Криминальный адвокат. Том первый

– Нет! Хотя, постойте! Она как-то проговорилась, что он был морским офицером в управление разведки флота.

– Надо же. Как интересно. Послушайте, вы не могли бы мне еще раз передать конверт?!

Надежа послушно кивнула, встала, подошла ко мне и протянула мне конверт.

– Черт подери. Как же я раньше, осел, не додумался, – шептал я с остервенением рассматривая конверт и текст письма. На почтовой марке был изображен испанский галеон, тонущий на закате, в бушующем море.

Теперь я уже не стеснялся моей посетительницы, я снова был самим собой. Не адвокат, нет. Я снова был офицером службы внешней разведки. Память, как и навыки, восстановились мгновенно. Когда-то давно на уроке криптографии, старый полковник, оперативник от бога рассказал и показал один из приемов передачи секретной информации.

В его время не было такого развития цифровых технологий, да и интернета не было. Кому из «sleepers» (спящие агенты) везло, то они передавали всю полученную информацию обычно через систему закладок и оповещений, через дипломатических сотрудников. Кому не везло, обычно при передаче данных попадались в лапы контрразведки и получали на всю катушку.

Если случалась непредвиденная ситуация и у агента не было с собою никакого оборудования, то обычно прибегали к простому, но очень хитроумному способу. Брали колпачок от простой авторучки и ножом или лезвием делали в нем пропил, ближе его кончику. Обычно, с помощью жевательной резинки, закрепляли его на столе на расстоянии сорока сантиметров от объекта информации. На подставке, напротив колпачка крепили объект для фотосъёмки. Да, да, фото или лист бумаги с текстом. Обычно я использовал небольшой фонарик, которым освещал объект, ну а кто-то обыкновенную настольную лампу.

В темноте в пропил колпачка вставляли обыкновенную фотопленку. На секунду, две включали свет. И, вуаля, микрофотография готова. Состав для проявления и закрепления обычно был у каждого из нас с собою. На крайний случай помогала ближайшая аптека.

Кто бы мог подумать, но если смешать двадцать грамм аскорбиновой кислоты, пятьдесят грамм пищевой соды и разбавить все это ста граммами воды, то получится великолепный раствор для проявления. А для фиксации, все еще проще. Двести грамм дезинфицирующего средства – гипосульфита натрия, которого навалом в любой аптеке, просто растворяем в одном литре воды. Процесс проявки займёт около десять, пятнадцать минут, фиксации – минут пять или семь.

Не зря нас гонял Тимофей Андреевич, вечная ему память. Хороший был дядька, хоть и нудный.

– Господа офицеры! Ваша задача здесь не баб трахать и бухать, а учиться. – причитал он каждый раз в начале курса. Славное было время.

Я с остервенением рассматривал марку с тонущим галеоном. И вот оно то, что я искал. В левом нижнем углу, под маркой, припечатанная оттиском жирного почтового штемпеля, пряталась не привлекая внимания, черная точка микрофотографии.

– Всё сходится. Вспомните, ваш отец ведь служил в разведке на флоте? Не так ли?

– Да, – её голос звучал едва слышно, но твёрдо.

– Значит, это может быть план или координаты. Возможно, он хотел, чтобы вы нашли нечто важное, что он спрятал. – Я вздохнул, чувствуя груз ответственности. – Теперь осталось только увеличить микрофотографию. Если я прав, мы на пороге открытия.

– Но что это может быть? – её голос дрожал от волнения.

– Не знаю, но, если ваш отец использовал такие меры предосторожности, это должно быть нечто значительное. Возможно, документы или доказательства, которые могут изменить для вас всё.

В её глазах, еще секунду темных от боли, загорелся новый огонёк надежды. Тишина в комнате становилась почти осязаемой, как будто сама атмосфера задерживала дыхание вместе с нами.

– Нам срочно нужен микроскоп, – я с удивлением рассматривал маленькую точку размером не более двух, трех миллиметров, лежащую на кончике моего указательного пальца.

– А где мы его возьмем. Хотя, у меня есть микроскоп из школьного химического набора, но он правда дома, – она взволнованно смотрела на меня.

