Среди болот и лесов (сборник)

Нашим девочкам
Ой, только любы.
Вже никто не люб:
Молоденькие!..

Веселая и шумная гурьба девчат наполнила хату. Парни уселись на лавки, девушки толпились у полатей. Смех и веселые шутки раздавались то тут, то там. Тем временем музыканты настраивали свои инструменты. Но вот цимбалист прошелся «крюками» по струнам, скрипка подхватила, бубен зазвенел и оркестр «вдарил» плясовую. Заходило все ходуном: и стол, и слонцы, задребезжали шибки в окнах, – Егор Максимкин с Аленой Ивендиковой пустились в круг. Вот они сходятся, не уступая друг другу; Егор наступает, Алена, круто повернувшись, обходит его слева, но кавалер тут же загораживает ей путь:

– А каб тябе да Пярун да забив,
Як я тябе молодую любив!

– поет юноша, тесня девушку.

– А каб тябе да молонья спалила,
Як я тябе молодого полюбила!

– отвечает ему чернобровая красавица, ловко увертываясь вправо и обходя парня, под веселый смех зрителей. Два каганца тускло освещали хату. Хозяйка сидела на печи вместе с дробными детками и любовалась веселым сборищем. За казацком следовала полька, за нею кадриль, потом лентий. Когда танцы все «перескакались», подошло время и Бахарьку женить. Во дворе пропели певни.

– Выбирать «батьку» и «матку», – подал голос Микола Хоменок.

– Потапа, Потапа в батьки! Он знает песни, – наперебой защебетали девушки.

– Лявониху в матки, – прогудел Якуб Пацун.

– Ладно, ладно! – одобрительно подтвердили остальные парни. – Слазь, Лявоновна, с печки! – торопит Потап.

– А Изохватиху сами выберите, – сказали многие «батьке» и «матке», те пошептались.

– Нехай Гапка Федоркина будет Изохватиха, – объявил Потап. Все одобрили его предложение. Гапка была уже солдаткой, мужа ее угнали в Маньчжурию, поэтому девушкам можно было поверять ей тайну сердца. Каждая девушка прошептала Изохватихе на ушко, какой парень ей люб. Выборные уселись на слонец около печки.

– Ну, теперь, девки, становитеся налево, хлопцы – направо! – командовал Потап.

Лявониха весело запела:
Буду я девчат ловить,
Буду их с хлопцами женить.
Досыть вам по одной ходить,
Надо вас у пары вводить…

Девушки зарделись как маков цвет; смеясь и закрывая лица передниками, они прятались друг за дружку. Парни степенно выжидали. Изохватиха шепнула что-то матке на ухо.

– Ну, вот и ладно, Настуся невеста, а Тимка жених, поведем их, батька, к Бахарьке.

– Ай, я не хочу замуж! – прячется Настуся в дальний угол; но батька с маткой берут ее под руки и поют:

Бахарька, Бахарька,
Через бор дороженька,
Битая, топтаная:
Настуся коханая,
Три года кохалася,
Бахарьку дождалася!

Скрипач и цимбалист тихо вторили им.

Тимка сховався за Илью Кнора – быццам и ему неохота еще жениться.

Настуся, прикрыв лицо руками, с чувством тихо пропела:

Хоть же я повалюся,
За тобой погонюся,
Хоть же я у свет пойду,
Да тебя и там найду.
Не втикай, дедуличка,
Я ж твоя бабуличка!

Тимка, смущенный и радостный, выдвинулся вперед, взял за руки свою суженую. А та, уже открыв лицо, освещенное счастливой улыбкой, громко запела:

– Выскачив заинька з гаю, —

Тимка вторил:

– Я тябе, девчина, знаю,
Своей невестой величаю!

Настуся песней спрашивает:

– Бахарька, чаху-чаху,
Што у тябе в меху-в меху?

– Шпилечки, иголочки,
Золотые перстенечки,

– поет ей в ответ Тимка.

– Дай же мне поглядети,
Перстенечки надети…

– просит Настуся.

– Перстенек я дам надеть,
Пусти меня к себе посидеть,

– ласково усаживает парень девушку рядом с собою.

Выборные «посгоняли» пару за парой; смех и шумное веселье разрастались.

Темпераментная Аленка сховалась от Егора на печку, но ее и там достали, а Егора, пытавшегося выскочить за дверь, пихали со всех сторон на середину хаты. Невеста сама уже стала ловить своего пугливого жениха; она берет его за руку и страстно поет:

– Аж мне головка болить,
Як мне дедульку зловить!
Не втикай, дедя-лебедя,
Пошью табе рубахи по обеди: