Сны Великого Моря. Алаутар

Дамард молча смотрел на нее или сквозь нее, раздумывая, по-видимому, о чем-то своем.

– Как твоя нога? – наконец, спросила Света, чтобы рассеять ставшую гнетущей тишину.

– Дня через два-три заживет, – усмехнулся он, решив доесть оставшийся бутерброд, – Скажи честно, тебя кто-то обидел?

– С чего ты взял?

– В тебе живет злость, ты энергетически закрыта и глаза у тебя грустные.

– Это Москва, поди попробуй остаться тут доброй, открытой и веселой, – отмахнулась она.

– Что такое Москва? – наивно полюбопытствовал Дамард.

– Тьфу, пропасть! Забыла с кем говорю, – хохотнула она и тут же пояснила, – Это название города, в котором я живу. Это большой город, люди тут заняты, все куда-то спешат, людей тут очень и очень много, все чем-то озабочены, оттого часто раздражаются по мелочам, на веселье тут мало времени.

– И чем же так заняты люди?

– Они зарабатывают деньги, на жилье, на еду, на развлечения, на транспорт. Все много работают

– В поле что ли? – удивился Дамард

– Почему в поле, не только. Посмотри вокруг, все это сделали люди, – она пространно развела руками, – дома, мебель, колбасу и этикетки к колбасе тоже.

Он на секунду задумался, после чего понимающе кивнул

– У вас какой-то запрет на магию?

– Какую магию?! – ей стало по-настоящему весело, – У нас тут магия в большом дефиците. Есть некоторые шарлатаны, которые уверяют, что владеют ей, но даже они не возьмутся строить дом при помощи магии, они больше по части порчу снять или наслать и любимых отворожить – приворожить.

– Ты маг, говоришь мне, что у вас нет магии? – обалдело уставился на нее Дамард, – Если у вас какой-то запрет, я тебя не выдам, тебе незачем мне лгать..

– Я маг? Ты издеваешься? – хихикнула Света, однако внутри что-то екнуло. Ее бабушка была цыганкой, она умела гадать на картах, читать по руке и в тайне от деда, убежденного атеиста, вшивала в швы верхней одежд шнурки-обереги. Правда, посвящать в эти таинства внучку она считала лишним.

– Вчера я создал портал, но перенесла нас ты, благодаря моему талисману. У меня бы на это сил не хватило, – без тени улыбки возразил Дамард, – к тому же я призывал именно мага, и ты пришла.

– Меня привез странный поезд – это раз, я ничего не делала для того, чтобы, как ты говоришь, перенести нас сюда – это два и три, будь я магом, черта с два я жила бы так, как я живу сейчас, – терпеливо пояснила Света, будто убеждая в том не столько собеседника, сколько себя саму

Нет, это уже клиника – магия, порталы, другие миры, ведьмаки, калатари – это невозможно! Может, она просто сходит с ума? Дамард сидел напротив – живой и настоящий, это все запутывало и усложняло.

– Возьми его, – он кивнул на лежащий на каминной полке медальон-спираль, который она накануне сдернула с его шеи, – Это могущественный артефакт, которым не способен воспользоваться тот, в ком магия не проявлена или проявлена совсем слабо. Возьми и подумай о том, чтобы тебе хотелось увидеть.

Света без колебаний взяла в руки подвеску. Ничего не произошло, она вопросительно посмотрела на него.

– Подумай и увидишь, – повторил Дамард, пристально наблюдая за ней.

Она закрыла глаза и подумала о подаренном ей накануне букете роз, оставленном на столе в офисе.

– Смотри, – крикнул ей Дамард.

Она вздрогнула и открыла глаза. Пространство перед ней словно искривилось, вместо лестницы на второй этаж тускло мерцала подвешенная в воздухе картинка – компьютерный монитор, карандашница, стопка накладных и букет белых роз, в квадратной, позаимствованной в соседнем отделе вазе.

– Мать моя женщина, – едва слышно пробормотала она, с трудом сдерживая восторг. В крови разлился пьянящий огонь, хотелось как в детстве прыгать и кричать от радости.

– Ты хотела увидеть именно это, ты это увидела, – удовлетворенно кивнул он, отрезал себе еще кусок колбасы и договорил уже с набитым ртом, – Теперь я понял в чем дело, на тебе оковы твоей убежденности в собственном бессилии, к тому же ты понятия не имеешь как использовать свой потенциал. А он мощный, я бы даже сказал сопоставим с моим собственным, а я далеко не самый обычный маг.

Света вновь опустилась на стул, подвеска лежала на ее руке – маняще-блестящая и таинственная – кусок белого метала, свернутый в замысловатую двойную спираль.

– Ты сказал, что призвал мага, но когда я тебя увидела, ты был без сознания, – эйфория улеглась также быстро как появилась, – И только когда я сняла с тебя эту подвеску, ты пришел в себя.

– Верно. Я пришел в ваш мир через собственный сон, это истощило сознание и я перестал контролировать образы, перестал отличать действительность от фантазии. Мне казалось, я сражаюсь с чудовищем, но порезал сам себя. Ловец снов сыграл со мной злую шутку, показывая мне одновременно то чего я хочу, боюсь и есть на самом деле. Я хотел, чтобы он облегчил мне переход в ваш мир, но, видимо, я не сумел им правильно воспользоваться, потому как помощи от него было меньше, чем проблем.

– Кошмар! – Света вернула артефакт на каминную полку, – А назад ты вернешься тоже через свои видения?

Дамард покачал головой.

