Вор

Он не пояснил. Просто прикоснулся большим пальцем к моему правому соску и провел по набухшей поверхности. Действительно, только теперь почувствовала, что он превратился в маленький камушек.

– Это называется возбуждением, детка. Если бы я тебе был противен, как ты пытаешься это показать, этого бы не было. Твое тело хочет меня и… поверь, оно в своем желании не ошибается…

Эти же бесстыжие пальцы нетерпеливо проникли под мои трусики и сразу же оказались у меня между ног.

– Расставь чуть пошире, крошка, – скомандовал мягко он. – Страшно не будет, тебе понравится.

Повиновалась и немного расставила ноги. Уперлась лбом в его плечо, после того, как мужские пальцы плавно затанцевали на моем женском стыде. Этот стыд довольно быстро уступил место сладкому-пресладкому сиропу, который теплой, сводящей с ума волной залил весь низ моего живота. Мне понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы понять то, о чем говорил этот незнакомец. Я потерялась в этих действиях, вдруг изменив полярность своего отношения к уголовнику. Теперь мне хотелось называть его Демидом. Хотелось прижаться к нему сильнее, хотелось очень сильно еще чего-то, но я пока не знала, чего же именно.

– Ты уже намочила меня, малышка, – напомнил он из темноты о своем неукоснительном присутствии рядом со мной. – Пора уже заняться делом. Давай же, развернись ко мне попкой…

Еще можно было остановиться. Включить свой недалекий разум и отступить назад. И… Я этого не сделала. Обида на Антона уничтожала меня изнутри, и она переборола все. Какой смысл в чистоте? В девственности? Если мужчины так к ней относятся, словно это твой позор, словно это то, что свидетельствует о твоей непопулярности. Как уродливый шрам на лице…

Я послушалась и сделала то, что велел Демид. К его чести, не смотря на достаточно непривычные для моего слуха слова, которые в другой ситуации можно было бы даже назвать грязными, он говорил твердо, но не оскорбительно.

Повернулась к нему спиной, и он подтянул меня к себе, подхватив ладонью под живот, сказал:

– Жаль, я не был готов, резинок нет с собой, нам придется сделать немного иначе… – эти слова опускались горячей пеленой на мою голую спину, гладили ее точно так же, как это делала мужская ладонь с моими ягодицами. В какой-то момент к этим поглаживаниями добавилось кое-что еще. Что-то горячее, что своим прикосновением погрузило мою голову в пунцовую жижу стыда и желания. Одновременно с этим, его пальцы погладили меня между ног, подхватили немного влаги и потянули ее за собой вдоль, по всей запретной зоне, а потом два мужских пальца осторожно и очень со знанием дела проникли в меня… Сначала совсем чуть-чуть, потом отступили и снова вернулись, но уже нырнули глубже. И так несколько раз, постепенно все углубляясь и углубляясь, мало-помалу заставив мое тело отпустить напряжение и сосредоточиться лишь на этом движении. Незаметно для себя, сама начала пританцовывать, немного поднимаясь на цыпочки и вторить его ласкам. Мне хотелось двигаться ему навстречу, помочь ему, пустить его еще глубже, как будто бы насадить себя на его уже влажные из-за меня пальцы.

Я позволила себе это. И это уже было не по причине обиды. Мне так хотелось. Хотелось настолько сильно, что все остальное просто померкло рядом с этим безудержным желанием. И тогда же его пальцы выскользнули из меня, а на их место пришло что-то более ощутимое, настолько большое и твердое, что сладкое до этого желание моментально сменилось болью.

– Ссс… – зашипела, не сдержавшись и стиснув зубы.

