Сны Великого Моря. Алаутар

– Это мы благодарим вас за чудесную прогулку! – с чувством воскликнула Арикарда.

– Приходите вечером на бал. Обещаю, будет весело, – вновь улыбнулась Эланор.

Они попрощались, правительница Эланор направилась к хранителю знаний о море и звездах, резиденция которого располагалась в башне, а Дамард, Света и Арикарда не спеша отправились к себе домой.

День выдался погожий и теплый, даже соленый морской бриз казался лишь освежающим, а не пронизывающе холодным, как накануне. На белых камнях практически не оседала пыль и дома и дорога казались ослепительно чистыми. Ламорада излучала благополучие, несмотря на обилие камня вокруг, Дамард не жаловался на «концентрацию негативной энергии», негативу тут места не было. Здесь легко дышалось и ничто не напрягало. Навстречу им время от времени попадались спешащие по делам или праздно прогуливающиеся калатари. То ли слухи уже расползлись, то ли в этой части города не осталось тех, кто не был в курсе того, что «свита Царря» внешне не похожа на обитателей этого мира, но удивления или настороженности по отношению к гостям города никто не выказывал. Все лишь желали доброго дня и шли дальше, будто встречали соседей.

– У ведьмаков все по-другому, – заметила Арикарда, облокотившись на перила террасы-дороги, глядя на суетящихся на лодках рыбаков. Среди лабиринта волнорезов рыба, судя по всему, также отлично ловилась.

– Что именно? – спросил Дамард.

– Это так просто не объяснить. Я по городу там не гуляла. У них очень холодно даже сейчас, а зимой даже дышать трудно от мороза. Они сами другие. Вот смотри, я уверена, что Кадъераин очень любит сына, но он не говорит о нем совсем. Его старший сын Садрораин сам по себе добрый и имеет талант, особый, не сравнимый с простым ведьмацким – к музыке. У нас он был бы любимым среди публики музыкантом, возможно, создал бы свой музыкальный театр, но он не маг, в мире ведьмаков его судьба – это торговля. Да, он в этом вполне успешен, он собирается жениться, но в глазах Кадъераина и Орвиры их сыну досталась «незавидная судьба». Он не маг, он марбо, он может иметь какие угодно деньги, быть сколько угодно талантлив, но он не маг и марбо, его положение в обществе открыто никогда не будет высоким, хотя, возможно, он будет иметь большое влияние как любой, кто талантлив и богат, но все равно он всего лишь марбо без магических способностей. У калатари, как я понимаю, такого нет, здесь все зависит именно от личных качеств и заслуг.

– Во Внутреннем Поле все еще более грустно, – усмехнулась Светлана, – А что значит марбо?

– Мир ведьмаков поделен на касты, – пояснила Арикарда, – кордоро – сильные, коренастые, глуповатые, с красноватой кожей. Они земледельцы или очень редко, торговцы. Я читала и слышала о кордоро, но не видела их. В Алаутаре кордоро нет. Марбо – это каста торговцев, художников, танцовщиков, музыкантов. Они лишены физической силы, но умны, среди них бывают маги, но тогда они считаются уже не марбо, а дэрабри. Дэрабри – это каста магов, но не тех, у кого в семье все маги, это просто те, кто имеет магические способности, но родились в кастах марбо или пальори. Вот пальори – очень сильные физически, высокие, выносливые, это каста ремесленников и воинов. Дэрабри – это в основном выходцы из касты пальори. Ну и верховная каста – батъёри – прирожденные маги, родившиеся в семьях потомственных магов. Они главные в мире ведьмаков. В их крови огромная сила, они живые источники магии смертных, ни одному магу дэрабри не снились такие возможности.

– И ваши родители оба батъёри? – до Светы вдруг дошло, насколько необычно должно быть положение семьи Дамарда – калатари и ведьмак и оба батъёри, всемогущие, всевластные. Дошел до нее и подлинный смысл слов Эланор, о том, что Эдэальт не умеет «довериться заведомо превосходящему сопернику» и о том, что «десять воинов не помеха».

– Да, наши родители батъёри, – кивнула Арикарда, – и теперь я понимаю отца, который твердил мне, что Изначальный мир не примет меня. Я бы тоже не смогла жить здесь, я другая и не хочу меняться.

– Слушай, а может Аромадъёр подошел бы тебе? – вдруг спросил Дамард, – не зря же тебя занесло в дом его родителей, – Он не маг случайно?

– Маг, – засмеялась Арикарда, – Садрораин однажды проговорился, что Аромадъёр очень сильный маг и «огонь слушается его и горит даже на ладони»

– Воплощение огня? Тут?! – ахнул Дамард.

– Угу, правда забавно?

– Но…

– Я сказала Кадъераину, чем простой маг отличается от воплощения стихии. Он знал об этом. Знал и просил меня не говорить ни одному коренному обитателю этого мира. Правда забавная формулировка?

– Просто он знал, что однажды ты вернешься к себе домой.

