«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том II. «Франция и я – Я и Франция!»

Так или иначе, но на верхнем По Мелас успел-таки сосредоточить ок. 30 тыс. штыков и сабель, с которыми он предполагал успешно оборонять По, прикрывая в то же время операции Эльсница против Сюше и Отта – против Массены.

Не исключено, что это сосредоточение части сил Меласа к верхнему По было, очевидно, результатом искусной демонстрации Тюро от Сузы к Турину и Ланна от Ивреи к Кивассо. Для дальнейшего развития Маренгской операции Бонапарт направил свою армию от Ивреи через Верчели в Милан, который и занял 2 июня. Одновременно Ланн, производя демонстрацию у Кивассо, свернул у этого пункта влево и через Трино и Кречентино двинулся к Павии, которую и занял 1 июня.

Занятие Милана было необходимо для общего сосредоточения всех французских войск и для захвата значительных средств, собранных в нём австрийцами. Кроме того, заняв его, удалось понудить Вукасовича с его 10 тысячами, наблюдавшего за выходами в долину реки По со стороны Сен-Готарда к отступлению за реки Адду и Минчио. Кроме того, Бонапарт тем самым прикрыл тыл Монсея, который 26—27 мая перевалил Сен-Готард и 29 мая достиг Беллинцоны. Более того, на случай неблагоприятного оборота дел, обеспечивался новый путь отступления на Симплон и Сен-Готард, куда позже и было переведено значительное число французских магазинов. Все это служило к обеспечению смелого предприятия и значительно уменьшало риск, с которым было связано его исполнение. Однако, несомненные выгоды, полученные от занятия Милана, дались самой дорогой на войне ценой – ценой замедления наступления.

Базируясь в Милане и захватив пути сообщения неприятеля по левому берегу По, Бонапарт решил сделать то же и по правому берегу. Для этого необходимо было завладеть переправами через По в Бельджиойзо, Кремоне и особенно в Пьяченце. В тоже время надо было поторопиться, чтобы успеть проделать это раньше неприятеля, для которого эти переправы имели ещё большее значение: через них Мелас из Пьемонта держал связь с Веной.

Соединившись 6 июня в Милане с Монсеем, Бонапарт, не теряя времени, двинулся к реке По. С 6 по 9 июня без особых помех река была форсирована в трех пунктах: Ланн – 6 июня – в Бельджиойзо, Мюрат – 7 и 8 июня – в Пьяченце, а Дюгем с дивизией Луазона 9 июня – в Кремоне.

Из перехваченных в Милане австрийских донесений Бонапарт узнал очень опасную новость: 4 июня Массена сдал-таки Геную.

Дело в том, что голод делал ситуацию в Генуе всё хуже и хуже, несмотря на обещания Наполеона прийти и освободить гарнизон. Ситуация ухудшилась до того, что Массена приказал печь хлеб из… льна и кофе, а затем дело дошло и до… конских седел. Брожение в оголодавших войсках нарастало, однако Массена отказывался сдать город, пока 4 июня австрийцы не предоставили оставшимся 7 тыс. защитникам Генуи свободный проход до французских территорий. Несмотря на потерю города, за время его осады (6 апреля – 4 июня 1800 г.) оборонявшие Геную сравнительно небольшие французские силы Массена отвлекли на себя значительное количество австрийских войск, дав Наполеону достаточно ценного времени, чтобы тот смог выиграть сражение при Маренго, которое, правда, чуть не стало для него катастрофой. Более того, осада Генуи в биографии Массена обычно рассматривается как героический эпизод, а не как позорное пятно.

В тоже время, занятие французами Милана позволило Меласу прояснить обстановку. Он приказал Эльсницу, Отту и вообще всем войскам спешить к Алессандрии и Пьяченце, но было уже поздно. Получалось, что он уже во второй раз опаздывал сосредоточить свои силы в кулак, но на этот раз уже не для контрманевра, а для спасения армии. Более того, поскольку назначенная им для сосредоточения Пьяченца уже находился в руках французов, то подходившие к ней австрийские войска разбивались по частям.

