельства пресыщенности и пищевого разврата, но не подбирал, испытывая страх: «Туда наверняка тоже оптимизацию впрыснули»… А вы что – приходите и полные тележки этого дерьма наваливаете себе. Испугаетесь же, перестанете ядом себя набивать – и давление будет нормальное, и сахар в крови, и холестерин, и всё такое. Порадуетесь на свои анализы, врачей удивите…

Обожрались. Ни инфаркт, ни диабет, ни артроз – ничто не останавливает, а о внешнем виде вообще молчу. Одни неудачно используют еду как лекарство от страстного возбуждения. Другие понимают питание как вид разврата – «удовольствие вкуса»… Но вот посмотрите на северных корейцев, там только главный с пузом – сам дурак потом что… Хотелось хотя бы на недельку поменяться местами с этим пацаном. – Обоим бы пошло на пользу…

«А пить?».. – Я покрылся холодным потом. «Что делать?»…

Короче, вернулся только с порожней полуторалитровой пластмассовой бутылкой: мочу ночью собирать, чтоб не выходить из комнаты. А то неизвестно, на что нарвёшься… «Хуже людей только змеи и ядовитые насекомые… Воистину… И некоторые монстры из телевизора», – понял я. И стало стыдно, что я тоже человек; захотелось снять с души этот облик. – «Но ведь всех благо уважать: змей, и кусачих насекомых» – я даже опешил… От этой мысли стало грустно, но она – правильная! И я исполнился гордостью от осознания верности пути, которым следую…

К восьми же утра я вернулся в тот же самый бедняцкий сверхрынок. Назывался он… – Прошу прощения, китайские иероглифы… Для интересу походил по рядам. «Ма-атушки!»: у товаров, что в холодильниках, не было ни одного местного названия, даже у котлет!.. «Все продались Востоку, а продавщицы – как одна, с узкими глазами. Молодца-а-а!.. А раньше, помнится, продавались Западу…» – удивлялся я. – «Впрочем, тут, по-видимому, главное чувствовать себя родинолюбом. А кому при этом продаваться – не важно.»

Плюнул – и пошёл уценку смотреть. Там оказался мелкий чёрный виноград. Из него вино хорошее получается… Взял всё, сколько было. «Не станут же эти сволочи со шприцами каждую мелкую ягодку колоть, в самом деле. Эдак виноград испортится за сутки. – Резонно», – одобрил я сам себя.

Рядом с магазином отыскал на улице кран. Помыл виноград и наелся досыта. «Авось с этого не оптимизируюсь», – наивно думал я, хрустя косточками. – Виноград ел до подробностей, только веточки выплёвывал. А для попить купил пластмассовый поддон. «Поставлю на балкончик. Дождь же пойдёт когда-нибудь: не Сахара небось»…

«Всё-таки, а по какой причине все чему-то продаются?.. – Вражеский гипноз, не иначе… Психологические фокусы… А кто враги?» – И я с огромным удивлением понял, что лично для меня отчего-то нет врагов… – «Странно…» – Даже как-то неприятно стало…

У меня дедушка был в сталинском лагере. Рассказывал, был там чудо-фокусник. Ему для смеху разрешали чудеса с заключёнными творить. Ну, к примеру, внушал им, что они по морю плывут – и все бросались на пол и делали руками-ногами движения, плывут будто… Вы поняли, к чему я это рассказал… Раз, два выступил фокусник, а потом исчез, как и не было вовсе… Зима стояла, тайга вокруг на сотни вёрст – и следов нет… – Фокусника того не нашли. А вы думаете, вы сами придумали, как свою страну «обустроить», вас никто к этому не подвёл заботливо? – Хе-хе-хе, умники… Что, фокусника волки съели? – Ну-ну.

Мушка «на голубом глазу», или театр масок

Потом поехал в общественную службу по месту регистрации. Это первое дело, чтобы получить право на бесплатный проезд по городу.

Сотрудница маскообразно улыбалась. Она была восточных кровей. Будь, художником, попросил бы её позировать для картины «Смерть», ну или «Змея», в крайнем случае. Я тоже улыбнулся. Надеюсь, не как Кощей Бессмертный. – Старался.

Здрасьте-здрасьте… Но, вникнув, сотрудница сняла улыбку, как маску, и положила её на стол… Представьте стриптиз старой бабушки – смерти, в смысле.

– А почему ваша карта так намного просрочена? —

Говорить, что я здесь не живу, опасно. Опять врать пошёл, мол не нуждался в проезде, всё вокруг дома да около, а пенсия в банк идёт… Последнее – правда… «И вообще, почему она так со мной разговаривает, я же титульной нации, а она…»

– И вас не вызывали по поводу оптимизации?.. – голая «бабушка» смотрела на меня подозрительно и весьма ядовито.

А тут мне случай помог. Ибо так вышло, что мой умерший отец не был снят с учёта. Оказалось, что снять с учёта умершего за рубежом очень не просто – а отец умер за границей. Пенсии его лишили по телефонному звонку без разговоров. А вот снять с учёта можно было только лично. На другое полушарие лишний раз не попрёшся, это не на дачу съездить. Вот и вышло, что отец в общественной службе числился мёртвой душой.

– За отцом ухаживаю. Больше некому, – врал я.

И тут произошло нечто-то в духе греческой трагедии. Потому что сотрудница достала из стола злобную маску: ну сейчас бросится и покусает:

– А его почему не оптимизировали?

– А он здоровый, – продолжал я лихо лгать, войдя в роль. Думаю, у меня и глаза в это время стали голубыми… Почему голубоглазые считаются самыми отчаянными вралями, я не знал. Примета, наверное, народная. Я заморгал глазами.

– Простите, зеркальца нет? —

Маска опешила:

– А что?

– Мушка, видать, в глаз залетела… —

К моему ужасу я увидел себя в зеркальце невозможным красавцем: седеющие волосы и ярко-голубые славянские глаза… Как у белой кошки или синеглазой женщины на картине Модильяни… «Нет, у кошки красивее», – мысленно сравнил я…

Почему я решил, что у славян должны быть обязательно голубые глаза? – В юности был на Севере. – Там оно как раз так. А вот сколь не «листал» в голове известные картины художников, глаза русичей как будто везде были карими, как и у меня на самом деле…

– Помочь? – ледяным гласом вопросила маска.

– Справлюсь, – ответил я. И сделал вид, что извлекаю мушку. —

Мушка прекрасно отвлекла маску от меня и от оптимизации. Сотрудница выдала мне временный документ по поводу проезда.

– Через месяц явитесь за новой общественной картой, – сказала она, убирая зеркальце и злобную маску в ящик стола и обнажая первоначальное лицо. Оно было каким-то затёртым. «Тётка, наверное, спит вверх задницей», – решил я. – Бред, бред, бред»… – И поспешил вон.