– Вот после этого разговора Кадъераин перестал даже упоминать о младшем сыне.

– Я так понимаю, воплощение стихии от простого мага отличается силой магического потенциала и способностью сливаться воедино со своей стихией? – уточнила Света.

Арикарда и Дамард одновременно кивнули.

– Возможно Аромадъёр окажется в вашем мире. В Алаутаре. Вы тут, а он там…

– Или во Внутреннем Поле, тоже не исключено, – вздохнул Дамард, – Ты тут, а он там. И если судить по тому, как вольготно себя чувствует во Внутреннем Поле господин Гаитоэрант…

– Гаитоэрант бессмертный, ему проще, – улыбнулась Света, вспомнив похождения господина Огня по ночным заведениям

Неожиданно рядом материализовался Кэрсо-Лас, Арикарда непроизвольно отшатнулась, свалившись с ног. Ветер помог ей подняться и невозмутимо доложил:

– Меня просили найти лодку, вышедшую из бухты, которую унесло ветром, а заодно узнать, будете ли вы обедать с нами или у себя?

– Если вы не возражаете, конечно, с вами! Когда еще доведется пообедать с Великими Стихиями! – воскликнула Арикарда.

– Ну тогда, шагайте быстрее, пока кое-кто с хвостом не сожрал весь сыр и всю какую-то жутко деликатесную рыбу, – быстро проговорил Кэрсо-Лас и растаял в воздухе. Порыв ветра сбил с ног на этот раз всех троих.

Смеясь, они буквально добежали до резиденции Великих, чьи своеобразные манеры не смущали и не пугали никого из них.

Света понимала, что подавляющему большинству смертных в обществе Ветра, Моря и Огня было бы минимум не комфортно, максимум жутко, однако для нее самой, так стремительно перешагнувшей все грани «возможного и безумного», уже была безразлична степень безумия происходящего, а для Дамарда и Арикарды подобное казалось любопытным и почетным, как для людей общество президентов и мировых знаменитостей за собственным столом.

Весь оставшийся день и часть вечера были посвящены разговорам о визите Великих в дом Кадъераина, его пропавшему сыну и предстоящему визиту в Алаутар. И Марина и Кэрсо-Лас и Гаитоэрант и даже кот Маркиз страстно желали посмотреть на мир, где ведьмаки и калатари живут бок о бок, а их потомки по описанию так подозрительно похожи на людей.

Арикарда рассказывала о своей затяжной болезни и о потере способности пользоваться магией. Гаитоэрант твердил ей, что она сама придумала себе немощность и как только ей надоест считать себя несчастной жертвой обстоятельств, магия вновь станет ей доступна. Марина в целом соглашалась.

Кэрсо-Лас, вернув лодку в порт, был вынужден выслушивать благодарственные дифирамбы от всех слуг и кучи делегаций родственников и друзей спасенных рыбаков, приходивших выразить ему свою признательность и почтение.

Вечером состоялся бал в честь Царря Маркиза и Великих Стихий.

Никогда прежде Света не видела ничего похожего. Город украсили разноцветные огни – цветные свечи в разноцветных стеклянных плафонах стояли вдоль дорог и гирляндами протянулись вдоль стен домов. На зеленой лужайке между дворцом и дворцовым лесопарком появился деревянный настил, на веранде верхнего яруса города, по совместительству являющейся частью дворца правителей установили столы. Весь огромный зал первого этажа превратился в танцевальный подиум, лишь у стен стояли удобные диванчики и столики с напитками для желающих отдохнуть и выпить вина.

Казалось, во дворце собралось больше тысячи празднично одетых калатари, при этом гулял и весь остальной город, танцевали на улицах, отовсюду лилась музыка, из таверн вытащили столики и стулья для всех желающих перекусить и передохнуть. По воздуху носились лихие наездники на аклинахах, распевая песни и обсыпая публику сверху розовыми и белыми лепестками, на лету превращающимися в светящихся бабочек. Праздничная одежда жителей Ламорады отличалась исключительным многообразием оттенков, традиционные повседневные цвета встречались редко.

Модистки – молодые веселые девушки калатари принесли для Светы, Арикарды и Марины ворох совершенно разных, но одинаково роскошных платьев на выбор. В итоге Арикарда выбрала бальное бордово-черное, расшитое золотом с глубоким декольте. Светлана остановила свой выбор на облегающем сверху с юбкой трапецией бело-розовом, расшитом белыми кристаллами, к платью прилагалась накидка из белоснежного меха. Марина предпочла темно-синее с корсажем, длинными прозрачными рукавами и многослойной свободной юбкой, сквозь темно-синий слой просвечивал небесно-голубой, сквозь него в свою очередь синий, все вместе это создавало эффект удивительных переливов.

