Дежавю

–Бабуль, я дома! У нас что, гости?

На кухню влетел взлохмаченный, румяный Кирилл с пакетом лекарств, в руках.

– Держи, докупил, там капли твои заканчиваются, – он заботливо помог женщине подняться, – Настя?! Зачем ты сюда пришла?

Моё тут нахождение явно шокировало парня.

–Привет, я волновалась, – мне отчего-то стало неловко, – прости, что как снег на голову.

–Я к себе пойду, вы тут уж сами справитесь. – Раиса Николаевна, многозначительно улыбнувшись внуку, удалилась из крохотной кухоньки.

– Это ты прости. – Кирилл устало присел на скрипящий стул. – Я на днях услышал, ты с сотрясением лежала, – он окинул меня внимательным и тревожным взглядом, – примчался, увидеть хотел, но Елена Александровна к тебе не пустила. Я цветы принёс и пару яблок – антоновка, твои любимые. Понравились?

– Понравились. Всё уже хорошо!– я протянула ему очищенный мандарин.– Угощайся, добытчик.

Естественно никаких цветов и яблок мама мне не передавала. Мой единственный друг, для неё – бельмо на глазу, «нищеброд», как она выражается. Зато прояснилось происхождение чудесных, поздних хризантем в больничной урне. Хотя нет, яблоки были. Они лежали на тумбочке, я ещё подумала, что их оставила мать.

Я с печальной улыбкой посмотрела на Кирилла. У самого дома даже сахара нет, а он на цветы мне тратится! Глупенький.

Юноша продолжал сверлить меня этим непонятным, пристальным взглядом. Под его большими, серыми глазами, пролегли едва заметные круги, из-за которых он казался взрослее своих лет. Выгоревшие, пепельные пряди совсем отросли и касались ворота немного вытянутого свитера. Почему раньше его скромная одежда не наталкивала меня на размышления о том, какого ему живётся? Кирилл всегда лучился позитивом, а его жизнь казалась мне такой же яркой и радостной, как и он сам. Хороша подруга…

–Кирилл, я хочу тебя нарисовать таким! – озарила меня творческая идея.

–Каким же? – парень закусил губу – выжатым как лимон?

– Мужественным, уютным, – робко замолчала. Опять эта неловкость. Да что со мной происходит?! – если, конечно, ты не против.

–Пойдём, – он протянул мне замёрзшую руку и едва заметно вздрогнул от моего прикосновения. Отвёл в соседнюю, светлую комнату.

– Располагайся, – указал на одинокое кресло в углу, а сам уселся прямо на полу, удобно пристроившись спиной к изъеденному молью, продавленному диванчику.

Я достала лист и стала колдовать над ним. Обычно Кирилл в это время всегда вдохновенно что-то рассказывал, но в этот раз ограничился лишь тем, что нервно сжимал край своего рукава. Какой же он красивый. Почему это стало вдруг так очевидно? Сегодня я впервые увидела в нём не просто друга, а привлекательного молодого человека.

Мы встретились взглядами, и сердце защемило от накатившей нежности, сделав невидимой царившую вокруг нас разруху. В голове хороводом закружились картинки: вот мы пускаем кораблики по реке, а шаловливый ветер ласково треплет нам волосы; Вот Кирюха лезет на дерево, чтобы достать для меня цветущие каштаны; Он же, только постарше, неумело утешает, когда как-то ранней весной, потерялся Рыжик. Тогда мои страхи разом отступили – всё обойдется. Самые светлые воспоминания оказались связанными с этим, ставшим за время таким родным человеком.

Осторожное прикосновение к щеке вернуло меня в реальность. Кирилл теперь стоял совсем близко, его лица коснулся лёгкий румянец, из-за сильно расширенных зрачков, глаза казались бездонными. Они согревали безграничным обожанием.

–У меня есть для тебя подарок, – он убрал руку и, тут же, из заднего кармана джинсов достал изящное серебряное колечко с дымчатым кварцем, – Под цвет твоих глаз. Самых… Любимых.

Я, приоткрыв рот, смотрела на своего единственного друга. Вот так, в один короткий миг, с дрожащим звоном, расправили крылья наши первые чувства.

– Прими мою любовь… Мою душу, – Кирилл осторожным движением руки поднёс колечко к моим дрожащим пальцам, – Я знаю, мы пока не можем быть вместе. Знаю, что буду продолжать сгорать каждое мгновение, в котором нет тебя, – его голос стал глухим, – подари мне надежду на то, что когда-нибудь ты станешь моей.

Он притянул меня к себе и впился жадным, внимательным взглядом.

– Да! Я буду с тобой! Всегда… – мне хотелось закричать об этом на весь мир, но наши отношения должны были оставаться тайной, – Я люблю тебя!