Первою попала под удары колонна Отта, шедшая через Боббио по долине реки Треббии; вторыми – войска, шедшие из Алессандрии. 9 июня случился бой у Монте-Белло. Мелас, не имея возможности сосредоточить свои силы у Пьяченцы, отодвинулся к Алессандрии, где у него собралось до 50 тыс., к которым он мог присоединить ещё 25 тысяч из крепостных гарнизонов.

Тем временем, Бонапарт продолжает свою наступательную операцию: переправляет главные силы через По и переходит на позицию у Страделлы для того чтобы окончательно запереть Меласу все пути для ретирады. Кроме того, знаменитая еще со времен принца Евгения Савойского Страделльская позиция, в тактическом плане парализовала бы многочисленную и отменно подготовленную австрийскую кавалерию и обладала превосходно обеспеченными флангами.

Ланн занял её ещё 7 июня. Бонапарт, прибыв в Страделлу 9 июня, приказал усилить позицию и построить мосты в Бельджиойзо и Пьяченце. Здесь у Страделлы расположилось 32 тыс. Ланна, Виктора и Мюрата. Дивизия Шабрана встала в Верчелли: ей было приказано при приближении неприятеля отходить за реку Тичино. Дивизия Лопаипа (Лапуапа) стояла в Павии. Наполеон посчитал, что сил этих двух дивизий (9—10 тыс.) все-таки хватит чтобы в течении суток удерживать австрийцев на левом берегу По до прибытия главных сил. Отряд Бетанкура в Ароне прикрывал путь на Сен-Готард на случай неудачи. Дивизия Жили (3—4 тыс.) занимала Милан, но не его цитадель, которая ещё не сдалась. Дивизия Лоржа стояла в Лоди. Наконец, дивизия Луазона (Дюгем) занимала Пьяченцу и Кремону.

Всего насчитывалось 54—57 тыс., расположенных хотя и разбросанно, но так, чтобы их можно было бы максимально быстро сосредоточить в любом пункте. За одни сутки они успевали бы собраться в кулак у Тичино или в Пьяченце, за два дня – у Милана или у Тортоны.

В общем, принято считать, что Бонапарт сделал все от него зависящее, чтобы стратегически положение Меласа оказалось безвыходным. Все пути были закрыты искусным расположением французских войск. Оставался, правда, ещё кружной путь через Тортону, Нови, Боккету на Кремону и Парму к нижнему По. Но Бонапарт, зорко следивший за противником и занимавший к тому же внутреннее по отношению к нему положение, отрядил для закрытия и этого пути генерала Дезе с дивизией Буде, расположив их у Ривальты и Нови. Более того, Мелас не мог отступить и к Генуе, в надежде на поддержку союзного британского флота, поскольку между Меласом и Генуей, в тылу у австрийского командующего, у Акви, стояли 20 тысяч Сюше.

Таким образом, как Мелас, так и Бонапарт стояли каждый фронтом к своему тылу, но различие в положениях было очень существенное. У последнего, благодаря расширенному тылу и обеспеченным путям сообщений, успех всей операции казался малозависимым от исхода сражения. Тогда как, у Меласа, наоборот, даже победа в сражение приводило бы только к выигрышу для своих коммуникаций.

Теперь все зависело от… того, кто лучше проведет разведку и тактически быстро среагирует на ее сведения.

Принято считать, что разыскивая неприятеля и покинув 12 июня превосходную позицию у Страделлы, которая к тому же как нельзя более соответствовала составу его армии (недостаточное количество конницы и артиллерии), Наполеон совершил ошибку, чуть не ставшую для него роковой.

