Имя на площади Победы

Не агледзеy бы пэyна за сотню гадоy».

В довольно пространном стихотворении не было ни малейшего сомнения в том, что дворец в Минске будет, притом настолько величественный, что

«Будуць зоры, нiбы над Крэмлём, тут палаць —
Вось чаму гэта будзе цудоyны палац!»

Идея нового здания для правительства, которому предстояло стать главным украшением площади, продолжала жить еще несколько лет. Не исключено, что способствовала тому еще не умершая память о проектировавшемся не так давно Дворце Советов в Москве. В апреле 1949 г. на заседании архитектурного совета при начальнике Управления по делам архитектуры при Совете Министров БССР, на котором утверждался проект возведения Дворца культуры профсоюзов, экспертное заключение по проекту делал Г. В. Заборский. Так вот, еще тогда предполагалось «главную аллею парка Дворца культуры увязать с будущим зданием Дома Правительства, с будущим городским парком и со спусками из здания Дворца культуры в парк». А под музей Великой Отечественной войны намечалось отвести одно из существовавших уже зданий. Он, в самом деле, долгое время размещался в доме на площади Свободы, который потом был передан в распоряжение профсоюзов и до сих пор у них находится.

А еще процитированное выше правительственное постановление интересно тем, что в нем впервые было сказано, где первоначально планировалось установить памятник, посвященный воинам и партизанам, отдавшим жизнь за победу. Восьмой пункт гласил, что на этой же «площади намечено сооружение монумента в честь Героев Великой Отечественной войны». В том же первомайском номере газета «Лiтаратура i мастацтва» опубликовала и беседу с начальником Управления по делам архитектуры при Совете Министров БССР М. С. Осмоловским, где говорилось вполне определенно: «Тут же будет возвышаться монумент Победы». И кто знает, какое место столицы называлась бы нынче площадью Победы, вознесись обелиск, посвященный славе солдат и партизан, не на Круглой, а на Центральной площади. Теперь столичный проспект Независимости, тянущийся пятнадцать километров от одноименной с ним площади, на которой стоит Дом Правительства, шагает сначала к Октябрьской площади, затем к площади Победы, площади Якуба Коласа, площади Калинина… Тогда еще не было ни одной из них. Центральная, ставшая позже Октябрьской, намечалась в качестве первой. М. С. Осмоловский отмечал, что «форсируется разработка проектов застройки Центральной площади на основе материалов конкурса, проведенного в начале 1948 года с участием ряда крупных архитектров страны и нашей республики». А что касается будущего проспекта, то говорилось, что «теперь на участке от улицы Володарского до Комсомольской началась прокладка бортовых камней будущего тротуара… Как только будут сняты трамвайные линии, сразу же начнется выравнивание Советской улицы». Начиналась большая работа.

Минчанам, живущим в столице в XXI веке, будет интересно узнать, что тогда несколько иначе виделась не только сама площадь, но и примыкающие к ней кварталы. Если на перекрестке Советской и Ленинской по проекту архитекторов Гегарта и Милеги планировалось здание ГУМа, а Парусников проектировал стоящий напротив нынешний Национальный банк Республики Беларусь, то на углу улиц Ленинской и Интернациональной предполагалось возвести отель. Он должен был встать напротив гостиницы «Европа», разрушенной в ходе первой бомбардировки Минска самолетами люфтваффе и восстановленной по первоначальному проекту уже в начале XXI столетия. А на пространстве от универмага до гостиницы предлагалось возвести «здание пассажа» – крытую галерею «с рядом магазинов, имеющую выходы на параллельные улицы».

По прошествии семи десятков лет после написания «Основных соображений…» появились укоризненные суждения, что белорусское руководство не только приняло их в качестве плана действий, но поставило архитекторов в строгую зависимость от них. Мол, возможность восстановления города в его прежнем виде даже не рассматривалась. Именно так позволил себе выразиться Томас М. Бон – германский автор книги «Минский феномен». Городское планирование и урбанизация в Советском Союзе после Второй мировой войны». Упрек выглядит довольно странно, если вспомнить, что были учтены, а не проигнорированы рекомендации весьма авторитетных специалистов в сфере градостроения. Не случилось бы так, что махни тогда рукой Пономаренко на мнение академиков, упреки в его адрес теперь звучали бы куда громче? Пантелеймон Кондратьевич, конечно же, понимал, какую ответственность берет на себя руководство республики, потому и предпочел опереться на мнение хорошо знающих дело людей. Не менее важно и то, что в ситуации тех лет и творцы, и аппаратчики, как теперь говорят, стали единомышленниками в самом главном: если строить, то основательно и красиво, так, чтобы не упрекнули потомки. Само же название документа – «Основные направления…» – говорит о том, что намечались только главные цели работы. Многое предстояло уточнять по ходу дела.