Кирилл осторожно отодвинул прядь моих волос, заставляя сердце зайтись в бешеном ритме. Я замерла, боясь спугнуть призрачное волшебство этого момента. Ещё мучительная секунда и он потянулся к моим губам. Прикосновение такое трепетное и нежное, что я слышу, как с тихим шелестом опадают все мои страхи.

– У меня нет для тебя подарка, – стыдливо выдохнула, уткнувшись лицом в его грудь. От парня слабо пахло медом и полынью.

– Ты сегодня вручила мне самое ценное, – Кирилл упёрся подбородком мне в макушку – Ты подарила мне крылья. Настенька, девочка моя. Моя…

Мы так и остались, неподвижно стоять, в плену тёплых и надёжных объятий. Я, расслабившись, слушала его, едва уловимое, дыхание и понимала, что пропала. Сердце, короткой вспышкой озарило чувство лёгкой тоски и сменилось безмятежностью. Наверное, так прощается детство.

Оставшееся время, что мы провели у Кирилла, пролетело как один миг. Мы, по-семейному уютно, сидели на кухне, предаваясь мечтам за чашкой липового чая.

Когда Кирилл провожал меня домой, уже смеркалось. Мы шли с нарочитой неспешностью, неосознанно пытаясь отдалить момент прощания. Строили планы на будущее. Кирилл собирался, после школы, поступать в медицинский институт, благо учился он прилежно, и проходной балл не должен был стать проблемой.

«Буду днём учиться, а по ночам работать, я сделаю всё, чтобы мы были вместе», когда он говорил, его глаза сияли решимостью. Как же хочется верить, что всё будет именно так.

У калитки я остановилась. В свете уличного фонаря, снежинки искрились мелкими огоньками. Ветер их подхватывал и они, серебряной пылью, кружились в морозном воздухе. Пронизывающий холод проникал под одежду, но мне было всё равно, ведь меня держал за руку любимый человек! Это единственное, что имело хоть какое-то значение. Заключить бы его в объятия и никуда не отпускать!

– Ты ещё не ушла, а я уже хочу увидеть тебя снова. – Парень будто читал мои мысли. – Моё сердце всегда будет рядом.

Он прижался губами к кончику моего холодного носа.

– Я буду его беречь, – дыхание перехватило от накатившей грусти, – До встречи…

–До встречи, моя Настенька.

Как порою наивны наши мечты!

***

Крадучись, я зашла в дом, в прихожей было темно. Тихо закрыла за собою дверь.

–Явилась? – Мамин ледяной тон резанул по нервам. Яркий свет на пару мгновений болезненно ослепил глаза, она, поджав губы, стояла у выключателя.– Ну и где ты бродила?

От неожиданности я прикрыла рот рукой. Заметила застывшего на верхней ступеньке Рому, он с изумлением прислушивался, благоразумно передумав спускаться вниз. Такой злой, он мою мать видит явно впервые.

– Отвечай! – она перехватила мою кисть и расширившимися глазами разглядывала кольцо. – Можешь не говорить! Такую дешевку тебе мог дать только Кирилл… Ты опять с ним водишься?! Стыдно-то как!

– Мам, послушай, он хороший. Он…

– Молчи! – она нервно запустила руку себе в волосы и прикрыла глаза. – Ты хоть понимаешь, что тебя с ним ждёт?! Не понимаешь? – Меня спроси! Запудрит тебе мозги через пару лет и будет жить за твой счёт.

–Мам, не говори так о нём! – стало обидно за любимого, почему она так плохо о нём думает? Мама ведь совсем его не знает. Даже не говорила с ним никогда, и мне заодно запрещала.

– Ну да, ты же у нас самая умная! А когда он тебя обрюхатит и свалит в закат, прихватив все драгоценности, к кому плакаться побежишь?!

– Настя, смотри, что ты наделала! Родную мать до слёз довела! – появился отец, он говорил, сурово сдвинув брови, – Иди, собирай свои вещи. Вы завтра переезжаете. Наша семья воссоединилась. Теперь всё будет как раньше.

«Всё будет как раньше», никогда не думала, что эта сказочная новость прозвучит похоронным звоном, по самым важным отношениям в моей жизни. Мои попытки хоть как-то повлиять на решение родителей не увенчались успехом. В ход шли обещания, слёзы, упрёки, но всё тщетно. Решение уже было принято. Окончательно и бесповоротно.

Я всегда была послушным ребёнком. Именно поэтому, утром следующего дня, молча, выкатила свой немногочисленный багаж. Покорно уселась в машину и, с раздражением отметив ехидный Ромин взгляд, стала смотреть в окно. Мысленно добавила ещё один кирпичик в фундамент своей ненависти к Громову. Прочный такой фундамент. Несокрушимый.

Машина тронулась, замелькали деревья и дома, будто щедрою рукой присыпанные снегом. Ненавижу зиму. Хочу туда, где лето. Туда, где у берега стремительной реки благоухает акация. В тот миг, когда сияющий Кирилл протягивает мне букет цветущих каштанов. Купить бы билет в прошлое.