Лучший возраст для смерти

– И за еду. И за проход по территориям.

– Сити не даст тебе проход по территориям, – возразил он. – Ни за какие ништяки. Ты у них как кость у Клыка в горле.

– Я знаю, – кивнула Белка. – Поэтому хочу сделать тебе предложение.

– Слушаю.

– Все, что в рюкзаках – твое. Мы поедем дальше налегке.

– Поедете? – переспросил он. – На чем?

– Ты продашь нам лошадей.

Он смотрел на Белку через табачный дым холодным, неприязненным взглядом, и Книжник подумал, что если бы вчера ему довелось увидеть, как Том может смотреть на собеседника, то он никогда бы не назвал его мирным человеком.

– Я не продам вам лошадей, – процедил фармер голосом, от которого остатки молока в кружке Тима едва не створожились. – Ты верно сбрендила, Белка. Лошади – это жизнь для меня и моей семьи. Забудь.

– У тебя шесть лошадей, Том. Продай мне двух, самых старых. Я заплачу тебе большую цену.

– Уходи, Белка, – сказал фармер. – Забирай своего дружка – и уходи. Мы вчера обо всем договорились. Еда у входа. Лошадей тебе не видать.

– Старый жеребец и плохонькая кобыла. Я отдам тебе все, кроме аптечки и двух сотен патронов. Там есть чем поживиться, Том. Ты не пожалеешь. Нам не уйти от погони на своих двоих.

– Это не моя забота, Белка. Можешь выбросить свое добро в ручей или зарыть. Сделки не будет.

– Жаль.

Она встала и протянула Другу ладонь. Тот немедленно взбежал на плечо и скрылся в своем излюбленном гнезде за ее плечами.

– Ты не оставил мне выбора, Том.

Ствол автомата смотрел фармеру в грудь.

– Не хватайся за оружие, я не хочу тебя убивать.

– Ты решила меня ограбить, Белка?

Она покачала головой.

– Я дам тебе справедливую цену за твоих лошадей, Том. Обещаю.

– Я не продаю лошадей, – сказал он. И буквально взлетел над столом, словно его вытолкнула вверх тугая пружина.

В руке Тома блеснуло серое лезвие длиной с добрый локоть, металл со свистом прорезал воздух. Белка отпрянула назад, опрокидывая стул вместе с сидящим на нем Тимом, который и привстать не успел. Острие меча прошуршало перед самым лицом Книжника, едва не разрубив ему нос, и тут он ударился об пол спиной, забил дыхание и остальные события наблюдал из положения лежа.

Она действительно не хотела убивать хозяина.

Нашпиговать его свинцом, как куропатку кашей, можно было одним движением указательного пальца, она же отразила выпад прикладом и стволом ударила Тома по ребрам. Удар получился сильный и точный, фармер буквально улетел в сторону, сметая по дороге тяжелые кухонные табуреты.

Теперь они стояли друг против друга.

– Перестань, – попросила Белка, держа Тома на мушке. – Давай не будем устраивать смертоубийства из-за лошадей.

– Ты пришла в мой дом, – прорычал фармер. Он покраснел, жилы на шее вздулись. – И обманула меня. Я впустил тебя в свой дом, а ты оказалась воровкой!

– Я ничего не взяла без спроса. Опусти меч, Том. Давай договоримся!

Тим почувствовал, что ему что-то впилось в поясницу, просунул руку и нащупал пистолет.

В дальнем конце комнаты снова заплакал ребенок, его разбудил шум драки. Через секунду к нему присоединился второй.

Лицо у Белки стало совсем нехорошим, каменным, на скулах заиграли желваки.

– Это всего лишь лошади, – повторила Белка. – Я щедро с тобой расплачусь. Предлагаю в последний раз, Том. У нас нет времени.

Фармер осклабился, присел, смешно разведя колени, рука его совершила мгновенное движение, и Книжник, который в этот момент пытался вытащить из-под себя пистолет, не успел заметить сам момент броска, но увидел лишь тень брошенного в сторону девушки самодельного меча.

Белка момент броска разглядела, развернулась боком, пропуская лезвие мимо себя, ствол автомата качнулся, теряя цель…

Том за это время успел проскользнуть мимо стола, перепрыгнуть через опрокинутый стул и ухватить лежащий на самодельном сундуке дробовик. Он тоже виртуозно обращался с оружием, но у Белки в руках были все преимущества: и позиция, и заранее спущенный предохранитель, так что автомат плюнул огнем до того, как фармер успел направить ствол в ее сторону.

Белка стреляла одиночными. Пуля угодила Тому в плечо, развернула и бросила на пол, но он крутнулся в воздухе с какой-то животной грацией и, удерживая оружие одной рукой, потянул за спусковой крючок.

Дробовик рявкнул, дробь ударила в стену и окно, вынося тонкую раму и старое мутное стекло вместе с ней.

И от этого громоподобного выстрела дети закричали по-настоящему.

Книжник увидел, как по щеке Белки словно когтем провели (одна из дробинок оцарапала девушке лицо и по коже тут же пошли алые разводы). Потом увидел выражение ее глаз, как она поднимает автомат, как ловит фармера на мушку, и понял, что за Томом пришел Беспощадный.

– Нет! – закричал он. – Не надо!

Белка выстрелила еще раз и пуля пробила Тому горло.

Он завалился на бок, судорожно хватая воздух пальцами, и дробовик снова выпалил, но на этот раз в пол, проделав в досках основательную дыру.

Фармер упал почти на ноги Книжнику, несколько раз вздрогнул и затих.

Отчаянно кричали дети. Запах молока сменился острым запахом пороха и тяжелым кровяным духом. В воздухе кружились кусочки самодельного пыжа и деревянная пыль.

– Что ты наделала? – просипел Тим, пытаясь вздохнуть полной грудью. – Ты же его убила! Зачем, Белка?

Она повернула к нему свое бледное веснушчатое лицо и он увидел ее глаза – совершенно мертвые, холодные.

– Сопли вытри!

Книжник начал вставать, стараясь не вступить в разливающуюся кровь.

За окнами раздался неясный шум. Белка ногой отпихнула стул, перекрывавший проход, и взяла на мушку входные двери.