Они среди нас. 3, 9, 40…

– Нет! – засмеялся Мясник, бросив язык на стол, – Ваши грехи терпимы для меня.

Черти уже бросали останки тела Миши в раскаленные печи, из которых по-прежнему ужасно воняло. Мясник отвернул от нас исказившееся лицо Михаила. Я не знал что делать, что сказать, Соня тоже. Мы находились здесь уже вечность, Михаил же проведет в этом месте бесконечность…

– Что отвернулась Гордыня? – продолжил говорить Мясник, глядя на Соню, – Блудница, ты отправишься дальше, там тебя ждет твоя участь! Здесь ты мне ни к чему…

– Обо мне что скажешь? – перебив Мясника, спросил я.

– О тебе? – воскликнул он, протянув в мою сторону руку с тесаком, – О тебе? Ты наглый «контактирующий», ты тоже вниманием обделен не будешь!

– Нет такого греха, – произнесла Соня.

– Поверь мне, этого достаточно! – засмеялся Мясник, – Есть категории людей, которые попадают к нам автоматически, я вижу это, Артем вспомнит свои грехи, все вы вспомните…

Мясник снова развернулся к своему столу, там же лежала голова Михаила.

– Идите на поезд, – спокойно произнес Мясник, – Идите…

– Пойдем, – сказал я Соне, уводя ее к поезду, идущему дальше в Ад.

Выйдя к перрону, мы видели, что вагоны были практически забиты людьми. Выбрав вагон, мы вошли в него. Все места были заняты, Соня повела меня в конец вагона, где мы сели на пол.

– Двери закрываются, следующая остановка «Конечная»! – несколько раз проговорил женский голос.

Двери захлопнулись, поезд тронулся. Все сидели и молчали, мы тоже. Наверное, мысли у всех были одинаковыми, что же будет дальше. И, когда, это «дальше» наступит.

В отличие от того поезда, что привез нас на «Кухню», этот был очень чистым. Не знаю, сколько мы ехали по времени, как вдруг Соня заговорила со мной!

– Почему? – глядя мне в лицо, говорила она, – Почему он называл меня блудницей и гордыней? Я ничего не помню, почему я здесь, за что?

– Все мы здесь ничего не помним, – взяв Соню за руку, ответил я, – Не переживай, не думай об этом! Все нормально будет…

– Нормально? – одернув мою костлявую руку, выкрикнула она, – Посмотри на себя! Ты практически скелет Артем! Где нормально?

– Знаешь, – резко ответил я ей, – Ты тоже не красавица! Моего греха вообще не существует! Я тоже ничего не помню, но сижу и молчу!

Соня замолчала. Народ в поезде начал разговаривать друг с другом, поднялся гул. Звук от поезда, гул от людей, которые просто что-то обсуждали, тишины больше не было. Молчали лишь Соня и я.

– Тихо! Тихо, мать вашу! – кто-то закричал в вагоне, – Заткнитесь вы, послушайте!

– Не ори, кусок мяса! – закричал ему в ответ здоровый мужик, находившийся передо мной в пяти шагах.

Времени прошло много, но что-то слышалось еще, помимо этого гула. Соня тоже не понимала, из-за чего кричал тот человек. Мужик, который был ближе ко мне орал на другого, я не смог этого больше терпеть. Я встал с пола и подошел к нему.

– Тебя же просят, – спокойно сказал я ему, – Помолчи немного, все помолчите…

– Да ты чего, скелет! – заорал мужик, – Сейчас двину и…

Даже в Аду он вел себя так же, как и в жизни, наверное. Даже могила его не исправила. Я не дал ему договорить, я просто хотел тишины. Я просто бил его головой о металлический поручень, потом о стены. Крови не было, но не было уже и половины его черепа.

– Да хватит уже тебе, Артем! – кричала Соня, оттаскивая меня от этого когда-то злобного дядьки.

Он не умер, он просто валялся на полу и тихо-тихо стонал…

– Заткнулись все! – крикнула Соня, и уже в полголоса спросила, глядя на меня, – Что там, Артем? Что слышно?

– Музыка? – тихо проговорил я, затем громче, – Музыка? Это музыка!

Все слышали музыку, все в вагоне слышали ее. Это был рок-н-ролл, что-то из старья.

– Рок-н-ролл! – крикнул кто-то в вагоне, – Круто! В Аду играют рок-н-ролл!

И тут меня «накрыло» волной, и это была взрывная волна воспоминаний! Она ударила прямо в мозг, ослепив меня и отбросив в сторону. В мою голову влетали воспоминания о моей прожитой жизни. Меня шатало из стороны в сторону, пока я не упал. Перед глазами пролетали все мои грехи, все те, кому я причинил боль, будь она физической или моральной. Эта была целая цепочка событий, как фильм про меня, и в этом фильме я был отрицательным героем. На какие-то секунды я приходил в себя и видел, что, то же самое творилось со всеми вокруг. Музыка становилась все громче, рев гитар и стук барабанов начинали глушить. Все затыкали уши, но это не помогало.

– Соня! – орал я во весь голос, срывая его.

Она не слышала меня, а я ее. Никогда не думал, что я так возненавижу рок музыку! В какой-то момент все затихло, «кино» перед глазами закончилось смертью отрицательного героя. Все так, как и должно было быть. Поезд притормаживал, народ постепенно приходил в себя. Я подполз к Соне, она сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и держалась руками за голову.

– Соня! – позвал я ее, но она смотрела в пустоту, – Соня, ты как?

– Артем, я все вспомнила, – сказала она, – Я плохой человек, понимаешь?

– Я тоже все вспомнил, – ответил я ей, – Не думай об этом! Все мы грешны!

Почему-то мне казалось, что не так уж и велики были ее грехи. Гордыня? Блуд? Это какая-то мелочь по сравнению с остальными грехами. Но Богу виднее…

Мясник был прав, все люди попадают в Ад. Но, если подумать логически Ад ведь не «резиновый». Чем-то же проведенная здесь вечность должна закончиться? Да, кто-то остался с «младенцами». Кто-то застрял на «гвоздичном пути», а кто-то на «кухне». Но мы приближались к завершению этого «чудесного» времяпровождения! Я чувствовал это!

– Станция «Конечная», – прозвучал женский голос.

Поезд остановился и двери распахнулись. Все смело вышли на перрон. На стенах висели указатели к темному проходу, откуда доносились всякие звуки и музыка. Пройдя этот коридор, все мы оказались на той самой вечеринке, что снилась мне очень давно. Сколько же там было всяких разных тварей и чертей! Они начали расхватывать людей и утаскивать их за собой. Я держал Соню за руку, отбиваясь от них изо всех сил.

– Отпусти меня Артем, – твердила она, – Это бесполезно…

Она напоминала мне Марлу, я думал о Марле и не мог ее отпустить. Но Соня была права, этих тварей было очень много, они выхватили ее, утащив за собой.

– Спасибо! – выкрикнула мне Соня.

Это последнее, что я услышал от нее. Далее они принялись за меня…

Это было мерзко, больно, холодно, затем жарко, и снова холодно…

Проклятые твари…

Их противный, мерзкий смех…

Во мне снова появилась кровь? Или мне казалось это? Я привык к истязаниям, они все-таки довели меня до безразличия…

Через какое-то время меня волокли по кровавому полу. Я видел танцующих тварей, они били меня своими ногами…