Басад

Погоня за удовольствиями и попытки избежать отрицательных ощущений тесно связаны с понятием качества жизни. А с точки зрения буддизма эта погоня и есть корень зла – то есть страдания. Вечные тщетные метания за химерами ума под названием “мечты” или, иными словами, за сокращением дельты в разных плоскостях – прямой путь в бездну страдания. И это, дорогие мои, возвращает нас к первому высказыванию о пиздеце. Как это было? Повторите, пожалуйста.

– А? Пиздец?.. – очнувшись и растерянно озираясь, протянул паренек с причесоном немецкого подростка.

Последние полчаса он развлекал собой свой телефон, но кто-то из соседей отвесил ему подзатыльник, и он снова оказался с нами.

– Счастье – это когда предыдущий пиздец уже закончился, а следующий еще не начался.

– О, спасибо! – я выстрелил в его сторону из пальца. – Если назвать этим термином один рывок в погоне за положительными эмоциями или в увиливании от отрицательных, то в этом высказывании кроется глубокая древняя мудрость. Счастье – это именно тот краткий миг, когда предыдущий рывок уже закончился, а следующий еще не начался. А чтобы сделать состояние счастья более стойким и продолжительным, необходимо натренировать ум не вовлекаться в эту карусель. Гасить дельту в зародыше на уровне мельчайших спазмов ума.

Я опять хлопнул в ладоши, победоносно осмотрел аудиторию и подмигнул еще не до конца понявшему что происходит псевдонемецкому подростку.

– Прекрасно! Был еще отличный вопрос, к которому мы хотели вернуться. Как там?.. Напомните…

– Раз идея о достижении счастья путем потребления так абсурдна, как же удается убедить людей в нее верить?

– Ага, так… – я прошел вдоль доски, восстанавливая ход мысли. – Да, сложно внушить такое как есть, но… нам преподносят этот бред в глянцевой подарочной обертке. Смотрите, основная проблема сегодняшней экономики[55 - Здесь Господин Редактор поставил загадочную пометку: “Проблем у экономики нет”.] – не производство, а потребление. Почти в каждой отрасли – перепроизводство, и если мы не будем все больше покупать, то заводы обанкротятся, банки, которые ссудили им деньги, обанкротятся, и система рухнет к чертям собачьим. Невозможно остановиться, наоборот, необходимо наращивать темп, и встает насущный вопрос – кто же купит все это дерьмо? И чтобы обеспечить нарастающий спрос, за последние сто-двести лет вырабатывается новая этика – этика ударного потребления, печально известная под собирательным названием “консюмеризм”.

Происходит политическая, общественная и нравственная революция. На протяжении всей истории подавляющему большинству приходилось довольствоваться малым, и этика была соответствующей: скромность – это добродетель, а излишества и роскошь – это грех. А сегодня излишества и потребление предметов роскоши поощряются. Нас агитируют постоянно себя баловать. Убеждают, что ограничиваться малым – это… некий гнет, неволя; жизнь коротка, надо все успеть, попробовать. И поэтому необходимо раскрепощаться и стремиться к свободе ублажать все мыслимые прихоти. Можно сказать, что свобода потребления – это главная сегодняшняя свобода.

Мало того, потребление превратилось в основу идентичности. Шопинг стал любимым времяпрепровождением…

– А при чем тут идентичность?

– О-о, это целая тема. А я еще собирался о свободе… Давайте об идентичности, а там, если успеем, и о свободе. Или хотите о свободе?

Мнения разделились.

– Ладно, попробую коротко. Значит так… клуб фанатов музыкальной группы – это первым делом сообщество потребления. Они покупают диски, треки, рингтоны, майки, плакаты; болельщики футбольной команды – то же самое. Или зеленые… Зеленые не призывают нас к оружию, они хотят, чтобы мы осознанно покупали или, наоборот, не покупали. Чтобы мы выбирали те продукты, на которых правильные метки и товарные знаки компаний, поднявших на флаг зеленые принципы, и накладывали экономические санкции на тех, кто этого не сделал. Или, если вы религиозный еврей, то покупайте только кошерную пищу, покупайте кипы, талиты[56 - Талит – молитвенное облачение, представляющее собой особым образом изготовленное прямоугольное покрывало.], мезузы[57 - Мезуза – футляр с молитвой, прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме. Молитва должна быть написана от руки, глубоко религиозным и квалифицированным писцом, на свитке из кожи ритуально чистого (кошерного) животного.], покупайте субботние свечи, какие-нибудь пальмовые ветви на Суккот, на Хануку – ханукальные свечи, подсвечники и… и другие ритуальные атрибуты для каждого праздника и обряда.

