– Если ты ищешь ответ на все, что тебя мучает, то знай, люди рождены, чтобы умереть. И никак иначе.
– Смерть – итог всему, но…
– Ты сможешь меня простить?
– Мне не за что тебя прощать. Ты сделал так, как посчитал нужным.
– Единственное, в чем могу тебе поклясться, это в том, что тебя я никогда не смогу убить или же причинить боль…
9.48.
Мы вернулись в палату. Я дала указание Ване отвезти Германа около одиннадцати в тренажерную комнату и предупредила, что может заехать Ольга Павловна. Попрощавшись со своим пациентом, я собралась уходить.
– Останься, – попросил он.
– Мне надо побыть одной.
– У меня плохое предчувствие. Не уезжай.
– Да, что со мной случится? – махнула я рукой и, схватив свои вещи, выбежала из клиники.
10.37.
Я приехала домой, бросила в стирку грязную одежду, собрала новый рюкзак. После того, как приняла душ, высушила волосы, оделась и спустилась к машине.
Город мелькал за окнами. Светофор радостного горел зелёным огоньком. Я ехала прямо, не ожидая трагедии. На красный свет в правый бок моей машины влетел внедорожник.
Последнее, что я помню, прежде чем потеряла сознание – перевернутый вверх ногами мир, лицо какого-то мужчины и его голос, вызывавший скорую.
12.20.
– Наконец-то очнулась, – произнес кто-то мягко и заботливо.
Я открыла глаза и обнаружила, что нахожусь в реанимации. Белые стены, пикающий аппарат в унисон с моим пульсом, трубка, торчащая из моего носа – мягкая, почти неощутимая.
– Что случилось? – сухими губами попыталась спросить я.
Через мгновение ко мне подбежал врач. Он посветил мне фонариком в глаза, поверил реакцию зрачков, затем проводил пальцем перед моим носом и сообщил, что всё в порядке.
Это был мужчина лет тридцати, больше бы я ему не дала. Кожа достаточно бледная. Блондин. Пальцы холодные, но очень нежные.
– Вы попали в аварию. Мы уже сообщили Вашим родителям. Скоро они приедут сюда.
– Мне нужно позвонить, – вспомнила я и попыталась подняться.
– Я Вам дам Ваш телефон, только давайте без движений, – слегка надавил врач мне на правое плечо.
Я успокоилась и положила голову на подушку. В моей руке оказался телефон. Я набрала номер Вани, но он не отвечал. Пришлось звонить Жене, чтобы она поехала в клинику и предупредила санитара, а тот, в свою очередь, Германа.
Подруга с радостью согласилась и пообещала приехать ко мне, чтобы сообщить о результатах и заодно навестить меня.
13.00.
Время тянулось убийственно долго. Я молча лежала и смотрела в потолок. В коридоре раздался тихий голос мамы и доктора. Они показались вместе в дверном проеме.
Врач улыбнулся как-то по-доброму и оставил нас вдвоем.
– Как ты себя чувствуешь? – беспокоилась мама.
– Пока не знаю. Они, скорее всего, вкололи мне обезболивающее, и я ничего не ощущаю.
– Доченька…
– Что с машиной?
– Не волнуйся. Папа разберётся.
– Вам пора, – заметил врач, войдя в палату.
Мама ушла. Медсестра сделала мне какую-то инъекцию.
– Ну вот, завтра переведем Вас в отделение.
Я с трудом улыбнулась. Меня клонило в сон.
– Поспите, – настоятельно рекомендовал мне врач.
Я закрыла глаза и провалилась во мрак.
14.17.
– Как ты? – раздался голос Германа позади меня.
– Никак. Прости, что я тебя не послушала.
– Я тебе обещаю, что, когда ты вернёшься, я встречу тебя, стоя на ногах у ворот клиники.
– Ты занимался сегодня в тренажерке?
– Да. Потом приезжала мама.
– Как ты узнал, что со мной что-то случилось?
– Мне в грудь словно кинжал вонзили.
– Больно?
Он улыбнулся.