– Думаю, что нет! К вам, как я понял ехать далеко, а проблема требует решения здесь и сейчас, – и тут я себя ударил ладонью по лбу,

– Подождите, здесь недалеко, через переулок, есть аптека, а там дежурный провизор. Так что собирайтесь и пошли! – и я осторожно положил микрофото в небольшой полиэтиленовый пакет. Торопливо выхватив из ящика стола мой верный «Зиг Зауэр», я, передернув затвор, загнал скучающий патрон в патронник. Не торопясь, я засунул ствол в поясную кобуру, накинул потертый твидовый пиджак на плечи, и не забыв при этом прихватить три полных магазина патронов, двинулся на выход.

– Да бегу, я бегу! – она находу схватила свой ридикюль и уже в двери нагнав меня взяла под руку.

– А пистолет то вам зачем? – пытливо спросила она, пытаясь на ходу заглянуть мне в глаза.

– На всякий случай мадемуазель, на всякий случай! – проворчал я и как ледокол повел легкую и стройную шхуну через закоулки дворов и спящих перекрестков.

– Смотрите, запомнил! Где мадам, а где мадемуазель, – радостно рассмеялась она, и её смех прозвучал, как серебряные колокольчики, звонко разливаясь по закоулкам. Её глаза засверкали, как драгоценные камни, отражая радость, удивление, а щёки окрасились в лёгкий румянец. Этот смех, наполненный теплом и искренностью, словно луч солнца, пробился сквозь густые тучи тревоги, наполнив атмосферу ярким светом и надеждой. Она неожиданно для меня взяла меня под руку. Теперь она шла рядом, пытаясь периодически заглянуть мне в глаза.

Уставшая от своей скорбной доли и наглых воробьев, чуть живая лампа уличного освещения, колыхалась на легком ветру, разливая с переменным успехом желтый неоновый свет по спящему переулку. Приблудившаяся рыжая собака резво бежала впереди нас, как вожак стаи периодически останавливаясь и помечая захваченную территорию.

Они вывалились из-за гаражей как трио близнецов братьев. Одинаково перекаченные стероидами и спортивным залом, они казались мультяшными героями комиксов в своих черных майках с изображением орлов и потертых джинсах. Три безумца против меня и молодой девчонки, тот еще себе фильм о приключениях.

В руках у впереди стоящего, сверкнул нож бабочка, который он неумело, вертел пытаясь все своим видом показать, кто здесь и сейчас, главный боец. Два других качка, явно страдали слабоумием от недостатка витаминов группы В, а может даже и Д.

М-да. Ничего себе момент истины. Однако бить надо первым и надо постараться завалить сначала рыхлого, в момент, когда он закроет нож. Два олуха слева с арматурами не помеха для меня. Соображают туго, в переулке узко, плюс заросли колючего барбариса. В драке будут они будут мешать друг другу. Возможно, хотя и слабое утешение для меня, в этой ситуации, но они точно драться не умеют, явно не дворовая шпана. Удар старшему надо наносить в шею, в область сонной артерии. Там, как меня учили, находится каротидный синус.

Удивительная точка удара, расположена на боковой стороне шеи, немного выше кадыка, примерно на два, три сантиметра ниже угла нижней челюсти. Нанесение удара в эту область может вызвать кратковременную потерю сознания из-за изменения давления в сонной артерии, это приведет моего оппонента к рефлекторному снижению сердечного ритма и артериального давления, и как результат вызовет кратковременное прерывание кровоснабжения мозга и потерю сознания.

– Люди, принимающие стероиды, – подумал я, всегда имеют повышенный риск сердечно-сосудистых проблем, что увеличивает мои шансы и вероятность продолжительной потери сознания при ударе.

Я еще раз окинул взглядом своего первого визави. Легкая припухлость лица говорила о наличии у него сердечных заболеваний. Какой из всего это вывод? А тот, что мой удар может сделать даже такого качка более уязвимым к пазовальной реакции. Я был внутренне спокоен. Я знал, что другим последствиями удара будет полный нокаут, минимум на семь минут.

– Дебилы! Три шкафа в узком переулке, на двух метрах, в зарослях колючей поросли барбариса— вот чем подумал я, резко заведя Надежду себе за спину, и скинув пиджак намотал его на левую руку.

– Так, Надюха! Слушай меня внимательно. Держись у меня за спиной, стой подальше, и главное не кричи, – сказал я и отпустив ее руку стремительно двинулся в сторону ожидавшей меня гоп компании.

