Он уже идет

– Теперь я понимаю, – так же медленно, как раввин, произнес он, отведя в сторону ладони и устремив на них внимательный взгляд, – почему у меня руки поцарапаны, ногти сломаны, а одежда пахнет гарью. Это все из-за нее, из-за камеи.

– Какой камеи? – насторожился раввин.

Зяма снял с шеи шнурок с привязанной камеей и положил на стол. При помощи двух пар ножниц ребе Михл осторожно, точно ядовитое насекомое, развернул пергамент и принялся рассматривать.

– Ого, дело серьезнее, чем я думал, – наконец произнес он, поднимая голову. Зяма посмотрел ему прямо в глаза, уже выцветшие, по-стариковски белесые, а когда-то пронзительно голубые. Раньше Зяма без труда переносил их взгляд, но теперь… теперь покраснел и понурился.

– Ты еще не все рассказал, Залманке.

Он набрал полную грудь воздуха и, не поднимая головы, поведал про Михаль.

Теперь уже раввин закрыл лицо ладонями и погрузился в глубокое раздумье. Время тянулось бесконечно, Зяма вел отсчет ударам собственного сердца, гулко бившегося в груди, точно колокол на пожаре. Через полторы тысячи ударов ребе Михл опустил ладони и осторожно положил их на стол по обе стороны от раскрытой камеи.

– Никакой это не скрытый праведник, а она не Михаль. Счастье твое, что ты вовремя остановился, не дал себя поцеловать. Наверное, в заслугу учения Торы святость толкнула твое сердце, не позволила совсем пропасть.

Ее настоящее имя Махлат, и это демоница. А отца ее зовут не Самуил, а Самаэль, и это очень могущественный демон. С помощью пергамента с бесовским заклинанием они завладели твоим телом и пользовались им для своих пакостей. А потом решили и душой завладеть, Махлат бы ее забрала во время поцелуя.

– Так я на ней женат, женат на демонице? – воскликнул Зяма.

– По нашим законам процедура не считается действительной, и бесам сие хорошо известно. Все это было лишь уловкой для того, чтобы демоница могла тебя поцеловать. Но связь у тебя с ней осталась, ведь кольцо как-никак ты ей на палец надел.

– Но оно не принадлежало мне, оно ворованное!

– Бесам все равно.

– И связи между нами никакой не возникло, ведь по закону я должен был произнести другие слова.

Ребе Михл усмехнулся.

– Черти не принимали Тору на горе Синай. У них свои правила и свои законы. Так вот, по их закону ты вступил в связь с Махлат, поэтому Самаэль стал называть ее твоей женой.

– Что же делать, ребе, что делать? – содрогаясь всем телом, вскричал Зяма.

– Прежде всего – разорвать связь. Для этого необходима настоящая свадьба. Знай же: когда мужская душа спускается в этот мир, вместе с ней спускается женский демон, Нуква. Нуква убеждена, что душа этого мужчины принадлежит только ей, и всеми силами старается расстроить его женитьбу. Если мужчина останется одиноким или свадьба не будет проведена по всем правилам – Нуква получает свою добычу.

Вместе с женской душой спускается мужской демон, Захра. Он куда слабее Нуквы, но у него та же самая цель – прилепиться к женской душе и пить из нее силы.

Под балдахином хупы собираются не только родители и близкие родственники, но и демоны. Это их последняя возможность удержать души. Когда матери жениха и невесты, с зажженными свечами в руках, семь раз обводят девушку вокруг жениха, они пресекают влияние Нуквы и отгоняют ее от парня. Чтобы избавиться от Захры, достаточно только одного круга – обручального кольца, которое жених надевает на палец невесте. Махлат такая же демоница, как и Нуква, поэтому разрушить возникшую между вами связь может только брачная церемония.

Ребе Михл замолк, о чем-то раздумывая.

– Ну, будем надеяться, что это поможет, – наконец произнес он.

– Неужели свадьба может не подействовать? – с ужасом спросил Зяма.

– В духовном мире нет абсолютно точных правил и всегда повторяющихся зависимостей. Мы движемся в нем на ощупь. Надеемся, что если раньше что-то сработало, то должно помочь и в следующий раз. Станем уповать на лучшее, и Всевышний воплотит наши упования.

Но нужно спешить, Зяма, торопиться изо всех сил. Демоны тугодумы, однако изобретательны и мстительны. Нельзя оставлять им много времени на размышления. Я велю искать для тебя невесту, а тебе очень советую соглашаться на первый же более или менее подходящий вариант. Если будешь крутить носом, можешь остаться не только без него, но и вообще без головы.

А пока сделай так. Я напишу тебе записку и, когда появится Самаэль, вместо приветствия сразу начни читать ее вслух. Ни в коем случае не давай ему еды или питья, как бы он ни просил. Демоны лишь частично материальны, в основном это духовные сущности. Их плоть от появления до появления почти пропадает. Им необходимо что-то съесть или выпить, причем не самим взять, а получить из рук человека и вместе с этим взять от него часть жизненности, часть его материальности.