13 июня, оставив часть войск для обложения Тортоны, он подошел к реке Скривия. Плохо произведенная разведка ввела его в сомнение: а не ушла ли австрийская армия на Геную или к верхнему По, с целью проложить себе путь по левому берегу!? На самом деле, в этот момент австрийцы стояли за рекой Бормидой. Тогда как, Бонапарт, оставив при Маренго только часть войск, намеревался было с остальными уйти за реку Скривия, но этому помешал ее разлив.

Накануне сражения, в ночь на 14 июня, войска Наполеона были сильно разбросаны: Виктор – у Маренго, Ланн и Мюрат – у Сан-Джулиано, Дезе – у Ривальты, Монье – у Торры-ди-Гарафолло.

На военном совете австрийцев было решено немедленно перейти Бормиду и, пользуясь ситуацией, неожиданно атаковать французов на равнине Маренго, которая как нельзя более соответствовала составу австрийской армии (многочисленные и отличные кавалерия с артиллерией).

На рассвете 14 июня 40 тыс. (есть и др. данные) австрийцев с многочисленной артиллерией (чуть ли не 200 орудий?) начали переправу по двум мостам через Бормиду, готовясь обрушиться на 15—16 тыс. с 18 орудиями (есть и иные сведения) французов. Последние стояли открыто и имели только на левом фланге опорный пункт, севернее Маренго, прикрытый глубоким болотистым ручьем. Вперед был выдвинут корпус Виктора (дивизия Гарданна – у Педрабоны, дивизия Шамберлака – в Маренго). На правом фланге расположилась кавалерийская бригада Шампо, на левом – Келлерман-младший со своей конницей. Располагавшийся за правым крылом уступом назад у Форначе, Ланн возглавлял резерв. У Бураны встала Консульская гвардия. Тогда как Дезе с дивизией Буде уже двигался к Нови для соединения с армией, а другая его дивизия (Монье) направлялась от Сан-Джулиано на Кастель-Чериоле.

У австрийцев Отт действовал слева в направлении на Кастель-Чериоле, по дороге в Сале; в центре – Гаддик, а за ним сам Мелас нацеливался на Педрабону (Пиетрабону) и Маренго; справа – О’Рель по дороге на Тортону.

Утром 14 июня Бонапарт узнал, что вся австрийская армия без всяких помех переправилась через реку Бормида и идет на Маренго. Он поспешил с небольшими резервами на поле битвы, где уже сражались его отдельные части.

Из-за неожиданности удар австрийцев оказался очень серьёзным.

По началу корпус Виктора упорно отбивал их атаки, когда они пытались перебраться через ручей Фантононе. Отт, войска которого находились на левом фланге, предпринил попытки обойти французов. Его солдаты под картечным огнём навели мосты и форсировали ручей. Французы стойко оборонялись против превосходящих сил, но уже изнемогали, когда к 10 часам утра наконец прибыл из Гарафолло Бонапарт с дивизией Монье и консульской гвардией. Стремясь усилить свой правый фланг, Наполеон выстроил из своей гвардии каре, сдерживавшее атаки австрийской конницы, и двинул дивизию Монье к Кастель-Чериоле.

Бой закипел с новой силой по всей линии.

Австрийцы (от 28.500 до 36 тыс. с 92 орудиями; данные разнятся) обошли оба фланга французов. Правое крыло Наполеона дрогнуло и стало медленно отступать. Левый фланг (Виктор и Ланн) тоже уже был сильно расстроен и все попытки французов занять Кастель-Чериоле рушились. Мелас уже овладел Маренго. Наполеон ввёл в дело последние резервы, но это не исправило положение. Даже 800 гренадеров Консульской гвардии уже не могли изменить ситуацию.

