Комиссар, часть 3. Завершившие войну

Генерал стоял с телефонной трубкой в руке – шеф французской авиационной миссии докладывал собственные итоги дня: шестнадцать вылетов на разведку и корректировку артиллерии, шестьдесят два с бомбами. Два самолета разбиты – аварии при посадке, пять человек летного состава ранены. Погибших, слава Богу, нет, но на вечер боеготовы только двадцать три машины, запас авиабомб практически исчерпан, в связи с чем он запрашивает…

Генерал Вайс-Виклунд прервал француза, поблагодарил и передал трубку интенданту. Как ни крути, а сегодняшним днем исход сражения не решить. Он повернулся к начальнику штаба:

– Свяжитесь с Каменским, пусть переходит к обороне!

– На всех участках?

– Да. Надо окапываться, приводить войска в порядок, готовиться к завтрашнему дню. Пусть ищет Макеева, устанавливает с ним связь. Надеюсь, он творит в их тылу то же самое, что у нас тут эти… – вспомнив, обернулся к дежурному офицеру: – Подполковника Подтягина на связь.

Взяв уже другую трубку, генерал продолжил:

– Михаил Дмитриевич, если на железной дороге вашими войсками будут взяты пленные из числа партизан – немедленно предать военно-полевому суду и…

Генерал поймал взгляд начальника разведотдела, который, отчаянно глядя на него, чуть заметно качнул головой.

– …приговор прислать мне на утверждение! – действительно, ведь Аглая могла быть там. – Никакого о-гэ-пэ, вы меня поняли?

– Слушаюсь, Ваше превосходительство!

Слева в поле зрения оказался серо-голубой мундир.

– Mon gеnеral? – подполковник Аппиано, начальник миссии связи, протягивал лист расшифрованной радиограммы. – Dеp?che de Molchanoff (1).

Французы… То ли помощники, то ли соглядатаи от хозяев. Говорят, будто бы в Москве они поставили условием предоставления военной помощи непременный контроль своих людей за службой связи в любых крупных русских штабах. И военный атташе французского посольства решал, что русской армии делать можно, а что нельзя. Спору нет, отличная техника, подготовленный личный состав, даже из числа рядовых и унтер-офицеров, а таких возможностей по управлению своими частями он, генерал Вайс-Виклунд, не имел не то что в Гражданскую, а и в Великую войну. Но французы неизменно раздражали Павла Францевича. Подтянутые, державшиеся наособицу и свысока, они давно уже не были друзьями времен 1914 года, да и едва ли оставались союзниками. С ними генерал разговаривал исключительно на французском. Во-первых, он терпеть не мог акцент, присущий многим из них, даже тем, кто уже годы провел в России. А во-вторых, всем русским вокруг себя генерал давал понять, что это иностранцы, чужие и кто знает, может, без пяти минут неприятель.

– Que lui est-il arrivе? Bri?vement! (2) – потребовал генерал.

– Les troupes ont avancе de douze kilom?tres, marеe blanche, leurs camions sont bloquеs, beaucoup de pannes. Il n'y a pas eu de combats, (3) – отчеканил Аппиано, привыкший к манерам командующего.

Генерал забрал у него лист и передал начальнику штаба:

– Подготовьте ответ, пусть продолжает выполнять ранее поставленную задачу.

Павел Францевич взял сигару, подошел к окну, сдвинул его вниз. Он приобрел досадное обыкновение при любом случае подолгу смотреть в окно, было это уместно или нет. Какая-то часть его вопреки всему надеялась, что однажды он вот так выглянет в окно и увидит дочь, которая все наконец поняла и вернулась к единственному во всем свете родному человеку. Это иногда снилось ему. Он знал, что не скажет ей тогда ни слова упрека, что бы она ни делала в прошлом, настоящем и будущем. Знал также, что едва ли мечта эта осуществится. Но не мог перестать при любом случае выглядывать в окно.

Холодный воздух ворвался в прокуренный вагон. Вайс-Виклунд посмотрел на фонари приближающегося по соседнему пути маневрового паровоза, кивнул адъютанту, поднесшему огня, затянулся и начал:

– Господа, нам необходимо…

И осекся. Во-первых, маневровый летел как на пожар – шлейф густого черного дыма из трубы, отсечка на большой клапан, частый перестук по стыкам. Во-вторых, на поручнях лестницы из кабины со стороны машиниста повис человек в железнодорожной тужурке, развернулся по ходу движения, держась только левой рукой, а затем спрыгнул параллельно пути и побежал, гася инерцию, рядом с тендером. Он, может, и устоял бы на ногах, а потом метнулся бы куда-то в чрево станции, только его и видели. Но на беду ему попалась под ноги стопка отработанных тормозных колодок – припорошенный снегом, почти не различимый в сумерках чугунный пенек чуть ниже колена высотой, об который человек с разбегу запнулся, рухнул и, давя крик, обхватил обеими руками искалеченную ногу. Генерал бросил быстрый взгляд по ходу движения маневрового – тому оставалось полторы сотни саженей до хвостового вагона стоявшего на том же пути состава.