– Ох, теперь я понял, почему Самуил каждый раз словно плыл, трепетал и колебался, – вскричал Зяма. – И почему просил поесть или попить, и почему после его ухода усталость наваливалась, будто я не о книгах с ним говорил, а мешки таскал.

– Именно так, Залман. Теперь ты знаешь. И знаешь, что за знание, как и за незнание, приходится платить.

Ребе Михл пододвинул к себе листок пергамента, взял остро заточенное гусиное перо, окунул его в чернильницу и быстро вывел несколько строк. Перечитал и протянул Зяме. Тот пробежал их глазами и удивленно посмотрел на раввина.

– Буквы знакомые, а ни одного слова не понимаю.

– А тебе и не надо понимать. Читай, и все тут. И последнее. Где украшения, которые у тебя остались?

– Вот, – Зяма положил на стол шкатулку. Ребе Михл поднял крышку, и сияние бриллиантов щедро вырвалось наружу.

– Я думаю, это те драгоценности, которые пропали у пани Моравской, – сказал раввин после беглого осмотра. – Ты их унес. Ну не ты, твое тело. Я подумаю, как их вернуть законной хозяйке так, чтобы тебя не обвинили в краже. А сейчас набирайся сил и готовься к ночной встрече. Только будь тверд и мужественен, не дай себя запугать.

Самуил по своему обыкновению пришел сразу после полуночи. Он выглядел рассерженным.

– Ну что же ты делаешь? Опять снял камею? Почему, что случилось?

Залман не ответил. Без страха, но с большим интересом он вплотную рассматривал беса. Самуил поежился под его пристальным взглядом и произнес:

– Хватит, хватит меня разглядывать. Ох, как я устал! Дай скорее напиться.

Залман вытащил из кармана бумажку, развернул и начал читать.

– Уй, что ты такое делаешь? – завопил бес после первых же слов. – Уй, перестань! Вот я тебя сейчас!

Он стал тянуть к Зяме руки, по-звериному скрючив пальцы, но и руки, и пальцы начали таять, как туман. Залман не успел дочитать записку, как бес превратился в серое клубящееся облачко. Оно заметалось по бейс мидрашу, ударяясь о стекла, точно залетевший в комнату шмель. Зяма отворил дверь, облачко вылетело наружу и пропало в черноте ночи.

Девушку нашли быстро, уже к следующему вечеру. Не красавицу, не богачку, не умницу. Обычную, добрую, работящую девушку, одну из таких, на которых держится весь еврейский народ. Встретились в доме раввина, поговорили, поулыбались друг другу.

– Ну что? – спросил ребе Михл, когда, попрощавшись с девушкой, Залман вернулся в его комнату.

– Вроде ничего, – смущенно пробормотал Зяма. – Правда, когда я представлял себе будущую жену, я думал, что она будет выглядеть совсем по-другому. Но и эта вроде ничего.

– Сладили дело! – воскликнул раввин. – Свадьба через шесть дней.

Эти дни Зяма провел возле ребе Михла. Ел с ним, спал на тюфячке возле его кровати, молился на расстоянии вытянутой руки. В личное пространство праведника никакой, даже самый ловкий бес не сумел бы пробраться.

Хупу ставили на площади перед синагогой, и ребе Михл предпринял особые меры предосторожности. Бесы и демоны – порождения тьмы, отсутствие Божественного света дает место подобным тварям. И света же этого они боятся больше всего. Поэтому на хупу надо принести свечи, много свечей. И не просто свечи, а взять те, которые связаны с выполнением заповеди, то есть освятившиеся. Их огонь особенно неприятен бесам.

Самое лучшее в таком положении – взять свечи для авдалы, церемонии отделения субботы от будней. В каждой из них несколько фитилей, поэтому и света больше, и ветер ее не так быстро задует.

– Пусть все, кто придет на хупу, возьмут с собой такую свечу и зажгут перед началом обряда, – приказал раввин Курува. Мужчинам ребе Михл велел надеть талесы, словно на молитву. Чем больше святости, тем сложнее бесам подобраться к молодым.

Доносчика Гецла в цветной, привлекающей внимание накидке поставили возле хупы. Чтобы запутать демонов, он должен был громко читать то же самое, что и раввин, проводящий церемонию под балдахином.

Свадебный балдахин ребе Михл окружил кольцом своих учеников, закутанных в талесы и со свечками в руках, а перед ними поставил служку. Прикрыв ладонью слепящий огонь свечи, служка беспокойно оглядывал толпу. У него в кармане лежала специальная записка, которую он должен был читать, если, не дай Бог, завидит что-нибудь подозрительное.