Ок. 14 часов французы начали отходить под прикрытием корпуса Ланна и гренадеров консульской гвардии. За три часа они прошли 4 км. Неоднократно они останавливались и под картечным огнём бросались в штыковую атаку. 24 австрийских орудия в упор расстреливали французские каре. Ядра, рикошетя от земли, пробивали целые коридоры в плотных построениях французов, куда стремительно бросалась австрийская кавалерия. Солдаты Наполеона ещё теснее сплачивали свои ряды. Однако даже такая отвага не помогала: они продолжали медленно отходить под натиском врага.

В полдень Мелас, легкораненый, но уверенный в победе, уже уехал в Алессандрию, поручив генералу Цаху преследование французов. Тот составил авангард (два пехотных полка, усиленных гренадерами), а остальным войскам приказал уже свертываться в походные колонны. В результате они приостановились и значительно отстали от ушедшего преследовать французов авангарда.

К 15 часам дня 23-тысячная французская армия, преследуемая австрийцами, отступала по всему фронту.

По сути дела, Наполеон проиграл сражение.

Генерал Дезе, до того двигавшийся со 2-й дивизией своего корпуса к городу Нови, стремительно пошел по собственной инициативе на выстрелы к Маренго и вышел в Сан-Джулиано ок. 15 часов дня. Он быстро развернул 5-тысячную дивизию генерала Буде перед Сан-Джулиано, скрыв её от неприятеля за складками местности. Отступавшие было остатки армии Наполеона пристроились к нему по флангам: слева – Виктор, справа – Ланн, гвардия и Монье, образовав фронт от Сан-Джулиано – на Кастель-Чериоле; сзади и левее Ланна встала кавалерия Келлермана-младшего и Пьера-Клермона Шампо. (Последний бросится на врага со своей кавалерийской бригадой – 1-й и 8-й драгунские полки – получит тяжелое пулевое ранение в грудь, будет доставлен в Милан, где и умер 28 июля того в возрасте 33 лет.)

Австрийцы беспечно преследовали французов, почти свернувшись в походные колонны. Как только голова колонны Цаха приблизилась, Мармон выдвинул вперед 12-орудийную батарею и ошеломил австрийцев неожиданным картечным огнём в упор. Дезе бросился вперед с пехотой и опрокинул авангард колонны, но сам был убит в первые минуты боя. Пехотному удару с фронта австрийские гренадеры сопротивлялись упорно до тех пор, пока Келлерман не налетел на них с фланга со своими кавалеристами. Рассеченные на две части гренадеры, оказались опрокинуты. В рядах австрийцев началась паника.

Ок. 17 часам они бросились назад к реке Бормиде. В начавшейся давке австрийская пехота с трудом перебралась на другой берег реки и обратилась в бегство. Ок. 2 тыс. человек с генералом Цахом сдались в плен.

Тем временем, Келлерман перебросил своих всадников на австрийскую конницу, опрокинул и её. И тут вся французская армия кинулась на врага и только мужественная оборона хорватов О’Рельи в предмостном укреплении спасла остатки австрийцев от совершенного уничтожения.

Общие потери австрийцев в битве при Маренго оцениваются в 4,5 тыс. убитыми, 4—4,5 ранеными, 7 тыс. пленными и 30 орудий. Французам победа «обошлась» примерно 2 в тыс. убитыми, ок. 3,6 тыс. раненными и 900 пленных.

На другой день, 15 июня, Мелас послал в штаб Наполеона парламентёров с предложением о перемирии. Наполеон согласился не препятствовать уходу австрийцев из Северной Италии. Мелас подписал Александрийскую конвенцию, по которой он мог отправиться в Австрию, причём он сдал французам Ломбардию, Пьемонт и Геную со всеми крепостями.

Позднее Наполеон очень гордился своей победой при Маренго, ставя её в один ряд со своими другими знаковыми победами Аустерлицем, Йеной и Фридландом.

Однако решающую роль тогда сыграл генерал Дезе. Рассказывали, что дважды соратники Наполеона видели слезы на глазах императора: первый раз, когда ему сообщили о гибели Дезе и второй раз, девятью годами позже, когда ядром оторвало ноги маршалу Ланну. Вечером 14 июня 1800 г. Наполеон воскликнул: «Как хорош был бы этот день, если б сегодня я мог обнять Дезе!»