Примечательна и еще одна особенность, характерная для принятия тех решений и свидетельствующая, что это был трудный процесс. Как партийные и государственные руководители республики, так и зодчие старались заручиться поддержкой своих действий со стороны самих горожан, по крайней мере, знать их мнение. Оно могло быть использовано и в качестве мотивировки, и в качестве – на всякий случай – подстраховки, чтобы, в самом деле, иметь основания сказать: «Мы выполняли волю народа!». Как отмечал в своем докладе на первом послевоенном съезде Союза белорусских архитекторов председатель правления этого союза А. П. Воинов, «таких выставок было устроено уже около десятка. В апреле 1945 г. в библиотеке им. Ленина выставка конкурсных проектов планировки г. Минска. Выставки проектов восстановления городов и сел Белоруссии в витринах магазинов по Советской улице г. Минска: в первомайские праздники 1945 и 1946 г.г. Выставка проектов ко дню выборов в Верховный Совет БССР к 9 февраля 1947 г. в Окружном Доме офицеров в г. Минске. Первоначальные выставки были очень небольшими, а теперь становятся все большими по количеству экспонатов». Уже 25 апреля 1945 г. председатель Минского горисполкома К. Бударин и секретарь исполкома О. Гайдук подписали специальное постановление, которым решено было провести «в дни празднования 1-го Мая выставку архитектурных проектов восстановления города Минска в витринах магазинов по Советской улице». Второй пункт этого документа пофамильно обязывал директоров магазинов и сберегательных касс «предоставить в распоряжение Правления Союза архитекторов витрины для экспонирования проектов, возложив на выше поименованных товарищей соответствующее декоративное оформление к 28 апреля с. г.». Выставку предстояло открыть 30 апреля. Рейхстаг в Берлине еще не был взят, Егоров и Кантария водрузили на нем победный флаг на следующий день. Кроме того, «Союз подготовил постоянную передвижную выставку фотоснимков с лучших проектов и новостроек Белоруссии для демонстрации широким массам трудящихся по разным городам БССР». Теперь их можно назвать выставками мечтаний, ибо абсолютное большинство тех, кто их посещал, кто высказывал свои мнения, образно выражаясь, сидели еще на пепелищах и развалинах, обитая под случайной крышей. Тем не менее, в их воображении рисовались прекрасные картины будущего. Таков был воздух победы, которым дышали все, вспоминал профессор В. Н. Аладов.

О том, что мнений, насчет того, как должен выглядеть новый Минск, существовало много, и они были разные, нередко противоположными, красноречиво свидетельствуют записи в книге отзывов на выставку, которая проходила с 5 по 15 апреля 1945 года:

– «можно только пожелать скорее осуществить восстановление центра города Минска одним из богатых проектов выставки…»;

– «наилучшее впечатление из представленных проектов производит проект архитектора Лангбарда…»;

– «реальна, красива, удобна и монументальна центральная площадь г. Минска проекта Лангбарда…»;

– «нравятся работы Семенова и Колли. Широко, продумано, с размахом и красивым видом на будущее…»;

– «менее приемлемым из всех считаю проект профессора Лангбарда, который дает решение центра в некоторой степени зависящее от не совсем удачного построенного здания оперы и балета…»;

– «Не разрешайте Лангбарду вновь портить Минск. Довольно он навредил городу!!!»

– «не злоупотреблять чересчур большим количеством шпилей, куполов или такими уродцами, как круглое здание в проекте арх. Парусникова, живой пример – нынешнее уродливое здание оперного театра в Минске;

– «считаю интересными и осуществимыми проекты Н. Я. Колли и арх. Андреева…».