Таким образом мы выражаем свои идеологические или религиозные убеждения. Мы вкладываем средства, финансируем и реально продвигаем тех, кто представляет наши интересы. Мы манифестируем свою идеологию в супермаркете, и это самые прямые выборы! Не важно, отдавать ли себе в этом отчет, мы все по-настоящему голосуем каждый раз, как достаем кредитную карту, а не где-то там на выборах раз в четыре года.

Более того, – я поймал себя на том, что уже вещаю. “Ничего, – отмахнулся я от этой мысли, – скоро меня кто-нибудь перебьет”. – Более того, или даже – хуже того, потребление стало не только неотъемлемой частью выражения нашей идентичности, но и почти всех человеческих чувств и привязанностей. Подарки, сувениры, всякие презенты являются обязательными лубрикантами отношений – между родителями и детьми, между супругами, между друзьями и порой между коллегами. Праздники, и в том числе религиозные, превратились в оргии потребления. Яркий пример – Рождество… Христос изгонял торгующих из Храма, а сегодня Рождество Христово превратилось в вакханалию консюмеризма. И это при том, что ублажение плоти в христианстве считается смертным грехом. Как это у них в головах уживается? Загадка.

Гораздо больше средств тратится на диеты, чем необходимо для того, чтобы накормить всех голодных в мире. Сначала люди активно потребляют и слишком много жрут, а потом покупают всевозможные услуги, связанные с диетой. То есть дважды вкладываются в строительство развитого капитализма. Молодцы, одним словом. Почти святые с точки зрения идеологической доктрины общества изобилия. “Тратьте, расходуйте, покупайте!” – наша первая заповедь. Нет денег? Не беда! Берите кредит и покупайте! Кто будет хорошо покупать – попадет в рай еще при жизни!

И настоящими адептами вменяется не отлынивать от священного долга потребления даже на отдыхе или, скажем, в отпуске, – я продолжал вещать; как ни странно, никто пока не возражал. – В этом якобы и состоит настоящий отдых, никаких альтернатив и быть не может. Планируя отпуск, вы обязаны приобрести путевки или авиабилеты, забронировать гостиницу и каждый день баловать и ублажать себя потреблением разного рода увеселений и развлечений, а по ходу дела все документировать, чтобы, вернувшись, выложить фотки в соцсетях, отчитаться о паломничестве в очередную Мекку потребления и пожать плоды вашей набожности в виде общественного одобрения. А если вы взяли отпуск, имели средства, имели возможность, но никуда не поехали и не развлекались по полной, – значит, с вами что-то не так. Вы не живете полной жизнью! Как можно? Вы же грешите против всего святого, и вас надо… – я присвистнул и провел ребром ладони по горлу, – в лучшем случае пожалеть.

– Вы говорите так, будто капитализм – это религия! – неуверенно хихикнула девушка с утиным носом.

– А так оно и есть! Акт потребления – это жертвоприношение на алтаре капитализма или… там… общества изобилия. Согласно их мифологии, потребление и инвестирование ради будущей прибыли и еще большего потребления – есть главные священнодействия, через которые верующий вносит посильную лепту во имя торжества и процветания капитализма, тем самым вступая на путь к обетованному счастью. Эту аналогию долго обосновывать в подробностях, да я и не ставлю себе целью непременно убедить вас во всем, что говорю… Не пытаюсь дать, и тем более – навязать готовые ответы. Хочу лишь поднять вопросы. Так что еще пару слов, а дальше поразмыслите об этом на досуге.

Значит,.. нет концептуальной разницы между идеологиями и религиями. И те, и другие выдвигают гипотезу о том, каков мир на самом деле, и тут же объявляют, что это не гипотеза, а аксиома или божественный закон. Затем, исходя из этого, они предписывают их адептам, как себя вести. И в тот момент, когда из псевдоаксиомы возникают моральные и нравственные нормы – это уже религия. Однако, если вам удобней называть религию, где нет бога, идеологией, – пожалуйста, но тогда буддизм тоже не религия, а идеология. Там нет богов. Есть только свод законов природы… или человеческой природы и восприятия, основанный на наблюдениях за механизмами сознания.