– Не смогу. Мне не изучить ваш мир настолько тщательно за столь короткое время, чтобы понять, какой временной поток подойдет для перехода. Если я найду госпожу Марину, она вернет меня обратно.

– Она настолько могущественный маг?

– Она – стихия Воды, по сути, она бессмертна, она не принадлежит живому миру, магия живых ничто по сравнению с этой силой, – вздохнул он и, заметив, что собеседница не собирается его останавливать, продолжил, – Есть шесть стихий – вода, огонь, воздух, живая материя, мертвая материя и всеобъемлющий эфир. Мы принадлежим живой материи, мы подчиняемся законам жизни, а суть госпожи Марины иная. Мои мама и папа в юности имели честь путешествовать с Великими – стихиями Огня, Воздуха и Воды, они были в обличье смертных, если точнее, людей вашего мира, но это был лишь облик, живая материя не властвовала над ними. Мой отец – живое воплощение Огня, огонь послушен ему, но, тем не менее, он смертный и ему доступна лишь магия, хоть она и на порядок сильнее магии других. Моя мать – живое воплощение стихии Воды, но тоже самое касается ее.

Теперь Света слушала, затаив дыхание, ее более не смущала фэнтэзийность рассказа, весь скептицизм куда-то испарился. Почему-то она знала, что он не лжет и не преувеличивает. Дамард с удовольствием рассказывал о своем мире, который, судя по всему, был несколько лучше, чем ее собственный. Там народ жил в городах и деревнях на островах и материках, большинство владели магией и потому никто не перенапрягался на работе.

Дамард не имел понятия, что такое голод, нужда, и что еще более удивительно, власть. У них там не было государств, президентов, королей, армий и войн. Редкие имущественные споры решались на городских советах, а самые крупные преступления разбирались судом первых магов. Эта же магическая верхушка регулировала количество денежного эквивалента – золотых цесмарилов. Цесмарил – драгоценный магический металл, получаемый из выращенных искусственным магическим путем самородков. Цесмарилы входили в состав многих зелий и облегчали заклинания, их использовали при изготовлении артефактов, талисманов и прочих магических премудростей. Оба родителя Дамарда состояли в числе первых магов, но его жизнь ничем не отличалась от жизни его сверстников. Детей учили дома родители или наставники. Или они поступали в школы: сначала немагические – общеобразовательные школы для детей, а после достижения 16—20 лет, если у подростка выявлялся сильный магический потенциал, он поступал в магическую школу. В чистокровных семьях существовали свои традиции и порядки, но только потому, что их желали поддерживать все члены семьи. Частная собственность почиталась, равно как частная жизнь, и поскольку, опять же, слишком многие владели магией, особо острых конфликтов не возникало.

Из сказанного Света сделала вывод, что помимо мира Дамарда, который он называл Алаутар, существовал еще какой-то «Изначальный мир», откуда время от времени приходили в Алаутар ведьмаки и калатари. Его родители также в свое время пришли из Изначального мира, не без помощи пресловутой госпожи Марины.

Весь день за окном висела туманная дымка, скрывая не только солнце, но и соседние дома. Утро ничем не отличалось от дня или вечера. В камине потрескивали сухие поленья, завтрак плавно перешел в ланч, а затем в обед. Беседа текла плавно и неторопливо. Свету уже ничего не удивляло и не пугало, напротив, чем больше Дамард рассказывал о своем мире, тем сильнее становилось ее любопытство и более осознанным желание помочь ему вернуться. Дамард был совершенно не приспособлен к жизни в мире людей, хотя сам он даже представить не мог насколько.

Наконец Света приняла решение:

– Знаешь, как мы поступим? Завтра ты перенесешь нас в мою квартирку, мы походим по магазинам, приоденем тебя слегка, заодно я покажу тебе город. Может, станет понятнее, где искать твою всесильную госпожу.

Дамард согласно кивнул.

К вечеру силы окончательно вернулись к нему, он продемонстрировал пару трюков – напустил в дом тумана и остудил одним лишь только взглядом крутой кипяток, так что на поверхности образовалась ледяная корка. Отдохнув и освоившись в новой обстановке, он вдруг стал казаться обыкновенным мальчишкой-подростком, коим в сущности был. Совершеннолетие в его понимании наступало в двадцать пять лет, ему до заветной даты оставался почти целый год.

Чтобы как-то разнообразить скудное меню, Света наведалась в тетушкину кладовку, где помимо маринованных грибов и соленых помидоров нашла бочонок домашней сливовой наливки. Ужин получился королевским. Наливка, в отличие от пакетированного чая, пришлась Дамарду по вкусу. Света глазом моргнуть не успела, как от трех литров ничего не осталось, главным образом, благодаря его усилиям.

– Ты смотри не напейся, – предупредила она, чувствуя, что у нее самой начинает двоиться в глазах.

– Этим не напьешься, – икнул Дамард, пытаясь попасть вилкой в скользкую грибную шляпку, – Хотя… – он пристально уставился на не дающийся ему гриб, и тот взмыл вверх, угодив ему в глаз, – Да, кажется, все-таки напьешься…

Света икая от смеха, едва не сползла под стол.

– Какое хитрое зелье, сладкое, но коварное, – продолжал сокрушаться Дамард, высматривая что-то на дне стакана. Грибная шляпка по-прежнему висела у него на щеке, – надо было оставить чуть-чуть для исследования.

– Убери, – Света показала пальцем на собственной щеке, где прилип прыгнувший ему в глаз гриб.