Но в главном у населения, у властей, у архитекторов было полное единство: новый Минск должен стать удобным и красивым городом. Об этом и было громко заявлено на том самом республиканском совещании по вопросу восстановления городов Белоруссии, которое состоялось 25–27 мая 1945 г. Открывая его, П. К. Пономаренко сразу же подчеркнул: «Мы бы хотели, чтобы Минск в воображении тех, кто уезжает из него и вспоминает о нем, был прекрасным. Для этого Минск должен иметь центр надлежащей планировки, иметь некоторые выдающиеся здания. Это может быть не так большие здания, не так монументальные здания,, но они должны быть выдающимися с точки зрения архитектуры, и нам наши советские архитекторы должны дать эту планировку, которая будет такой, что войдет в тысячелетия. У нас слишком велика ответственность за город, за столицу, за областные центры. Ведь потомки скажут, что немцы разрушили, а вот построили эту столицу… какая она сейчас есть… наши предки…». Более того, Пономаренко отметил, что обустроить, «в конце концов, нужно… всю территорию Советской Белоруссии», через которую «люди будут выезжать в Европу, из Европы будут приезжать», потому следует добиться, чтобы «каждая примитивная станция была хорошо построена, блестела красотой, была опрятна, прилична…».

Так формулировались высокие цели. А вот о том, каким трудным был «нулевой цикл», с которого начинался новый Минск, много красноречивых свидетельств содержится уже в докладе заведующего отделом промышленного и коммунального строительства ЦК КП(б)Б И. П. Ганенко «О восстановлении городов и городского хозяйства Белоруссии». Они напоминают, что начинать приходилось именно с нуля. Вот что тогда звучало с высокой трибуны:

«– до войны в республике было 160 тысяч киловатт электромощностей, на июль 1944 года осталось всего 5 тысяч киловатт, остальное было взорвано, уничтожено;

– стекольный завод – все здания завода сгорели и разрушены немецкой бомбежкой, осталась одна дымовая труба;

– фармзавод – главный кирпичный корпус и все надворные и подсобные для производства постройки сгорели;

– обойная фабрика – главный корпус фабрики 2-х этажное кирпичное здание сгорело при немцах в 1942 году;

– галантерейная фабрика – главный корпус также сгорел…».

Все названные предприятия были минскими. Но и в сельском хозяйстве осталось только 25 процентов к довоенному количеству лошадей, четверть тракторов, констатировалось, что 420 тысяч семей колхозников «не имеют домов, живут в землянках или по нескольку семей в одном домике». Если «промышленность в 1940 году выработала свыше 300 миллионов штук кирпича», то «для полного восстановления наших городов нам понадобится свыше 4 миллиардов штук кирпича…», плюс 1, 5 миллиона тонн извести, свыше 100 миллионов штук черепицы. При этом уточнялось, что такая потребность была определена только для восстановления городов, а еще предстояло «отстроить многочисленные поселки, районные центры, вести огромное строительство в деревне». Потому «мы… в этом году приступаем к строительству 350 кирпичных заводов… В следующем году эти кирпичные заводы должны будут дать… около 700 миллионов штук кирпича». Но как восстановить и нарастить производство, если за время оккупации, задавался вопросом И. П. Ганенко, из 82 кирпичных прессов сохранилось 10, из 28 экскаваторов – 4, из 2000 вагонеток – 60.

О том, в чем наиболее остро нуждался освобожденный Минск, красноречиво свидетельствуют и пункты проекта постановления Совнаркома СССР об оказании помощи белорусской столице, подготовленного в октябре 1944 г.:

«– обязать Ленгорисполком (т. Попкова) передать Белорусской ССР в ноябре 1944 года 20 трамвайных вагонов;

– обязать Мосгорисполком (т. Пронина) передать Совнаркому Белорусской ССР для города Минска в IV квартале 1944 г. 10 трамвайных вагонов, в том числе 5 моторных;

– обязать Наркомат среднего машиностоения (т. Акопова) изготовить и поставить Минскому горсовету в 1945 г. 30 трамвайных вагонов, в том числе 15 моторных…;

– обязать Наркомат среднего машиностроения (т. Акопова) поставить Минскому горисполкому в IV квартале 10 автобусов «ЗИС», в том числе 5 газогенераторных…;

– обязать Совнарком РСФСР (т. Косыгина) передать из автобусного парка городов РСФСР в IV квартале 1944 г. Минскому горисполкому 20 исправных автобусов…;

– обязать Управление тыла Красной Армии (т. Хрулева) выделить до 1 ноября 1944 года для работ по восстановлению города Минска 150 автомашин, в том числе 130 грузовых 2-3-тонных…».