После драматичной, но случайной победы при Маренго (лишь неожиданное прибытие Дезе перевернуло естественный ход сражения!) война еще продолжалась, причем, довольно долго: до начала декабря, пока битва при Гогенлиндене – на главном театре военных действий – не решит исхода войны окончательно.

Можно сказать, что эти две знаменитые битвы – это своего рода соревнование двух прославленных генералов: одного из самых великих военных авантюристов и генерала-патриота.

Напомним, что война между Францией и Австрией в 1800—01 гг. шла на двух фронтах. Повторимся, что на южном, итальянском, фронте Первому консулу Наполеону Бонапарту невероятно подфартило и он с помощью генерала Дезе победил 14 июня 1800 г. австрийскую армию Меласа при Маренго, после чего было заключено вышеупомянутое Александрийское перемирие. После окончания срока действия перемирия военные действия в Италии возобновились.

Еще в апреле-июне 1800 г. французская армия генерала Моро (48 тыс. пехоты и 12 тыс. кавалерии при 99 орудиях; есть и др. данные) потеснила австрийскую армию фельдцейхмейстера Пауля Края (58.130 пехоты и 14.131 кавалерии при 214 орудиях; имеются и иные сведения) от Рейна до реки Инн, пройдя с успешными боями Штоках, Месскирх и Хёхштедт-на-Дунае.

15 июля обе стороны согласились заключить перемирие.

Понимая, что Край не справляется с задачей, император Франц II отстранил его от командования австрийской армией. Канцлер Австрийской империи Франц фон Тугут предложил эрцгерцогу Фердинанду Карлу Йозефу Австрийскому-Эсте и эрцгерцогу Иосифу, пфальцграфу Венгерскому принять командование армией, но они оба категорически отказались. Тогда император назначил своего 18-летнего брата эрцгерцога Иоанна (Иоганна). Стремясь компенсировать недостаток опыта в помощь последнему был придан Франц фон Лауэр, советами которого молодой командующий должен был пользоваться.

После «пирровой» победы, одержанной у Ампфинга 1 декабря, австрийское командование полагало, что французские войска спешно отходят на запад и настал благоприятный момент для того, чтобы войска Кинмайера, действовавшие несколько севернее главных сил, объединились с последними в окрестностях Гогенлиндена (или Хоэнлиндена) неподалеку от Мюнхена с целью дальнейшего сосредоточенного удара именно по Мюнхену.

В свою очередь, бой у Ампфинга дал Моро достаточно ценной информации о противнике. Он сделал верные выводы, куда и какими силами наступают австрийцы и разработал план решающего сражения.

Северный фланг под командованием Гренье, включая дивизию Нея, вместе с центром под командованием Груши должны были активной обороной сдерживать австрийские войска на выходе из Гаагского леса. В то время как расположенные южнее дивизии Ришпанса и Декана предназначались для нанесения поперечного удара по растянутым вдоль лесной дороги главным силам противника. Далее планировалась атака всеми наличными силами французской армии.

На рассвете 2 или 3 (данные разнятся) декабря австрийская армия четырьмя колоннами двинулась на запад.

Самой северной и самостоятельно действовашей была колонна Кинмайера. Вдоль шоссе Мюнхен-Мюльдорф через лес двигалась главная колонна австрийцев Коловрата, прикрываемая авангардом Леппера. Севернее ее шла колонна Латора (Латура), южнее – колонна Риша.

Наступавшая по шоссе главная австрийская колонна вырвалась далеко вперед по сравнению с фланговыми соединениями и атаковала дозорную цепь дивизии Груши на выходе из леса. Стремясь как можно дольше задержать противника в лесу, французы, ответили мощной контратакой и завязался позиционный бой.