Я в три прыжка долетел до первого здоровяка, и пока он, настойчиво пытался, в очередной раз, открыть так неудачно сложенный нож, нанес ему первый удар. Он весь был сосредоточен на дешевой китайской подделке. Левой рукой он держал его на уровне своих чресл, а правой пытался открыть механизм, который фиксирует лезвие в закрытом или открытом положении. Но замок был пружинным, слегка приржавевшим и периодически заедал. Мне реально повезло. Я получал дополнительный бонус к своему выживанию.

Через полторы секунды все было решено. Глиняный колосс валялся у меня в ногах и даже не хрипел. Мгновенно оценив развитие дальнейшее ситуации, я без раздумий накоротке уже атаковал следующего гопника. Короткий и мощный удар в солнечное сплетение, он начинает сгибаться, следующим быстрый в пах. Эта двойка гарантированно должна временно вывести его из строя. На подходе уже маячил третий. Вот он тянется на замах металлическим прутом, ему мешает падающий подельник. Лоу-кик по ногам. Это позволяет мне быстро снизить его боеспособность и подвижность. Он начинает терять равновесие. И последний удар, снизу в верх в центр челюсти. Все он в ауте.

Я стою один между хрипящих и суетящихся тел, медленно разматывая скомканный пиджак. Я осторожно ощупываю себя, пытаюсь найти пораженные при контакте зоны. Но я на удивление чист. Нет ничего. Стресс еще сжимает дыхание. Оно с трудом прорывается через сухое першащее горло. Слышен стук летних балеток. Это летит моя спасительница.

Она влетает в меня, как сверхзвуковая ракета в тяжелый атомный авианосец и взрывается шрапнелью истерики. Она то бьет меня своими сжатыми кулачками, то обнимает и целует, замирает и растерянно смотрит по сторонам. Я подхватываю ее на руки и несу к неуклюжей лавочке, одиноко грустящей у входа в калитку частного двора.

– Не волнуйся. Все закончилось. Посиди пока тут, мне кое с кем поговорить надо!

Я разворачиваюсь и иду к одиноко лежащему телу, которое уже начало судорожно хватать спертый ночной воздух спящего города. Два его подхалима уже незаметно ретировались. Они, скорее всего, пошли зализывать раны. Думаю, что они вряд ли кого-то приведут на подмогу. Я переворачиваю этот «шкаф» лицом вниз, резко завожу руки за спину, и усаживаясь на него, как наездник на сонного мула. Мои колени поджимают поднятые вверх и заведенные за спину руки, не давая ему возможности ни то, что двигаться, но и даже думать об этом.

Его голова еле-еле поворачивается набок, и он смотрит на меня не столько с удивлением, сколько с уважением и даже с восхищением. Он даже не пытается дергаться. Что с него взять. Видно, что не профессионал, а так, дешевый наемник из ближайшего спортзала.

– Так, дядя, время поговорить. Все предельно просто. Я задаю вопросы. Ты говоришь правду. Кивни если понял.

Он молча кивает и растерянно смотрит на меня. Он сейчас в недоумении и пытается осознать, как я невзрачный на вид, по сравнению с его подельниками, а тем более с ним, его так быстро вырубил.

– Первое, совет тебе. Нельзя недооценивать противника. Второе большой шкаф всегда громко падает. И третье, у меня к тебе вопросы. Кто послал тебя и зачем?

Он молчит, все еще видимо приходит в себя, и закрыв глаза начинает свой рассказ.

– Вчера ко мне в спортзале, здесь недалеко «Muscle Forge». Ты можешь знать? Не важно. Подошел один тип, лет сорока, и предложил заработать. Отжать сумочку у одной молодой особы. Предложил штуку зелени. Показал фото. На фото тощая пацанка. Он сказал, что завтра вечером она будет по адресу адвокатской конторы. Показал твое фото. У нее надо забрать сумку с конвертом. Все.

– Что все? – и я слегка коленями поджал руки. Он болезненно поморщился и продолжил —

– Слушай, адвокат, какого хрена, я ведь и так говорю!

– Для профилактики! Продолжай. Сколько заплатил. Куда отнести конверт и сумку. Что сделать со мною и девчонкой?