Минск был гол как сокол. Наличествовал в том постановлении и такой, уже экзотичный для наших дней, пункт: «обязать Совнарком БССР (т. Пономаренко) продолжить в 1944 году проектные работы по строительству в городе Минске завода синтетического бензина из торфа, предусмотрев использование отходящих газов для целей газификации города, с затратами в 1944-45 г.г. на проектно-изыскательские работы 700 тысяч рублей». Кто в наше время помнит или знает, что бензин можно делать из торфа…

Документ, красноречиво свидетельствующий о состоянии Минска и его потребностях. Дорог был каждый килограмм, каждый ящик помощи

Но кому предстояло осуществить то, что в окружении развалин воображали политики и отображали на своих планшетах зодчие? Тогда виделось три источника рабочей силы. Во-первых, это сами горожане, включая женщин-домохозяек, «которые могут и должны быть вовлечены в строительно-восстановительные работы». Учет такого вовлечения велся ежедневно, составлялись графики выхода на работу по организациям. В своем отчете «Участие населения Сталинского района в восстановлении города Минска за 19 октября 1944 года» секретарь райкома Базылевич информировал городские власти, что в тот день отработано 1016 часов, работало 95 домохозяек, 116 учащихся педучилища, 16 человек от завода «Красная Заря», 3 от мясокомбината, 5 от спиртзавода. А 20 октября работало 98 человек от педучилища, 92 – от курсов телеграфа, 53 – от мясокомбината, 100 – от ремонтной школы, 46 – домохозяйки, 17 – от почты, 8 – из зубоврачебной школы, 11 – от фабрики имени Крупской. Отработано 1294 часа. Сталинский район теперь называется Заводским. Некоторые из тех отчетов были отпечатаны на машинке на обратной стороне немецких топографических карт. На одной из них – предупреждение: «Deutshe Heereskarte. Nur fur den Dienstgebrauch!» («Немецкая войсковая карта. Только для служебного пользования»). Тиражом 10000 экземпляров в 1945 г. была выпущена специальная «Памятка участнику восстановления города Минска» с целью «ознакомить десятников, бригадиров, рабочих, все население с правилами ведения работ по разборке разрушенных зданий и восстановлению строительных материалов, получаемых в результате разборки (кирпич, щебень, камень, раствор, металл разных сортов и т. д.)». В ней изложены как «правила техники безопасности, строго обязательные при ведении данного вида работ, правила использования простого строительного инструмента, инвентаря, простейших средств транспортировки», так и «правила складирования и хранения восстанавливаемых строительных материалов».

Но даже при подобном подходе столичных рабочих рук никак не могло хватить, поскольку минчан в августе 1944 г. было в шесть раз меньше, чем в июне 1941. Городское население республики пострадало от оккупантов больше всего. Значит, вторым источником рабочей силы предстояло стать белорусской деревне, где сразу же намечалось проводить «систематический набор рабочих как на определенный срок, так и для перевода их на постоянную работу в город». По плану разверстки, составленному в 1944 г., на восстановление Минска районы и области республики должны были направить 195 стекольщиков, 218 печников, 397 штукатуров, 890 каменщиков, 226 бетонщиков, 214 маляров, 538 столяров, 706 плотников, 204 кузнеца, 181 электромонтера, 201 слесаря, 186 водопроводчиков, 3815 разнорабочих, всего рабочих -7970 человек. В Национальном архиве Республики Беларусь хранится весьма красноречивое на сей счет письмо того времени:

«Секретарю Клецкого райкома КП(б)Б тов. Бегун П. А.

Председателю Клецкого райисполкома тов. Бураковскому Н. Г.

Столица Советской Белоруссии – город Минск – разрушена немецкими захватчиками. Развертывание восстановительных работ требует огромного количества рабочей силы и особенно рабочих строительных специальностей.

Население города Минска в значительной части уничтожено немецкими захватчиками или угнано в рабство в Германию и на месте рабочих почти нет. Поэтому кадры рабочих-строителей в городе Минске могут быть созданы за счет их обучения, к чему уже приступлено, но эти кадры будут только через известный промежуток времени, а в настоящее время этими кадрами для восстановления города Минска должны помочь районы.

Ввиду этого поручаем Вам в Вашем районе в порядке добровольном и в порядке мобилизации специально отобрать бригаду в 52 чел. рабочих следующих строительных специальностей: стекольщиков -1, печников -1, штукатуров – 2, плотников – 4, столяров – 3, каменщиков – 5, кузнецов – 1, электромонтеров – 1, слесарей – 1, водопроводчиков – 1, бетонщиков – 1, маляров – 1, разнорабочих – 30. Всего 52 человека.