Все, хватит об этом, я обещал еще о свободе. Итак,.. за последние пару сотен лет было изжито рабство, раскрепощены крестьяне и введены прочие разнообразные свободы… и все это якобы под эгидой гуманизма, высокой морали и бла-бла-бла в том же роде. Но никакой моралью там изначально и не пахло, мы затеяли это из экономических соображений, а потом задним числом налепили на это дело этикетку гуманизма и прослезились по поводу того, какие мы белые и пушистые.

Штука вот в чем: методом проб и ошибок человечество убедилось, что рабы, которым внушили, что они свободны… а свобода, разумеется, наивысший идеал… И-и, когда рабам внушают, что они не рабы, а раб-отники, по личному выбору гребущие к счастливому будущему, они начинают грести значительно лучше, чем такие же рабы на той же галере, которые гребут из-под палки. У “свободных”, – я изобразил пальцами кавычки, – людей, свободно гребущих к еще большей свободе, КПД гребли гораздо выше, и это экономически выгодно. Вот и вся метафизика пресловутой свободы.

А держать рабов в повиновении можно двумя способами. Либо по старинке – цепями и кандалами, либо в бархатных перчатках, как это делается со всеми нами.

– Какие еще рабы?! Откуда в современном мире рабы?

– Ой, вам не нравится слово “рабы”? – делано изумился я. – Конечно, не нравится! Именно поэтому нас приводят к повиновению окольными путями. Сперва нам впаривают святость идеи свободы, а затем заменяют допотопные оковы на более завуалированные и действенные системы контроля – эдакий букет социальных ценностей и установок в стиле “обильное потребление = счастье”. Хотя есть и материальные ошейники для “свободных” людей, которые настолько “свободны”, что сами с энтузиазмом обзаводятся кандалами. А если они хорошо работали, то им (естественно, за отдельную плату) даже позволят выбрать модель, дизайн и дополнительные фичи.

Опять же, это не коварный заговор, таковой порядок вещей складывается сам собой. В столкновении двух государств побеждает более эффективное – то, где рабам мнится, что они свободны. Победив, они, естественно, насаждают свое мировоззрение, а не чужое. И выживает та идеология, которая более выигрышна в военном и экономическом плане, но никак не в плане личного счастья.

Итак, ошейник в виде ипотеки. Ипотека – это такой традиционный этап на жизненном пути. Сыграли свадьбу? Теперь берите ипотеку. И в то же время ипотека – это надежный способ закабалить молодоженов лет на двадцать-тридцать. Беря ипотеку, человек подписывается на долгосрочную комплексную сделку из финансовых обязательств и целой охапки ценностей прогресса. А там, глядишь, с годами дурь выветрится, силы поубавятся и проторенной колеей… Тот, над кем висит ипотека, менее склонен противиться установленному порядку, а если даже осмелится возмущаться, то интересовать его будут в первую очередь проценты и сроки платежей.

– А как же молодожены должны приобретать жилье?

– Само собой, у всего есть плюсы, и тут они очевидны. Мы бессчетное количество раз слышали гимны домашнему очагу, об этом не только говорили и пели, но даже плясали. А я хочу заострить внимание на обратной стороне общепринятых вещей. Так вот, с ипотекой покончили, разберем другой тип ошейника, делающий вас доступными всем и каждому, всегда и везде. Мобильник. Еще не так давно, когда человек уходил с работы, начальник не мог до него докопаться с просьбами и требованиями. А теперь, честь и хвала технологии, кто угодно в любой момент может вытащить вас даже из сортира, и не только дома, а в любой точке земного шара. Повсеместное, круглосуточное и бесперебойное подключение к матрице. А ведь мобильник был предметом роскоши и всего за пару десятков лет стал обязательной нормой. Нет мобильного телефона – ты белая ворона. На тебя оказывается социальное давление – так что изволь приобрести ошейник, чтобы на тебя косо не смотрели.

Но ипотека и мобильник – не первопричины, а следствия. Главные оковы инсталлируют у “свободных” людей в головах в виде социальных конвенций и красивых идей о том, что счастье достигается путем приобретения товаров и услуг, о том, что прогресс ведет в прекрасное будущее, о том, как важно, нужно и здорово карабкаться по карьерной лестнице к некоему мнимому успеху, или о каком-то там неуклонном росте уровня жизни… Все это с детства инсталлировано в голове современного человека, это довлеет над нами и это необходимо непременно выполнять, чтобы не “остаться на обочине”, а “шагать в ногу с жизнью”.