– Тише, тише, детка, сейчас все пройдет, – его хрип опять лег на меня, а хозяин этого голоса сделал несколько круговых движений бедрами и к моему удивлению, боль отступила – желание вернулось на свое место, снова заставив меня ответить своему непрошенному гостю. Он проникал в меня понемножку, как и пальцами раз за разом увеличивая темп и границы погружения, и скоро прижался к моей спине, одной ручищей перехватил меня поперек груди, а другой скользнул между моих ног, но уже спереди, и тут же в ухо ко мне попало:

– Скажи пока-пока девственности! – вместе с этим словами он ворвался в меня так глубоко, что на этот раз действительно стало больно. Даже сквозь желание и раскаленное возбуждение – я почти прокусила собственную губу, чтобы не закричать и уже почувствовала слезы на щеках, как вдруг, меня накрыло новой волной. Боль и жжение внутри моего тела переборола жажда касания его пальцев. Они, лаская меня, в несколько движений восстановили равновесие, а потом и заставили мое сердце подскочить к глотке – следующим за этим был мой стон, и меня из жара бросило в прохладную негу. Он вышел из меня и прижался своим мужским достоинством к ложбинке между моих ягодиц. Позволил отдохнуть своей неопытной любовнице в его руках.

– Поздравляю с первым оргазмом, солнышко, – мокрый поцелуй опустился на мое плечо. – Но, теперь твоя очередь помочь мне. Ты готова?

Я согласно кивнула, потому что ничего не соображала. И на самом деле, уже полностью доверилась ему.

– Встань на коленочки, моя сладкая, – последовал хриплый приказ, – ко мне личиком.

Как только я это сделала, Демид осторожно взял мои волосы и намотал их на свой внушительный кулак:

– Чтобы они тебе не мешали, – пояснил он, придвинувшись ко мне тем местом, где уже давно не было никакого полотенца.

– Я… я не знаю, что делать, – призналась честно, хотя уже все почувствовала. Еще днем я краснела и бледнела от одного вида его мужского возбуждения. А сейчас я уже чувствовала. Представления не имею, на какую кнопку внутри меня он нажал, но… я как будто знала, что делать, потому что хотела этого.

– Для начала, просто поцелуй его… – он произнес это слишком поздно, мои губы уже коснулись его плоти, а язык лизнул скользкую головку. Демид чуть сильнее сжал мои волосы в своем кулаке, потому что мой рот уже затанцевал на его эрекции так, словно делал это всегда. Я же, как будто почувствовала себя взрослой, опытной и очень сексуальной. Мне понравилось то, что я делала. Понравилось, как он замолчал, как стонал где-то там, надо мной и понравилось то, что не пытался остановить или поправить, это означало только одно – я делаю все правильно. Я не стеснялась и не боялась ничего. Он дал мне полную свободу и я воспользовалась ею. Не сразу остановилась даже тогда, когда услышала сдавленный рев над собой и почувствовала, как мой рот наполнился чем-то очень горячим. Жидкость на вкус оказалась немного вязкой, но достаточно сладкой, чтобы не вызвать отвращения. Но не только по этой причине… я ее проглотила. Осознание собственной крутости убрало последние границы и позволило мне раскрепоститься до такой степени, чтобы разрешить диким естественным инстинктам взять верх. В его опытных руках я каким-то непостижимым образом превратилась из неопытной девочки в женщину. И… мне это понравилось.

Глава 13

– Иди сюда, – я протянул ей руку, хотел помочь встать, но девчонка отказалась. Самостоятельно поднялась с колен, при этом так сладко облизнула своим язычком влажные от моей спермы губки. Девственница? Хотел ее, конечно, научить, только теперь засомневался, в том, что я у нее действительно первый. Столько секса в наивных голубых глазках… Как будто она безмолвно зовет меня продолжить это упоение. Что, собственно, я и собираюсь сейчас сделать…

– Я постелю вам на диване, – невинно пропел голенький ангелок и, миновав меня, вышел в соседнюю комнату.

– Что… – опешил бывалый Дрозд, а меня не так легко ввести в ступор. Даже, когда я вот так, стою без штанов посреди чужой квартиры. – Эй, идем спать на твою постель! – крикнул ей в вдогонку и получил в ответ очень, совсем не по-женски уверенное:

– Нет. Вы будете спать на диване моего отца.