Гаитоэрант остался в своем черном одеянии, Кэрсо-Лас также предпочел свое обычное облачение – простую белую рубашку на шнуровке спереди, черные прямые по виду бархатные брюки и темно-синий, расшитый звездами, удивительно теплый, легкий и приятный на ощупь то ли шерстяной, то ли меховой плащ, застегивающийся у горла. Скорее всего для Гаитоэранта и тем более для Кэрсо-Ласа не нашлось ничего праздничного подходящего размера.

Дамард же с удовольствием переоделся в серебристо-сиреневый, облегающий хальс – пиджак из плотного шелка до середины бедра, облегающий сверху и разрезанный ниже талии на пять клиньев – спереди два с каждой стороны застежки, сзади один и два по бокам. С черными замшевыми брюками и черной же шелковой рубашкой этот традиционный для мира калатари предмет одежды смотрелся отлично.

Во дворец их доставил Кэрсо-Лас в один неуловимый миг. Вот они стояли посреди гостиной, рассматривая наряды друг друга, а в следующую секунду вокруг уже шумит толпа калатари и они стоят на деревянном настиле перед входом во дворец. Кэрсо-Лас перенес всех, кроме кота, которого он доставил минутой позже в лес, чтобы, тот мог царственно появиться из чащи самостоятельно. Маркизу было лень идти до верхнего яруса города пешком, но допустить того, чтобы подданные видели как его перенес Ветер наряду со всеми прочими, царственный кот не мог. Зато снующая повсюду Саня ничего не стеснялась. Калатари от души и с удовольствием развлекали свою юную Царрицу, бегая с ней наперегонки, предлагая всевозможные кушанья и рассказывая смешные истории.

– Кррасивая! – мурлыкнула Саша, подбежав к Светлане.

– Спасибо, – улыбнулась та, – тебя можно погладить?

– Гладь, мне прриятно, – Саша зажмурилась от удовольствия, пока Света и Дамард в четыре руки почесывали ее шею и за ушками.

Гаитоэрант и Арикарда, очень быстро и легко нашедшие общий язык, тут же удрали танцевать. Они понимали друг друга без слов, словно старые друзья. Гаитоэрант, желающий наслаждаться всеми преимуществами жизни и ощущений смертного, которые открывались для него близостью к источнику силы жизни Ламорады, в отношении Арикарды не имел иных намерений кроме дружеских. Света прекрасно чувствовала причину. Теперь Гаитоэранту не пришло бы даже в голову попробовать ее соблазнить. Здесь она была собой, ее энергия, ее суть не составляли тайны и соблазна для Великого Огня. С его стороны это было бы попыткой соблазнить себя самого – неинтересно, предсказуемо и разрушительно при отсутствии подлинного чувства любви. Для Арикарды Гаитоэрант стал кем-то вроде старшего мудрого брата, старающегося утешить и развлечь ее. Дамард это ощущал тоже и не беспокоился, равно как Марина. Кэрсо-Лас вначале смотрел на это все скептически, пока Марина не растолковала ему суть происходящего.

Когда из леса вышел кот Маркиз, праздник официально был открыт. Правительница Эланор приветствовала всех лично. После, Маркиз занял место на подушках во главе одного из столов на веранде, и веселье стремительно начало набирать обороты.

Потрясающе вкусный ужин, вино и танцы, песни, музыка, катания на аклинахах, прогулка по веселящемуся городу. Гаитоэрант устроил шикарнейший фейерверк над морем, который видел весь город.

После фейерверка Света и Дамард усталые и навеселе тихо смылись к себе домой, чтобы продолжить развлекаться уже в постели. Марина и Кэрсо-Лас исчезли буквально через пару часов после начала бала. Арикарда прилетела на аклинахе под утро и, не имея сил дойти до своей комнаты, заснула на диване в гостиной первого этажа. Если бы кто-то в это время случился в гостиной, он увидел бы, как в совершенно пустом камине вспыхнул огонь и аккуратно горел там, пока девушка сладко спала, накрывшись белым плащом Гаитоэранта. Сам же Гаитоэрант все же воспользовался случаем и соблазнил какую-то девушку калатари, провел ночь в ее доме, там же с утра позавтракал и даже ничего не спалил. Все остались довольны.

Праздник удался. Утро наступило после полудня, после того, как в доме для гостей, отведенном смертной части «свиты Великого Царря», Арикарда ругаясь на себя и больную с похмелья голову, приняв ванну, спотыкаясь, шла досыпать к себе в комнату, а в доме Великих Гаитоэрант вернулся от своей новой зазнобы и, чертыхаясь, и тихо матеря раздваивающиеся в его глазах, не желающие подстраиваться под его шаг ступеньки, также шел к себе. Они-то в итоге дошли и уснули, а вот их соседи по дому, которых они разбудили, уснуть больше не смогли.

Светлана уже привыкла к своему новому облику, ей даже стало казаться, что именно так она всегда и выглядела.

– Скажи, а твои родители не будут возражать против меня? – задумчиво спросила она, глядя в зеркало на сражающегося с завязками на рубашке отчаянно зевающего Дамарда.