Так, и со свободой разделались, что же я еще планировал… – я с нарочитой задумчивостью почесал затылок, – а, вот! Сейчас мы это присобачим к нашей пресловутой свободе и к уже затронутому вопросу религии, – я заговорщицки потер ладони. – Раз дельта и вытекающие из нее стремления являются источником страданий, то в тот момент, когда с людей сняли кандалы и впрягли в мечту, уже не руками, а мозгами, значит… нынешние “свободные” рабы неминуемо будут страдать гораздо больше… или там… глубже когдатошних взаправдашних невольников.

Однако в современном мире о страдании говорить как-то даже не вполне… м-м… корректно. Оно оставляется за скобками, что не может не показаться странным в исторической перспективе. Испокон веков все большие религии честно признавали наличие страдания. А с недавних пор расцвел культ притворной радости и показного счастья, где все обязаны натужно улыбаться и корчить из себя черт знает что. И тема страдания заметается под ковер. Отчасти причина в том, что свободный рынок слеп к таким вопросам, но это лишь потому, что мы не задавались целью оптимизации прогресса в направлении счастья. А… может, стоит?

Да, непросто. Вероятно, даже гораздо сложнее, чем оптимизировать по принципу благосостояния. Но ведь это лучше, чем тупо пропагандировать культ притворной радости и показного счастья, запрещающий даже говорить о страдании. Давайте говорить! А то как-то странно выходит: сколько человечество себя помнит, страдание было неотъемлемой частью бытия, потом начался прогресс и… трах-тибидох, фокус-покус и опаньки – страдание будто бы исчезло само собой – даже не фигурируя в повестке дня.

И это подводит нас вопросу, прозвучавшему в самом начале и оставленному напоследок. Зачем, собственно, это рассказывать?! – я отстучал подобие барабанной дроби. – Я рассказывал не зачем, а почему… Потому что это важные темы, о которых не принято говорить. А если уж о чем-то из этого и говорят, то с корыстными целями подрядить нас на очередной крестовый поход за некой мечтой. А я не намереваюсь извлечь особой выгоды… если, конечно, не считать удовольствия насладиться вашим смятением… – я на секунду застыл, любуясь, как это у меня вышло. – Мда… не без этого. Так что, вы уж простите, но… если серьезно, я столько распространялся о страдании не с коварной целью испортить настроение перед сессией, а потому что, нравится вам это или нет, оно все равно есть и происходит со всеми нами. И чтобы иметь возможность что-то предпринять, первым делом стоит это осознать. Даже одно осознание уже само по себе неплохая штука.

И еще не помешает вникнуть и заняться буддийскими практиками, потому что эти ребята серьезно подошли к вопросу. Их, по сути, ничто другое не интересовало. Они единственные, кто систематически изучал механизмы страдания и счастья, занимаются они этим уже больше двух с половиной тысяч лет, и им есть много чего сказать.

Спасибо за внимание и, можно сказать, выдержку, – я театрально поклонился. – И удачи на экзаменах. Разумеется, о страдании там спрашивать не будут, но мы с вами находимся в храме, в эпицентре возникновения самых амбициозных дельт и мечт. Я от всей души советую в дальнейшем вернуться к этим вопросам. И лучше не слишком откладывать.

Благодарности

Спасибо:

Елене Коркия – помощь и поддержка всяческого сумасбродства;

Владимиру Клюзнеру – редактура развязки и частичная редактура редактуры;

Жене Финкелю – байки о веселых похождениях, за которые ему порой стыдно;

Анне Reiwen – изящные находки и самоотверженная борьба за смысловую целостность повествования;

Дорону Клепачу – всестороннее содействие, которому не стали преградой даже языковые барьеры;

Юлии Олеговне Польчин – феноменальное внимание к деталям и латание прорех редактуры;

Светлане Боярской – столь многое, что нет никакой возможности все перечислить;

Шурику a.k.a. Шурик С Приветом – вдохновителю и редактору рассказа “Соседка”;

а также Александру Новосёлову, Марине Матусевич, Евгении Конторович, пани Александре Сашневой (Алыч) и всем принявшим участие в создании романа.

За неоценимый вклад в русскую литературу.