Малышка, только что подарившая мне сладкое облегчение, стояла на цыпочках перед большим старым шкафом и пыталась достать с верхней полки подушку и постельное белье.

– Ты уверена? – обласкал ее ушко своим языком, резко приблизившись сзади и перехватив рукой шикарную маленькую грудь своей любовницы.

– Да, и буду вам благодарна, если отойдете от меня.

Всучила мне подушку. Короче, в результате, бросила меня в этой комнате вместе со своим псом, а сама заперлась во второй. Нет, ну… Черт возьми! Лежал в темноте, луна светила прямо мне на морду, и на морду этого, мохнатого, который улегся у меня в ногах. А девчонка за стенкой. Я вроде как, и хотел именно этого – просто секс, ничего больше. Перекантуюсь здесь. Ладно, не хочет она меня, завтра второй позвоню.

И все равно. Полночи сверлил глазами старую белую дверь. Почему успокоиться не мог? Обычно после секса вырубаюсь моментально, а тут… Мы с рыжим лежим и оба смотрим в одну и ту же точку. Меня тянет вломиться к ней и улечься рядом. Никак из моей лысой башки не выходит то, как она это сделала. Скрепя зубами и шевеля ушами, думал о том, что это я погорячился по поводу девственниц. Девчонка до этого дня не знавшая уверенной мужской руки сделала все так, как хотелось мне. Никто так не делал до этого. Каждая шмара считает, что она лучше меня знает, что мне должно понравиться. Поэтому я и не привык с ними обращаться нежно. Какое, на хрен? Им нравится, когда я их жестко имею! Был уверен в этом.

До сегодняшнего дня.

Пока эта наивная голубоглазая малышка с чувственными бедрами, влажными губками и ласковым язычком не доказала мне обратное… Как же я хочу еще… Твою мать! Хочу, при этом не могу себя заставить зайти в ее комнату.

А может? Вломиться и просто взять? Ставлю все свои бабки, что она сейчас там сладенько спит, обнимая подушку, так же, как я ее отпустил, без трусиков. На ее попку падают эти же лунные лучи, ласкают ее кожу там, где это должен был бы делать я…

Не, все херня! Я повернулся на бок и, сбросив пса на пол, заставил себя отрубиться. Это уже было ближе к рассвету, поэтому я благополучно проспал тот момент, когда девчонка улизнула из дома.

Глава 14

Я боялась, что не буду спать всю ночь, что буду потом сожалеть и страдать. Однако все случилось совершенно иначе. После того, как отправила Демида в комнату отца, уснула моментально, еще в полете к своей родной подушке. Ко всему прочему меня посетил красочный сон. Он был о любви и о счастливой жизни. Я видела свою свадьбу. Единственное, что меня расстроило, это то, что так и не удалось рассмотреть лицо жениха. Отчетливо помню его внушительное плечо рядом с собой, помню все, вплоть до запаха и его силы. Было стойкое ощущение, не только было, оно и осталось, что это все-таки не был Антон. А еще отпечаталась в памяти окружающая обстановка. Слишком пышная, никогда не поверю, что Антон мог бы на подобное заработать. В моем сне все происходило в очень дорогом ресторане, таких, к слову, у нас в Тамбове я не видела. В нем одни потолки были метров пять или шесть высотой. И гости. Я не узнала никого, отца не видела. Все чужие мне лица, но это не помешало им нас сердечно поздравлять. Самое веселое то, на чем сон закончился. Я вся в белом платье, которому не было видно ни конца ни края, увидела у своих ног Боньку. Пес наступил на мою белейшую юбку и оставил на ней отпечаток своей лапы. Присела к собаке, чтобы поцеловать его в мокрый нос, но пес меня опередил и первым лизнул в щеку свою хозяйку. На этом и проснулась. Свадьба рассеялась, словно сладкий туман, и из всего того, что привиделось, реальным оказался только Бонька. Он действительно был рядом со мной и будил свою соню, чтобы она поднялась с кровати и отвела его на утреннюю прогулку.

