Лучший возраст для смерти

Бегун сглотнул, как можно более незаметно, и посмотрел на Резаного снизу вверх.

– Сколько зим у тебя на плече, Резаный? – спросил он.

– Шестнадцать, – ответил тот, не снимая пальца с курка.

– Хотел бы ты обмануть Беспощадного, бро?

Ствол автомата врезался ему в плоть, но Бегун даже не изменился в лице.

– Беспощадного нельзя обмануть.

– Книжный Червь говорит, что можно.

– И ты хочешь, чтобы я поверил в эту чушь, парковый?

– Я хочу, чтобы ты пошел с нами и убедился сам.

Резаный смотрел на него сверху вниз неприятным холодным взглядом.

– Ты зовешь меня ловить твоих беглецов?

– Это не беглецы, бро. Это шанс жить вечно.

Резаный неприязненно ухмыльнулся.

– Нельзя жить вечно.

– Но можно жить очень долго. Три жизни. Четыре. Это почти вечно, Резаный. Для нас это вечность.

Резаный подумал, а потом кивнул.

– Тебе нужны бойцы.

– Ну конечно, – согласился Бегун. – Я зову тебя не потому, что тебя люблю. Просто с твоими челами, лошадьми и ган-карами мы сможем сделать больше, чем без них.

– И я смогу обмануть Беспощадного?

– Или мы оба сможем, или оба проиграем – как повезет.

– Если это подстава, парковый, то я отберу у тебя не оружие, не людей, я отберу у тебя жизнь…

– Договорились, – кивнул Бегун. – У меня на плече отмечено семнадцать зим, Резаный. И если я промахнусь, то меня накажешь не ты – Беспощадный. Сам подумай, кто из вас страшнее?

* * *

Дома нависали над улицами в прямом и переносном смысле. Оплетенные зеленью огромные кубы, покосившиеся параллелепипеды, странные ржавые конструкции, словно построенные специально, чтобы дать опору лозе и побегам плюща и винограда.

На некоторых улицах уже поднялся лес, причем немолодой – густой, с подлеском, такие улицы они объезжали.

Вокруг было настоящее птичье царство, воздух буквально дрожал от криков пернатой живности, но это не радовало, потому что если хоть с одного из небоскребов в Даунтауне за окрестностями следил наблюдатель, то взлетающие в воздух стаи птиц четко обозначали их путь.

Утешало одно – темнело, а темнело в Сити совсем не так, как на Пустошах.

Небо над бывшими домами было еще светлым, голубым с добавлением розового, а на улицах уже сгущалась тьма, и, по мере того, как она наступала, птичий гомон становился тише, пернатые ныряли в зелень – за нею прятались пустые проемы окон – и исчезали.

– Надо будет убраться отсюда до утра, – сказала Белка, глядя на мелькающие над ними длиннокрылые силуэты. – Только ленивый не понял, что тут кто-то есть…

Книжник молча крутил головой, разглядывая то, что когда-то называлось Сити. Сейчас они были на северной окраине города. Тут не строили высотных зданий, максимум три-четыре этажа. Часть домов явно никогда не была жилой – район, переходящий в одноэтажную застройку, оставался левее. Они ехали по самой границе промзоны. Правее иногда возникали развалины заводских корпусов, полусгнившие, с проваленными крышами верхаузы, остатки длинных, на несколько блоков, заборов.

– Скоро придется искать место для ночлега, – предупредила Белка. – Еще чуток, и тут будет хоть глаз выколи…

– Ну так давай искать… – согласился Книжник, который темноту не любил.

– Смотри, где будет много сухой лозы. И для костра рубить легче, и плесени внутри меньше.

Такой дом нашелся в начале следующего блока.

Первый этаж, наверное, когда-то был магазином. Белка чуток поработала тесаком, расчищая широкий проем, двери рухнули со сгнивших петель при первом же нажатии, и они ввели лошадей вовнутрь.

Книжник полез в карман рюкзака, достал отреставрированный собственноручно механический фонарик, несколько раз нажал на клавишу, разгоняя генератор. Диод вспыхнул, заливая голубым светом угол помещения.

– Ух ты… – сказала Белка с искренним удивлением. – Я такого и не видела. Ты прямо шаман, Книжник.

Тим фыркнул.

– Посвети…

Она быстро приволокла в дом несколько футов сухой лозы, порубила тесаком, сложила в «шалашик» и ловко подожгла.

– Ты расседлай лошадей, а я пока найду еще веток.

Книжник кивнул и принялся снимать с лошадей сбрую. Те испуганно косили глазами на костерок, но стояли смирно.

Белка принесла хворост, соорудила треножник и залила водой из канистры несколько кусков солонины. Друг выбрался из капюшона, получил сухарик и отправился путешествовать по своим делам.

– Я проверю дом, пока вскипит, – сообщила девушка. – Наружу не ходи пока, там растяжка, на всякий случай.

– Понял, – отозвался Книжник.

– Ну-ка, дай свою жужжалку…

Он протянул ей фонарик.

– Сюда жать.

– Вижу.

Белка боком взлетела по бетонной лестнице на второй этаж и через несколько минут спустилась.