На торце кондукторской площадки красный щит – взрывоопасный груз!

– Задержите его! – закричал генерал, имея в виду не то человека, не то паровоз, и уже к собравшимся в вагоне: – Все на пол!

Железный удар сразу превратился во взрыв. Штабной вагон тряхнуло, все стекла разом вылетели, пол перекосило. За взрывом последовал другой, третий. Секунду спустя они слились в канонаду накладывающихся друг на друга разрывов – детонация катилась от вагона к вагону. Фонари погасли разом. Густо-синее ночное небо перечеркнули дымные искрящиеся хвосты разлетающихся боеприпасов. Что не взорвалось сразу, то горело, а по мере горения – взрывалось.

Так прошло несколько минут. Освещение в зале, как ни странно, пострадало лишь частично – питалось от вагонных аккумуляторов, и кое-какие лампы уцелели. Не высовываясь в окна, не поднимаясь в полный рост, быстро проверили положение дел. Бронирование штабного вагона уберегло от масс осколков, а те, что залетели в окна, божьим попущением людей миновали. Все отделались ушибами, легкими контузиями, заложенными ушами. Никакая связь не работала, но вагон, хотя и сошел с рельсов, похоже, не собирался опрокидываться.

– Ваше превосходительство, куда этого? – в проеме двери показался стрелок роты охраны, волочивший за собой того самого прыгуна с паровоза.

Генерал сперва посмотрел на обоих, как на пришельцев с того света, но взял себя в руки:

– Андрей Аркадьевич, это по вашей части. Разберитесь.

Начальник разведки армии не всегда был начальником и допрашивать пленных не в комфорте кабинетов ему случалось не раз и не два.

– Ты что, чумазый, натворил? – хищно-дружелюбно улыбнувшись, начал подполковник.

– Да видишь, дядь, промашка вышла… – ответил мужчина лет двадцати с небольшим, в железнодорожной форме, с закопченным лицом, во всю левую половину которого расплывался свежий кровоподтек. – Хотелось, чтоб литерный аккурат против вашего вагона хвостом стоял. Ну, я в следующий раз исправлюсь!

– До следующего раза дожить еще надо, – не меняя взятого тона, продолжил разведчик. – А ты себя не бережешь.

– Дядь, дай папироску, а то покурить-то и забыл за всеми этими делами, – продолжал нагличать парень, на кураже, видимо, простившись уже с жизнью.

Но подполковнику надо было потихоньку вывести его из этого состояния жертвы за правое дело.

– А держи! – и, протянув папиросу, следом чиркнул спичкой.

– Табак-то у вас дерьмо какое, – скривился машинист и, затянувшись еще раз, выплюнул. – Не, такого добра нам не нать.

Подполковник Аппиано, как и все, оцепенело следивший за разговором, вдруг встал в полный рост, открыл портсигар, клацнул зажигалкой, затянулся папиросой и сразу щелчком отправил ее в окно, выдохнув:

– Ah, merde!

Обвел взглядом зал, ища своих:

– Masques ? gaz! Vite! – и добавил уже для командующего – Gеnеral, mettez masque ? gaz, il y a du phosg?ne… L'obus "D blanc", selon les Boches… (4)

– Газ! – крикнул кто-то из офицеров, поняв, что говорит француз.

– На нашей станции были газовые снаряды? – спросил Павел Францевич начальника этапно-хозяйственной части.

– Были. Причем не только фосген, еще и иприт.

Аппиано присвистнул – он был в России уже третий год и разговор понял:

– Mon gеnеral, si le phosg?ne dispara?t d'ici demain matin, le gaz moutarde en hiver… ?a pourrait prendre des mois. Allez, on doit se dеp?cher. Prends les chiffres et la machine cryptographique! (5)

Быстро выяснилось, что у русских противогазов нет, ну точнее есть, но не здесь, а где-то в вагонах роты охраны и неизвестно, хватит ли на всех, потому что – ну а зачем они в штабе армии? Французы между тем притащили из радиовагона и натягивали свои маски – если положено иметь, значит, должны быть.

– Gеnеral, prenez le mien, – Аппиано развернул маску лицевой частью к себе, подошел к Павлу Францевичу, и предупреждая возражения, добавил. – Laissez-moi vous aider ? le mettre. Ah, zut alors! Votre barbe!… (6)

Разношерстная колонна уцелевших людей спешно двинулась на восток, против ветра. Позади них что-то еще взрывалось. Оранжевым факелом горел наливной состав.

Наполненный ядовитым газом ветер дул в сторону спящего города.

___________________