– Тише ты, – зашипела на мохнатого друга, не дав ему поднять традиционный для каждого моего пробуждения шум. Ведь я прекрасно помнила, кто у меня спит за стеной. И очень надеялась, что он именно спит.

Так и оказалось. Мне удалось быстро облачиться в простенькое платье, в котором обычно хожу на работу и туфли, выгулять маленького друга, покормить его и… приготовить завтрак на двоих. Сама не знаю, зачем это сделала. Вроде бы как я должна хотеть, чтобы грубый уголовник как можно скорее исчез из моей жизни, значит надо его выставлять, не создавать ему условия настоящего дома. И все же я сделала это. Сварила овсяную кашу, поскольку больше ничего не было, свою порцию съела, а его завтрак поместила в глиняный горшочек, накрыла крышечкой и обернула полотенцем, чтобы не остыло. Рядом на столе оставила вазочку с малиновым вареньем и больше ничего. Рассудила так: захочет – найдет.

Оставив Боньку сторожить грозного чужака, схватила сумку и выскользнула из собственной квартиры. А потом всю дорогу боролась с желанием начать размышлять о том, что накануне вытворяла скромная девушка Лиза. Раньше скромная, а теперь я, кажется, себя больше не узнаю. Эти странные поступки, мое поведение и моя же смелость. Как это все могло случиться? Как я могла подчиниться своим инстинктам и забыть про все свои принципы, которых придерживаюсь с самого своего детства. Никогда не подражала модницам и фрикам с длинными ногтями и нарощенными волосами. Глупо была уверена, что счастья таким путем не найти. Только потерять. Какой хороший человек, настоящий принц сможет влюбиться в девчонку, которая свою голую попу фотографирует крупным планом и выкладывает в сеть на обозрение миллионов людей? Деньги на этом сделаешь, безусловно, но вот… Найдешь ли ты уважение после этого?

– О, привет, – первая, в кого я врезалась, прилетев на работу, была Женька. Странно, обычно она опаздывает. Девушка, отбившая у меня парня и вчера флиртовавшая с ним, сегодня выглядела просто сногсшибательно. В отличие от меня. Я почти не красилась, чуть подвела глаза и губы, волосы заплела в косу – в остальном обычный скромный вид. Мне теперь не для кого наряжаться, все равно Женьку по красоте не переплюнуть.

– Ну, Вахрушина, – Серова повела плечиком, скрытым рукавом дерзкого и совсем нерабочего красного платья, – где твой такой крутой знакомый? Почему не позвонил?

Я в этот момент как раз опускалась на свое рабочее место и включала старенький компьютер. Не улыбнулась, но почувствовала что-то очень приятное, словно только что слопала нежнейшее пирожное.

Он ей не звонил.

– Не знаю. Твой номер ему передала, – ответила полушёпотом.

– Это какой знакомый, Лиза? – вмешалась Серафима Марковна, она уже была на рабочем месте, по-видимому, пришла раньше всех. Я сделала такой вывод, потому что ее огромная кружка с растворимым и жутко вонючим кофе, была наполовину пустой. – Не тот ли, который заглядывал к тебе вчера?

Серафима Марковна как, впрочем, и все в нашем отделении, недолюбливала Серову. За острые высказывания, за то, что никогда и никому не помогала, не подменяла и с праздниками не поздравляла, каждый раз игнорируя общее веселье и делая вид, что она выше этого.

– Домой, а, Лиза?

Я оценила ее намек. И вчера бы еще пошутила, но сегодня уже мое отношение к нему изменилось. Поэтому сказал еще тише, чуть не уперев нос в собственное плечо:

– Почти.