Искра, погружайся! В плену Янтаря

– Ты не в кино девочка, ты в Муравейнике, и если ты хочешь кушать, то должна работать. Но можешь не кушать, меня такой вариант тоже устроит. Меньше будет хлопот.

– Почему ты такой грубиян?

– Я что, похож на твоего Медного слугу, быть с тобой вежливым?

– Мой "Медный" слуга – моя лучшая подруга! Если ты думаешь, что я различаю людей по их принадлежности к касте – ты ошибаешься!

Янтарный покосился на меня и продолжил:

– Ты может и не различаешь, но твои Правящие сородичи различают.

– Не говори ерунды! Наше общество давно живёт в мире и дружбе! Платиновые и Медные уже почти сто лет живут бок о бок, не зная холода и голода! Это ты сидишь тут, под своей землёй, и думаешь, что везде так же все отстало и плохо, как в вашем дурацком Муравейнике!

Он остановился, обернулся и посмотрел на меня холодным взглядом.

– Не прикидывайся, что ты не в курсе, как живут касты.

– Я тебе уже сказала, как живут касты!

– Отец действительно не посвятил тебя в подробности?

– В подробности чего?!

– Забудь. После всех событий, я даже не удивлён.

Он вновь пошёл вперёд в своём привычном темпе.

– Эй! Ты можешь идти медленнее? Я очень устала!

Он не ответил, но темп сбавил.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Добравшись до дома, янтарный вызвал мне лифт.

Я зашла в кабину, нажала на шестидесятый этаж и поехала в квартиру. Мой спутник наблюдал за мной до тех пор, пока я не скрылась за нужной мне дверью.

Весь оставшийся вечер мои мысли занимало одно – слова вице-марла. Что он имел ввиду? Мой отец что-то скрывал от меня? В этих раздумьях я и не заметила, как провалилась в сон.

* * *

Все последующие дни прошли в таком же режиме. Я даже начала привыкать к своей работе, пальцы уже так не уставали как раньше. Наш агровед Василий, мужчина лет сорока не двузначно намекал мне на то, что был бы не прочь скоротать со мной вечерок, на что мои коллеги дружно хохотали и отправляли его справляться с нуждами своего причинного места самостоятельно. Сначала это ранило моё нежное девичье достоинство, но со временем я поняла, что это у них всех такой своеобразный юмор.

Вообще женщины в моем коллективе были очень добродушными, весёлыми, и чрезвычайно красноречивыми, за пару дней я уже знала всю их родословную, всю их личную жизнь и прочее. Они говорили много про Муравейник, очень тепло отзывались о местных жителях, о том, как тут замечательно, и мне повезло, что я «переехала сюда к ним из другого бункера».

У меня начали копиться билеты, и я поняла, что не так уж много лишений в городе под землёй. Тут даже были места, куда можно сходить отдохнуть, а на лишние билетики можно было купить себе что-нибудь необычно вкусненькое.

Что касается моего надзирателя – янтарный приходил за мной рано утром, прямо с пробежки, провожал до работы, а потом встречал и провожал до дома. Практически все время он был молчалив, иногда спрашивал бытовые вопросы. Я видела, что он абсолютно не рад моему обществу и старался держаться отстранённо, но, не смотря на все отягощающие факторы, я не могла не отметить, что мужчиной он был определённо притягательным.

* * *

Я сидела на кухне потягивая спагетти. Камилла сидела напротив меня и покатывала вилкой мясной шарик, была она явно без настроения.

– Что с тобой? – спросила я.

Она облокотилась на руку, и оторвавшись от своих раздумий посмотрела на меня.

– Миссия завтра. Переживаю. Длительная.

– Ого. И что, тебя долго не будет?

– Не меня. Командира.

Вот это новость. Так я буду предоставлена сама себе на долгое время! Возможно, наконец осуществлю свой побег. Я постаралась скрыть свою радость, поднеся ко рту стакан с водой.

– Он забирает тебя с собой.

Вода фонтаном полетела обратно.

– Чего? Зачем?

Она обиженно посмотрела на меня, будто я сама захотела ехать куда-то с её любовничком.

– Ну вот так, – она ткнула пальцем в мой наручник.

– Ну и подумаешь, неужели он не может снять и надеть его на кого-то другого?

– Не может. Он одноразовый. А наручников у нас совсем мало, и кроме того, – она надула губы. – Может ты и потеряла для Муравейника свою ценность на политической арене, но сбежать тебе никто не даст. Лучше командира никто не справится с этой задачей. Он особенный, – на её губах расцвела мечтательная улыбка, так было всегда, когда она говорила о нем. – Он такой у нас один.

– Кстати, хотела спросить… что значит Великй марл? Вице-марл. Это ваша иерархия?

– Марл значит лидер бункера. А вице-марл – заместитель и его преемник. Но наш марл – Великий, под его началом объединены все бункеры и все марлы у него в подчинении. Вообще марл это не должность, а обычное звание. Патрик занимается политикой и так же руководит научными исследованиями, а командир – один из генералов. Ну, он чаще занимается одиночными вылазками, сам тренирует спец отряды… у него много обязанностей. Он очень волевой жёсткий, сильный. Из него вышел бы идеальный командующий нашими войсками не будь он… если бы не обстоятельства. – она вздохнула.

– Что за обстоятельства?

Она окинула меня задумчивым взглядом, и отрицательно покачала головой.

Вот эта её черта жутко меня раздражала. Камилла любительница потрещать языком, и взболтнуть лишнего, потом вовремя одуматься и не рассказать до конца. А мне потом приходится умирать от любопытства, зная, что она больше ничего не скажет, я насупилась и не стала настаивать.

Камилла встала из-за стола, так и не доев свою порцию, потом как-то странно посмотрела на меня и добавила, перед тем как идти спать.

– Собирай вещи, он зайдёт за тобой завтра в пять утра. Только не вздумай запасть на моего парня!

Я вытаращила на неё глаза, но она уже развернулась и ушла в свою комнату, не дождавшись от меня ответа.

* * *

Янтарный пришёл за мной ровно по времени. Я приготовила с собой маленькую сумку вещей. Учитывая, как мало их у меня было, большая и не понадобилась.

Я открыла дверь – он был в обычной одежде: коричневая кожаная куртка с подкладкой из овчины, чёрный свитер с высоким горлом, тёмные джинсы, высокие ботинки. У него в руках был саквояж. Увидев меня, он кивнул головой, указывая следовать за ним, не забывая забрать из моих рук сумку: